Николай Качалов - Стекло

Работа закипела. Опыты велись в лаборатории и на производстве день и ночь. Были установлены круглосуточные дежурства. Непрерывно поступали образцы полученных разными способами стекол всех составов и сортов. Они подвергались всесторонним испытаниям и в наших лабораториях, и в Физическом институте Университета, и в Главном артиллерийском управлении, однако неизменно качество их оказывалось никуда не годным. Шли месяцы. Ученая коллегия участила свои заседания, ее члены проводили многочисленные консультации в цехах и лабораториях, мы с Гребенщиковым сутками высиживали у опытных печей, но все труды продолжали пропадать даром, и ничто не свидетельствовало о приближении успеха.

Наконец всем стало ясно, что разрешить поставленную задачу в те короткие сроки, которые диктовала война, невозможно, и единственным выходом оставалась попытка получить секреты производства оптического стекла от союзников.

В январе 1916 г. наши представители выехали за границу.

В Лондоне они имели встречу с высшими чиновниками военного ведомства, получили отказ и проследовали дальше.

Во Франции наши представители явились к самому владельцу знаменитой фирмы Парра-Мантуа. Старик очень удивился, что к нему обращаются с таким необычным предложением и категорически отказал. Тогда наши представители обратились к президенту Пуанкаре, который, учитывая критическое положение под Верденом, счел нужным оказать нашим людям свое содействие и прикомандировал своего адъютанта для вторичного посещения владельца фирмы. Но последний пришел в ярость и, в ответ на призыв к патриотическим чувствам, заявил, что покончил с патриотизмом, что сын его, единственный его помощник в варке стекла, убит под Верденом, и если его, старика, будут продолжать волновать такими разговорами, то он вообще будет не в состоянии варить оптическое стекло. «Так и передайте президенту», — отрезал он на прощанье и попросил гостей о выходе.

Обратно ехали через Англию. В Лондоне наши представители были приглашены вторично к тому лицу, с которым они уже вели переговоры. Лицо сообщило, что ему известно о неудаче русских во Франции, что оно этого ожидало, но, считая дело важным в военном отношении, ему удалось склонить братьев Ченс, владельцев Бирмингамского стекольного завода, передать России секрет производства оптического стекла за 600 тыс. руб. золотом.

Я выехал в Англию, заключил с братьями Ченс договор, ознакомился с пресловутым технологическим процессом, получил необходимые цифровые данные, чертежи и инструкции и, возвратившись на родину, организовал проектирование цеха оптического стекла по типу завода братьев Ченс.

В течение лета 1916 г. постройку цеха закончили. И. В. Гребенщиков в это время находился с группой наших рабочих на английском заводе для подробного изучения производства.

Осенью, по его возвращении, мы начали развертывать в новом цехе производство оптического стекла по английскому методу и к зиме наладили выпуск этого продукта в небольших количествах. Качество стекла этих первых партий было невысоким.

В таком состоянии наше молодое производство было настигнуто событиями 1917 г. Наступила Великая Октябрьская социалистическая революция, а за ней гражданская война. Деятельность оптического цеха начала постепенно затухать. Материалы поступали все реже и реже, запасы топлива также иссякали, производство стало работать с перебоями и, наконец, в 1920 г. остановилось окончательно. Цех был поставлен на консервацию.

Прошло четыре года. Страна приступила к восстановлению разрушенного народного хозяйства. Встал на очередь и вопрос о восстановлении молодого производства оптического стекла. В конце 1923 г. оптический цех был пущей, превратившись в самостоятельный завод.

Должность технического руководителя завода возложили на меня. Д. С. Рождественский и И. В. Гребенщиков были привлечены в качестве консультантов. Близкое участие этих двух ученых в делах завода было ценным не только вследствие их высокой квалификации, но и потому, что через них устанавливалась тесная связь с организованным еще в 1918 г. специальным институтом.

К 1923 г. этот институт представлял собой уже не ту маленькую, как это было вначале, группу охваченных энтузиазмом людей, ютившихся по закоулкам, работавших на чужом оборудовании, исполненных благими намерениями, но еще не способных оказать конкретную помощь производству. Теперь это была уже достаточно крупная научно-исследовательская единица, располагавшая первоклассным по тому времени оборудованием и солидным штатом талантливых научных работников, с успехом овладевавших под руководством Д. С. Рождественского теоретическими основами оптического производства.

Таким образом, пущенный в ход завод оптического стекла подходил к разрешению поставленной перед ним задачи — восстановить варку оптического стекла по английскому методу — уже не в одиночку, а опираясь на помощь сильно окрепшего института. С легкостью восстановив утраченные за годы консервации навыки, он за полтора года настолько наладил выпуск нескольких сортов стекла, что зарождающаяся советская оптико-механическая промышленность начала удовлетворять некоторую часть своей потребности стеклом отечественного происхождения.

Могли ли мы считать проблему создания собственной базы сырого оптического стекла на этом решенной? Конечно, нет! Стекла выпускалось очень мало, число сортов его было недостаточным и, что особенно прискорбно, качество стекла было значительно ниже зарубежного.

Необходимо было коренным образом улучшить положение.

И вот наступил памятный 1925 год.

Дело началось с беды. В стекле появилась «мошка». Так называются мельчайшие пузырьки, едва заметные невооруженным глазом, рассеянные в громадном количестве по всей массе стекла, иногда до нескольких тысяч штук на один кубический сантиметр. «Мошка» появилась и задержалась. От плавки к плавке дело ухудшалось, и все большие партии стекла приходилось забраковывать.

Тогда было решено объявить «аврал», т. е. собрать как можно больше научных и инженерных сил и приступить к систематическому исследованию причин появления «мошки». Создали смешанную бригаду из научных сотрудников института и заводских лабораторий. Она стала работать под общим руководством Д. С. Рождественского и И. В. Гребенщикова. По составленному детальному плану обследовались все сомнительные участки, производились наблюдения, всевозможные измерения, анализы. Результаты исследований систематически обсуждались на совещаниях.

Таких мер обыкновенно оказывалось достаточно: причина очередного вида брака скоро отыскивалась, затем устранялась, и заводская жизнь входила в свою колею. Но на этот раз выходило иначе: одна за другой шли недели усиленной изыскательской работы всего коллектива, а «мошка» все не исчезала. Положение становилось напряженным.