Борис Флоря - Польско-литовская интервенция в России и русское общество

Все это, разумеется, не означает, что сведения источников о постоянном недовольстве разных групп населения царем Василием недостоверны, следует лишь искать конкретные причины такого недовольства.

Для такого недовольства существовали, разумеется, прежде всего общие причины, связанные с особенностями психологии людей Средневековья. Неудачи, преследовавшие Шуйского, воспринимались как проявление «Божьего гнева», от последствий которого можно было бы избавиться, низложив вызвавшего гнев правителя. В этом смысл высказываний о том, что на землю обрушился «глад и меч царева ради несчастия». Однако помимо этого у целого ряда слоев населения были свои причины для недовольства. Если, как показали исследования последних лет, характеристика внутренней политики царя Василия, данная С. Ф. Платоновым, нуждается в коррективах, то его вывод об отсутствии единства среди аристократии, составлявшей верхушку правительственного лагеря, получил новые подтверждения.

Уже С. Ф. Платонов отметил, что в самом начале правления царя Василия получила распространение практика посылки на дальние воеводства представителей знати, вызвавших его недовольство [627] Платонов С. Ф. Очерки… С. 304–305; Тюменцев И. О. Смута в России в начале XVII столетия: Движение Лжедмитрия II. Волгоград, 1999. С. 279–281, 288. . К этому следует добавить, что, по наблюдениям И. О. Тюменцева, царь препятствовал возвышению аристократической молодежи из кланов, вызывавших его подозрения, что привело к отъезду целой группы молодых аристократов в Тушино [628] Там же. С. 288–289. . При этом поддержка царя Василия со стороны этого слоя со временем сокращалась. Летом 1608 г. наметился конфликт с кланом Романовых и кругом их приверженцев, весной 1609 г. наступил разрыв отношений с не менее влиятельным кланом Голицыных [629] Там же. С. 283–284, 289. .

В среде недовольной аристократии могли организовываться заговоры против царя Василия, но серьезная опасность для его власти могла возникнуть лишь в том случае, если бы действия недовольных бояр нашли поддержку более широких кругов населения — посада Москвы и находившихся в столице дворянских отрядов, присланных туда уездными дворянскими корпорациями. Сведения о неоднократных выступлениях против Шуйского московского «мира» во время осады столицы уже анализировались С. Ф. Платоновым [630] Платонов С. Ф . Очерки… С. 313–314, 435–439. . Исследователь справедливо отметил, что одной из главных причин этих волнений было тяжелое положение посадских людей, которые не могли продать продукты своих промыслов и купить резко подорожавший после установления блокады столицы хлеб. Однако, как увидим далее, источники более позднего времени говорят не только о недовольстве московского «мира» царем Василием, но и о симпатиях посадских низов по отношению к Лжедмитрию II. При нынешнем состоянии источников можно лишь высказать предположение, что, защищая Москву от польско-литовских войск второго Самозванца, посадские люди одновременно симпатизировали тем порядкам, которые сложились (о чем уже говорилось выше) в ряде крупных городов тушинского лагеря, в которых, как в Пскове или в Великих Луках, «меньшие люди» получили возможность влиять на положение в городе в гораздо большей степени, чем ранее.

Выше уже говорилось о тех важных шагах, которые предпринял царь Василий, чтобы обеспечить себе поддержку широких кругов дворянства. Однако можно отметить один важный аспект этой политики, который мог создавать и создавал конфликтные ситуации. В тушинском лагере широкое распространение получила практика, когда воеводами часто становились местные землевладельцы, тесно связанные с интересами местных дворянских обществ. Царь Василий и те круги аристократии, на которые он опирался, следовали в этом отношении традиционной практике, посылая на воеводства представителей аристократии, не связанных с местным дворянством. Это могло порождать и порождало конфликты в отношениях с наиболее сплоченными и активными дворянскими корпорациями, желавшими быть хозяевами в своих административных округах.

Можно привести в связи с этим определенный материал о взаимоотношениях царя Василия с влиятельной и активной рязанской корпорацией, отношения с которой, по данным и польских, и более поздних русских источников, к весне 1610 г. стали напряженными.

