Игорь Тюменцев - Смутное время в России в начале XVII столетия: движение Лжедмитрия II

Лжедмитрия I в Москве встретил и поддержал почти весь Освященный собор Русской Православной Церкви. Его преемнику, несмотря на все усилия, не удалось заручиться поддержкой высшего духовенства даже в момент наибольших успехов. Позиция, занятая высшими иерархами Русской Православной Церкви, не позволила собрать Освященный собор правильного состава. Упоминание в воровских патриарших грамотах Освященного собора являлось не более чем данью традиции. «Нареченому патриарху» Филарету Романову, по всей видимости, пришлось управлять церковными делами только с «патриаршим дьяком» Григорием Терпигоревым [1284] Грамота «патриарха» Ростовского Филарета Я. Сапеге в ноябре 1608 г. // АИ. Т. 2. № 106. С. 136. .

В конце XVI — начале XVII в. Боярская дума по-прежнему оставалась «маховым колесом, приводившим в движение весь государственный механизм» России [1285] Ключевский В.О . Боярская дума Древней Руси. М., 1902. С. 3. . Ни одного решения царь не мог провести в жизнь без Думы. Вместе с Освященным собором она составляла верхнюю палату Земского собора. Бояре, окольничие, думные дворяне и дьяки являлись высшими думными чинами Государева двора. Между царем и боярами, как заметил В.О. Ключевский, несмотря на все разногласия, издревле существовали особые «дружинные» отношения: «Московский государь считал своих правительственных сотрудников наследственными извечными боярами своего дома. Бояре, со своей стороны, видели в нем своего прирожденного хозяина» [1286] Там же. С. 355. . Именно поэтому все важные решения принимались по формуле: «Царь указал, а бояре приговорили». Иноземцев поражало, что государь не мог шагу ступить без своих бояр [1287] Там же. С. 353–354. . Разрабатывая планы подчинения России, они считали необходимым освободить царя от мелочной опеки важных думных чинов, отправив бояр по домам и вызывая их для решения дел поодиночке [1288] Соловьев С.М. История России с древнейших времен // Соч.: В 18 кн. Кн. IV. М., 1989. С. 482. .

Р.Г. Скрынников, А.П. Павлов и В.И. Ульяновский установили, что в конце XVI — начале XVII в. за влияние в Думе боролось несколько боярских групп, и проделали большую работу по выявлению их персонального состава. Они пришли к выводу, что происхождение и близкое родство не являлись определяющим признаком принадлежности лица к той или иной группировке. Более важное значение имеют указания на опалы того или иного лица в связи с репрессиями против боярской группировки и т. п. Полученные данные позволяют продолжить эту работу на материалах 1606–1610 гг. [1289] Скрынников Р.Г. Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII в. Л.: Изд-во ЛГУ, 1985. С.11–37; Ключевский В.О . Боярская дума Древней Руси. М., 1902. С. 67–79; Ульяновский В.И . Россия в начале Смуты… С. 54–56, 62–87.

