Борис Флоря - Польско-литовская интервенция в России и русское общество

Вслед за сообщениями и оценками следовали рекомендации. М. Олесницкий в своем донесении прямо указывал, что сейчас самая благоприятная ситуация для того, чтобы отобрать у России спорные пограничные области [209] Флоря Б. Н. Три письма… С. 175. . Того же мнения был и неизвестный автор записки, посланной одному из Радзивиллов, полагавший даже, что для достижения такой цели достаточно было бы самостоятельного выступления литовских магнатов [210] AGAD. Archiwum Radziwiłłów. Dz. 2. Suppl. № 221. . М. Олесницкий полагал также, что сложившаяся ситуация дает возможность не только вернуть спорные территории, но и «всем государством завладеть» [211] Флоря Б. Н . Три письма… С. 175. . Так как при этом говорилось о желании русских людей избавиться от власти «тирана»-Шуйского и приобрести какие-то «вольности», то, вероятно, посол имел в виду осуществление плана «неравноправной унии».

Все эти сообщения, как показывает анализ их содержания, могли только укрепить короля и его советников в их решении вмешаться в русские дела, как только для этого сложится благоприятная ситуация. Тем более что сдача Тулы войскам Василия Шуйского в октябре 1607 г. вовсе не положила конец гражданской войне в России. Ее новая, еще более сильная вспышка началась с появлением в Северской земле нового Самозванца, Лжедмитрия II.

В отечественной исторической литературе советского времени появление Лжедмитрия II рассматривалось как начало нового этапа вмешательства Речи Посполитой в русские дела. Лжедмитрия II с самого момента его появления сопровождало польско-литовское войско, выступавшее в качестве орудия правящих кругов Речи Посполитой. В польской и русской дореволюционной историографии такое представление о событиях никогда не разделялось, в последнее время оно поставлено под сомнение и в отечественной исторической литературе.

Следует признать, что Лжедмитрия II едва ли не с момента его появления действительно сопровождало польско-литовское войско, размеры которого постепенно увеличивались и которое играло все большую роль в лагере приверженцев Самозванца.

Этот факт хорошо документирован разнообразными источниками. Уже в момент появления Лжедмитрия II летом 1607 г. в Стародубе здесь находился отряд во главе с ротмистром М. Меховецким [212] Тюменцев И. О. Смута в России в начале XVII столетия: Движение Лжедмитрия II. Волгоград, 1999. С. 77. . Вскоре там появились и отряды мозырскою хорунжия Й. Будилы и М. Харлинского [213] Там же. С. 101–102. . Осенью 1607 г. за ними последовал ряд других ротмистров со своими отрядами [214] Hirschberg А. Dlaczego Polacy popierali drugiego Dymitra Samozwańca? // Сборник по славяноведению. СПб., 1904. T. 1. С. 1–2; Тюменцев И. О . Смутав России… С. 109–111, 115. . Уже в то время наряду с простыми ротмистрами в лагере Самозванца стали появляться люди, принадлежавшие к верхним слоям дворянского сословия Речи Посполитой. Так, к нему прибыл со своим отрядом из Киевского воеводства кн. Адам Вишневецкий [215] Moskwa w rękach polaków. Pamiętniki dowódców i oficerów garnizonu polskiego w Moskwie w latach 1610–1612. Kraków, 1995. S. 26. . Особенно большое войско собрал другой представитель дворянской верхушки из восточных областей Речи Посполитой кн. Роман Ружинский, заложивший свои имения, чтобы иметь деньги для набора войска [216] Maciszewski J . Polska… S. 139. . Он пришел в лагерь Лжедмитрия II под Кромами в марте 1608 г. с большим 4-тысячным отрядом и стал «гетманом» — главой польско-литовского войска Лжедмитрия [217] Подробный рассказ о приходе Ружинского помещен в записках офицера его полка М. Мархоцкого: Moskwa w rękach… S. 26–32. . После того как армия Самозванца, разбив войска Василия Шуйского под Волховом, подошла к столице и летом 1608 г. стала лагерем в подмосковном селе Тушине, здесь появился еще целый ряд ротмистров со своими отрядами [218] Тюменцев И. О . Смута в России… С. 181. .

«Такая это была счастливая война, что редко (проходила) четверть года и редко месяц, чтобы тысяча или по крайней мере несколько сотен людей из Польши не пришли», — писал в своих записках один из офицеров польско-литовского войска в Тушине М. Мархоцкий [219] Moskwa w rękach… S. 43. . Особенно крупный отряд привел с собой усвяцкий староста Ян Петр Сапега [220] О походе Я. П. Сапеги см.: Тюменцев И. О . Смута в России… С. 181–182. . Эти отряды шли уже к Москве самой короткой западной дорогой мимо Смоленска, остававшегося верным царю Василию.

Сохранившийся « Regestr wojska polskiego, które jest przy caru na Moskwie » [221] Biblioteka Jagiellońska w Krakowie. Rkp. 102. К. 316–317. позволяет судить о размерах польско-литовского войска в тушинском лагере к началу 1610 г. Общая численность этого войска, разделявшегося на 10 полков разной численности, составляла десять с половиной тысяч человек, в подавляющей части (на 90 %) конных воинов. Таким образом, к началу 1609 г. в самом центре России в непосредственной близости от ее столицы разместилась целая польско-литовская армия.

Однако появление этих войск на русской территории не было результатом целенаправленной акции правящих кругов Речи Посполитой, а явилось стихийным следствием некоторых социальных процессов, развивавшихся на территории этого государства во второй половине XVI — начале XVII в. Так как в отличие от Русского государства в Речи Посполитой государственная власть никак не регулировала оборот землей, то здесь не было никаких препятствий для процесса образования магнатских латифундий, особенно интенсивного в восточных областях страны, где в руках узкого круга знатных вельмож к 20–30-м гг. XVII в. сосредоточилось от 70 до 90 % земельного фонда [222] Соответствующие подсчеты см.: Яковенко Н. М. Українська шляхта з кінця XIV до сер. XVII ст. (Волинь і Центральна Україна). Київ, 1993. С. 196–197, 263. . Обратной стороной этого процесса было обезземеливание других слоев дворянского сословия, достаточно многочисленных, достигавших, по имеющимся подсчетам, до 2,3–2,5 % от общей численности населения в восточных областях страны [223] Там же. С. 265. . Для этих слоев все более жизненной проблемой становилось добывание средств для поддержания своего социального статуса. При этом возможности добывания средств службой в государственном аппарате, размеры которого с 70-х гг. XVI в. не менялись, или службой в регулярной армии, очень небольшой по своим размерам, были ограниченными. Отсюда широкое распространение практики наемной военной службы за пределами страны. «Долгая война» Османской империи с Габсбургами открыла для такой службы широкие возможности. Когда в 1606 г. эта война закончилась, с началом острого внутриполитического кризиса открылись возможности для военной службы в самой стране — король, его сторонники и противники активно набирали вооруженные отряды для борьбы друг с другом. Однако вернувшиеся в страну наемники снова оказались не у дел, когда летом 1607 г. королевская армия нанесла поражение войскам рокошан. В этих условиях внимание массы оставшихся без дела и средств к существованию вооруженных людей закономерно привлекли обращения из России.