После перехода рязанских дворян на сторону Василия Шуйского во время боев под Москвой в 1606 г., когда Рязань стала одной из опор власти на территориях к югу от Оки, воеводами стали к декабрю 1606 г. (подобно тому, как это было позднее в тушинском лагере) представители местной дворянской верхушки Григорий Федорович Сумбулов и Прокопий Петрович Ляпунов [631] Акты Юшкова. № 268. С. 286. . Прокопий Ляпунов, ставший признанным лидером рязанского дворянства, удостоился целого ряда милостей со стороны царя Василия. В марте 1607 г. царь увеличил поместный оклад П. Ляпунова с 550 четвертей до 800, пожаловав ему и его сыну Владимиру дворцовое село Исады в Рязанском уезде [632] Акты служилых землевладельцев XV — начала XVII века / Сост. А. В. Антонов. М., 1998. Т. 2. № 254. С. 230. . К ноябрю 1607 г. П. Ляпунов был уже думным дворянином, и царь прислал к нему его сына Владимира с ценными подарками и похвалами в его адрес («а службы твоей и дородства и разума нам и всему Московскому государству нет числа») [633] Акты Юшкова. М., 273. С. 291. . В грамоте от ноября 1608 г. говорится о дополнительных пожалованиях царя Василия, увеличивших рязанское поместье П. Ляпунова, в котором уже было свыше 1.000 четвертей земли [634] Акты служилых землевладельцев… Т. 2. № 255. С. 231. . В рамках традиционной системы отношений поместья такого размера могли иметь только члены Боярской думы.

Однако, хотя чин думного дворянина определял высокое место П. Ляпунова на лестнице сословной иерархии, он имел скорее престижное значение. Находившийся постоянно в Рязани П. Ляпунов не мог реально использовать те возможности, которые как будто давало ему такое высокое назначение.

Прокопий Ляпунов и местная верхушка, которую он представлял, были заинтересованы в том, чтобы быть полными хозяевами в Рязанском крае. Однако на это правительство царя Василия не хотело идти. В октябре 1607 г. воеводой на Рязани был московский дворянин Юрий Григорьевич Пильемов из боярского рода Сабуровых [635] Акты Юшкова. № 272. С. 290–291. . В мае 1608 г. воеводой в Рязани был кн. Иван Андреевич Хованский. Хотя он не имел думного чина, в грамоте, адресованной в Рязань, он поставлен на первое место, а воевода Прокопий Петрович Ляпунов — на второе [636] Там же. № 275. С. 294. . После прихода под Москву войск Лжедмитрия II удержание Рязанской земли под властью царя Василия приобрело особое значение, так как в течение длительного времени это была единственная территория, откуда в Москву поступал хлеб [637] См. грамоту в Рязань от 6 октября 1608 г. с детальным обсуждением способов доставки в Москву хлеба из рязанских дворцовых сел: Там же. № 278. С. 297–298. . В грамотах августа 1608 — сентября 1609 г. [638] Антонов А. В. Частные архивы… № 1725–1726, 1728, 1732. на Рязани упоминается лишь один воевода — Прокопий Ляпунов. В одной из грамот снова обнаруживаются пространные похвалы по его адресу со стороны царя [639] Акты Юшкова. № 279. С. 298–299. Прокофий Ляпунов выступает в ней, как «истинны воевода Христов и поборитель по истиннее». . Однако, когда опасность столице уменьшилась, в декабре 1609 г. первым воеводой в Рязани стал боярин кн. Федор Тимофеевич Долгорукий, снова оттеснивший П. Ляпунова на второе место. Грамота, в которой упоминается этот новый воевода, содержит уже не похвалы, а выговор: воеводам предписано было выслать 500 или 600 человек дворян и детей боярских, а они прислали «всего полтораста человек, и те обычные» [640] Там же. № 286. С. 305. . Кн. Ф. Т. Долгорукий оставался первым воеводой в Рязани еще в мае 1610 г. [641] Антонов А. В. Из частной жизни служилых людей рубежа ХVІ–ХVІІ века // Русский дипломатарий. М., 1999. Вып. 5. С. 165–167. По сообщению «Нового летописца», после смерти кн. М. В. Скопина-Шуйского П. Ляпунов открыто выступил против царя Василия, обвиняя его в смерти полководца, «и от Москвы отложися и не нача царя Василья слушати» [642] ПСРЛ. Т. 14. С. 97. . Это свидетельство, достоверность которого подкрепляется краткой записью в дневнике похода Сигизмунда III, приведенной выше, может быть подкреплено еще одним конкретным наблюдением над текстом «Нового летописца». В рассказе этого источника о событиях в Коломне летом 1610 г. как второй воевода в этом городе фигурирует кн. Ф. Т. Долгорукий [643] Там же. С. 99. . Очевидно, после разрыва между Москвой и рязанской дворянской корпорацией присланный Шуйским воевода должен был покинуть Рязань.