Аристократический кружок ( Шуйские ). Вождями этого кружка в начале XVII в. являлись князья Шуйские , которые смогли оправиться после поражения 1586–1587 гг. и опалы 1605 г. А.П. Павлов и В.И. Ульяновский установили, что в ближайшее окружение Шуйских входили братья нового царя бояре кн. Д.И. и И.И. Шуйские, кн. М.В. Скопин-Шуйский, кн. А.П., И.С. и А.П. Куракины, кн. Б.П. Татев, кн. Ф.Т. Долгорукий, окольничие кн. Б.Г. Долгорукий, И.Ф. Крюк-Колычев, И.П. и В.П. Головины, думный дворянин А.В. Измайлов и В.Ф. Янов [1290] Павлов А.П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове, 1584–1605 гг. СПб., 1992. С. 36, 45, 47, 48; Ульяновский В.И. Россия в начале Смуты… С. 77. . Проверить и уточнить наблюдения исследователей позволяют данные записей гетмана Лжедмитрия II Яна Сапеги на карте Поволжья и реконструированного нами документа, озаглавленного как «Московского государства ушники, которые Государство Московское в разорение привели». Они подтверждают близость к братьям Шуйским кн. Куракиных, И.Ф. Крюка-Колычева, Головиных, Измайловых, а также дают возможность предположить, что в кружок входили следующие думные чины: бояре кн. Ф.И. Хворостинин, думный дворянин В.Б. Сукин. Думный дьяк В. О. Янов попал в кружок Шуйских только после женитьбы царя, когда стал «Шуйским по жене племя» [1291] Карта Я. Сапеги 1608–1619 гг. С. 263–265; Список сторонников царя Василия Шуйского: (Новая находка в шведском архиве) // Археографический ежегодник (АЕ) за 1992 г. М., 1993. С. 317–318. . Князья Голицыны в свое время оказали неоценимые услуги Лжедмитрию I в борьбе с Годуновыми, организовав заговор в правительственных войсках под Кромами, а также расправу над семьей царя и патриархом Иовом. Их родственник П.Ф. Басманов стал правой рукой самозванца. Это позволило кн. И.И., В.В., А.В., И.В. Голицыным занять высокое место при дворе самозванца. К ним, по-видимому, был близок зять кн. И.И. Голицына бывший приверженец Б. Годунова боярин С.А. Волосский. Братья Голицыны явно вынашивали далеко идущие планы, но ко времени свержения Лжедмитрия I не обладали достаточным авторитетом, силами, чтобы занять лидирующее положение среди аристократии и претендовать на престол. В сложившейся ситуации они предали Лжедмитрия I, вступили в союз с Шуйскими и стали участниками заговора. Гарантами этого союза, по мнению В.И. Ульяновского, были боярин Б.П. Татев, тетка которого была замужем за отцом кн. В.В., И.В., А.В. Голицыных, а также окольничий И.Ф. Крюк-Колычев, женатый на А.А. Голицыной [1292] Павлов А.П . Указ. соч. С. 77–78; Ульяновский В.И. Россия в начале Смуты… С. 77. . Кн. Воротынский по знатности происхождения и заслугам предков вполне мог выступить соперником кн. В.И. Шуйского и кн. Ф.И. Мстиславского в борьбе за власть, но он, как предполагает А.П. Павлов, за участие в деле Шуйских в 1584–1586 гг. подвергся двадцатилетней ссылке [1293] Павлов А.П . Указ. соч. С. 45. и, вернувшись в Думу, принял участие в заговоре, организованном Шуйскими [1294] Ульяновский В.И . Россия в начале Смуты… С. 80; Смирнов И.И . Указ. соч. С. 145–150, 154–158 и др.; Шепелев И.С. Освободительная и классовая борьба в Русском государстве в 1608–1610 гг. Пятигорск: Изд-во Пятигорского педуниверситета, 1957. С. 82, 426. . Князья Трубецкие во второй половине XVI в. занимали высокое положение в Московской думе и пытались соперничать с кн. Ф.И. Мстиславским и кн. Шуйскими. Близость с Годуновыми, судя по данным Росписи сенаторов и Разрядов, не повлияла на их положение при дворе Лжедмитрия I, и они продолжали занимать высокие места в Думе. Шуйским, по-видимому, удалось привлечь старших представителей этого рода к заговору против самозванца [1295] Павлов А.П . Указ. соч. С. 68; Ульяновский В.И . Россия в начале Смуты… С. 77. . Родовитый кн. Ф.И. Мстиславский являлся неофициальным главой Боярской думы, но, будучи фигурой достаточно бесцветной, не мог претендовать на роль вождя аристократической группировки в Думе. Амбициями обладал его близкий родственник боярин П.Н. Шереметев [1296] Жития царевича Дмитрия. Стб. 892, 918; Платонов С.Ф. Указ. соч. С. 200; Скрынников Р.Г. Смута в России в начале XVII ст: Иван Болотников. Л.: Наука, 1988. С. 40; Ульяновский В.И . Россия в начале Смуты… С. 79–80. . С. Жолкевский, имевший возможность долго общаться с кн. Ф.И. Мстиславским, указал в своих мемуарах, что официальный глава Думы будто бы в заговоре против самозванца не участвовал и ничего о нем не знал [1297] Жолкевский С . Записки о Московской войне. СПб., 1871. . Глава семибоярщины в разговорах с польским гетманом явно кривил душой, чтобы снять с себя ответственность за гибель подданных Речи Посполитой в событиях 17 (27) мая 1606 г. О заговоре знали приближенные Лжедмитрия I, такие, как боярин П.Ф. Басманов, и даже поляки и литовцы [1298] Буссов К. Московская хроника 1584–1613 гг. / Пер. Е.И. Бобровой под ред. С.А. Акулянц. М.; Л., 1961. С. 297. . Вместе с другими руководителями заговора Ф.И. Мстиславский успокаивал волнения народа в Москве, что говорит о том, что он был в курсе происходящих событий [1299] Рожнятовский А. Дневник Марины Мнишек. СПб., 1995. С. 57–58, 61; Немоевский С. Записки (1606–1608) // Титов А.А. Рукописи славянские и русские, принадлежащие И.А. Вахромееву. М., 1907. Вып. 6. С. 76, 92; Дневник происшествий московских и посольства в Москву пана Н. Олесницкого и его секретаря А. Гонсевского // Сказания современников о Дмитрии Самозванце. СПб., 1859. Ч. 2. С. 244–245. .