Татьяна Лабутина - Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Кейт обращал внимание, с одной стороны, на тот факт, что эти события были похожи на «внезапную революцию», которая вспыхнула и совершилась «не более как в два часа времени, причем не было пролито ни капли крови», а с другой, подчеркивал, что все происшедшее «замышлялось давно» 138 138 Memoires… P. 53. . Слышать подобные слова из уст британского посланника неудивительно, поскольку, как мы помним, замысел и конкретный план переворота разрабатывался великой княгиней Екатериной Алексеевной с его предшественником – послом Великобритании Чарльзом Уильямсом еще летом 1756 г. 139 139 См.: Глава I. Между тем, Екатерина в письме от 2 августа 1762 г. сообщала Станиславу Понятовскому о том, что ее «восшествие на престол» замышлялось шесть месяцев, добавляя при этом, будто бы инициатива предприятия исходила не от нее самой, а от ее ближайшего окружения, а она просто «стала вслушиваться в предложения», которые ей делались со времени смерти императрицы Елизаветы Петровны 140 140 Письма Екатерины к Понятовскому // Тайны и истории Екатерины II в воспоминаниях современников, оценках историков. М., 1998. С. 129–130. .

В письме Понятовскому Екатерина подробно останавливалась не только на событиях, связанных, по ее собственной характеристике, с «переворотом», но и на причинах, которые его вызвали. Петр III «потерял ту незначительную долю рассудка, какую имел, – писала Екатерина. – Он во всем шел напролом, … хотел сломить гвардию, для этого он вел ее в поход; он заменил бы ее своими голштинскими войсками, которые должны были оставаться в городе. Он хотел переменить веру, жениться на Л.В. (Елизавете Воронцовой), а меня заключить в тюрьму» 141 141 Там же. С. 129. . Подобное поведение императора, по мнению Екатерины, и спровоцировало действия заговорщиков. Кроме того, указанные события, на ее взгляд, проистекали «из ненависти к иностранцам», а Петр III «сам слывет за такового» 142 142 Там же. С. 134. .

По мнению Роберта Кейта, причин, вызвавших «революцию» (так окрестил произошедшие события посланник), было несколько, главная из которых заключалась «в отнятии церковных земель и в пренебрежении императора к духовенству». Кроме того, большое недовольство вызвали попытки императора ввести строгую дисциплину в армии, особенно в гвардии, «привыкшей до того времени к лени и распущенности». Это недовольство еще более усилилось, когда Петр III вознамерился отправить большую часть гвардии в Германию для войны с Данией с целью защиты герцогства Голштинии. «К этой мере, – подчеркивал посланник, – и весь народ относился весьма враждебно, тяготясь новыми издержками и опасностями». И хотя государь, на взгляд Кейта, обладал «многими прекрасными качествами и в течение своего кратковременного царствования не сделал ничего жестокого; но дурное воспитание развило в нем отвращение от занятий, а неудачно выбранные любимцы еще более усилили в нем этот недостаток, отзывавшийся полным беспорядком во всех делах государственных». К тому же, император был безосновательно убежден в том, что «милости, щедро розданные им при вступлении на престол, навсегда укрепили за ним любовь народную, вследствие чего он предался полной беззаботности и бездействию, столь пагубно отразившимся на его судьбе … Рассеянная жизнь и постоянная лесть низких личностей, окружавших его, вредно подействовали на его рассудок», – заключал посланник 143 143 Дипломатическая переписка. Указ. соч. С. 8–9. .

Кто входил в число заговорщиков? По свидетельствам Екатерины, наибольшую активность проявили братья Орловы, «люди необычайно решительные» и очень любимые большинством солдат гвардии; шеф лейб-гвардии Измайловского полка, президент Академии наук граф К.Г. Разумовский (брат фаворита императрицы Елизаветы Петровны генерала-фельдмаршала А.Г. Разумовского – Т.Л .), князь Волконский, а также наставник цесаревича Павла Петровича Н.И. Панин. К указанному списку Кейт добавил имя главного начальника артиллерии Вильбуа. Он также указал на неблаговидную роль фельдмаршала К.Г. Разумовского, который пользовался наибольшим расположением императора. За два дня до своего свержения Петр III обедал у него на даче, но стоило императору покинуть дом, отправившись в Ораниенбаум, как Разумовский помчался в Петергоф для переговоров с императрицей. На взгляд посланника, неизвестной в данных событиях оставалась роль камергера И.И. Шувалова 144 144 Там же. С. 8. .

По-разному Екатерина и Кейт осветили участие в заговоре известной княгини Е.Р. Дашковой, с которой посланник был лично знаком. Как писала в своих мемуарах княгиня, она и ее супруг находились в прекрасных отношениях с «уважаемым пожилым джентльменом», который относился к ней как к дочери и даже нередко так ее и называл. Дашкова подчеркивала, что Кейт был «в фаворе» у императора, наряду с прусским посланником. Ей запомнилась фраза, произнесенная британским дипломатом на вечернем приеме у него в доме. Обращаясь к императору, тот заявил: «Вы начали свое правление с решения добиться народной любви, но можете таким же образом ее потерять, не достигнув ничего, кроме презрения» 145 145 Memoires… P. 60. .

Обращаясь к событиям переворота, или, по словам посланника, «революции», Кейт утверждал, что Дашкова принимала «самое ревностное участие в заговоре и от начала до конца много содействовала его успеху». Однако Екатерина была более скромного мнения о действиях своей приятельницы. Княгиня Екатерина Романовна Дашкова, младшая сестра любовницы Петра III Елизаветы Воронцовой, «хоть и желает приписать себе всю честь, так как была знакома с некоторыми из главарей, не была в чести вследствие своего родства и своего девятнадцатилетнего возраста и не внушала никому доверия; хотя она уверяет, что все ко мне проходило через ее руки, – писала Екатерина Понятовскому. – Однако все лица имели сношения со мною в течение шести месяцев прежде, чем она узнала только их имена. Правда, она очень умна, но с большим тщеславием … соединяет взбалмошный характер и очень нелюбима нашими главарями; только ветреные люди сообщали ей о том, что знали сами, но это были лишь мелкие подробности». Императрица напоминала, что ей приходилось скрывать от княгини «пути, которыми другие сносились» с ней еще за пять месяцев до того, как она что-либо узнала, а за четыре последних недели ей сообщали так мало, как только могли». В этой связи Екатерина не скрывала своего возмущения поведением И.И. Шувалова, которого характеризовала как «самого низкого и самого подлого из людей» за то, что тот осмелился написать Вольтеру, что «девятнадцатилетняя женщина (Е.Р. Дашкова – Т.Л. ) переменила правительство этой империи», и настоятельно просила Понятовского «вывести из заблуждения … великого писателя» 146 146 Письма Екатерины к Понятовскому. Указ. соч. С. 133–134. .