Борис Флоря - Польско-литовская интервенция в России и русское общество

Для короля и его советников особое значение должны были иметь сообщения от задержанных в Москве послов Речи Посполитой. Наиболее значительным в кругу этих текстов следует признать подробное донесение Сигизмунду III главного из задержанных в Москве послов М. Олесницкого от 8 августа н. ст. 1607 г. Донесение содержало не только подробное описание событий, происходивших в России летом-осенью 1607 г., но также ряд важных оценок и предложений.

Посол прежде всего подробно сообщал о резком ослаблении военных сил Русского государства в результате междоусобной войны. Война, писал он, продолжается с «великим кровопролитием, убытком и опустошением страны» [195] Флоря Б. Н. Три письма о событиях Смуты // Архив русской истории. Вып. 3. М., 1993. С. 167. . В междоусобной войне русские войска понесли большие потери, большая часть опытных военачальников погибла во время военных действий, и в войске Шуйского больше не осталось хороших воевод. В связи с этим посол писал о низком качестве конницы и о том, что пехота состоит в своей большей части из необученных мобилизованных на войну крестьян [196] Там же. . В своих сообщениях и оценках посол был не одинок. Аналогичные высказывания можно обнаружить и в письме, отправленном кем-то из членов посольства одному из Радзивиллов [197] Archiwum Główne Akt Dawnych w Warszawie (далее — AGAD). Archiwum Radziwiłłów. Dz. 2. Suppl. № 221. . Неизвестный автор также писал о больших потерях русского войска, о призыве на военную службу необученных крестьян, «которые недостойны носить оружие», об отсутствии у конников хороших лошадей.

К особым доказательствам военной слабости Русского государства прибег и входивший в состав посольства шляхтич Павел Пальчовский. Свои взгляды он обнародовал в брошюре, напечатанной в 1609 г. в Вильне. Знакомство с этой брошюрой показывает, что созданию представления о слабости Русского государства содействовала правительственная пропаганда, изображавшая восстание Болотникова как выступление против власти беглых крестьян и холопов. Отнесшийся с доверием к этим утверждениям Пальчовский пришел к выводу, что нельзя считать сильным государство, которое не в состоянии справиться с крестьянским восстанием [198] Palczowski P . Kolęda moskiewska to jest wojny moskiewskiej przyczyny słuszne a okazja pożądana, zwycięstwa nadzieja wielka, państwa tamtego pożytki i bogactwa nigdy nie oszacowane, krótko opisana. Wilno, 1609. S. G3. .

К этой общей оценке плачевного состояния русской армии добавлялся ряд конкретных сведений, представлявших для правительства Речи Посполитой уже чисто практический интерес. Так, М. Олесницкий сообщал о том, что для того, чтобы подавить восстание Болотникова, Шуйский вывел войска из западных уездов, так что «нет никакой стражи на всей границе» с Речью Посполитой [199] Флоря Б. H . Три письма… С. 168, 174. . Эти сообщения находили подтверждение в донесениях из пограничных городов. Так, оршанский староста А. Сапега докладывал, что почти весь гарнизон Смоленска отправлен на войну, так что «теперь только полтораста стрельцов в замке», да и те преклонного возраста, и поэтому их не могли выслать в действующую армию [200] Там же. С. 164. .

Поступавшие сообщения содержали также ряд важных сведений о настроениях населения на тех территориях, которые не перешли на сторону восставших и продолжали признавать своим правителем Василия Шуйского. Разные информаторы сообщали о непопулярности и непрочности положения этого правителя. Так, Александр Госевский писал в марте 1607 г., что «между государем и боярами в городе (т. е. в Москве. — Б. Ф .) большое несогласие» [201] Там же. С. 166. . Позднее М. Олесницкий писал, что летом 1607 г. царь Василий с большим беспокойством выехал на войну, боясь, как бы в его отсутствие в Москве не произошел переворот. Эти опасения, по мнению посла, были вполне обоснованными, так как много таких людей, «что не желают ему долгого правления над собой и вовсе не хотят, чтобы он остался на этом государстве» [202] Там же. С. 167–168. . Эти сообщения послов характеризовали настроения в столице Русского государства, но о непопулярности Шуйского говорили и сообщения с мест. Так, А. Сапега докладывал о разговорах смоленских купцов, которые «этого Шуйского иметь своим государем не хотят, говоря, что изменой сел на государстве» [203] Там же. С. 165. .

Особенно важное значение для правящих кругов Речи Посполитой имели сообщения о том, что в русском обществе есть люди, которые хотели бы видеть на царском троне польского короля. Так, уже А. Госевский в марте 1607 г. писал, что в Москве много «расположенных к королю его милости, пану нашему, желают его иметь своим государем» [204] Там же. С. 166. . В августе 1607 г. М. Олесницкий еще более определенно писал, что в Москве многие не только «подлые», но и «очень видные» люди говорили послам о своем желании быть под властью одного государя — польского короля. Посол объяснял это тем, что «по вкусу им вольность наша и очень надоела неволя, как была при Борисе и теперь при Шуйском» [205] Там же. С. 176. . И эта, может быть, наиболее важная для правительства Речи Посполитой информация также находила определенное подтверждение в сообщениях с мест. Так, А. Сапега сообщал королю, что смоленские купцы говорят, что «если бы хоть самое малое войско пришло, тогда бы здесь все, как Смоленск, так и все окрестности смоленские, вашей королевской милости подчинились» [206] Там же. С. 164–165. .

В посольских донесениях о русских сторонниках Владислава говорилось в довольно общей, неопределенной форме, но этот пробел восполняют данные других источников. Так, в материалах для переговоров 1615 г. русским послам предлагалось выступить с опровержением, если Александр Госевский будет говорить, что «по Ростригине убивстве был он наодине у князя Дмитрея Шуйского и о том князю Дмитрею говорил, чтоб тот попаметовал, что х королю приказывали, и князь Дмитреи того сам не запирался» [207] РГАДА. Ф. 79. Кн. З0. Л. 82 об. . Из этого свидетельства, которое, как увидим далее, совсем не случайно следовало опровергать, видно, что польские дипломаты в Москве не были пассивны, а пытались найти контакты с возможными сторонниками Владислава. Правда, представляется странным, что Госевский обратился к Дмитрию Шуйскому, который в последнюю очередь должен был быть заинтересован в низложении царя Василия. Однако иной, более ранний источник показывает, что имя Дмитрия Шуйского было названо здесь не случайно. В написанном в начале 1610 г. письме посольского дворянина С. Домарадского Ивану Безобразову польский дипломат напоминал своему корреспонденту, что тот после убийства Лжедмитрия говорил об избрании Владислава с Александром Госевским (Домарадский присутствовал на встрече) «именем многих бояр, меновите именем Дымитра Шуйского и братьи его и мнокгих бояр и Князев Галичынов» [208] Археографический сборник… Т. 1. № 79. С. 245. . Что бы ни стояло за этим обращением, оно убеждало короля Сигизмунда в том, что в верхних слоях русского общества есть сторонники возведения на русский трон польского кандидата.