Игорь Сенченко - Йемен. Земля ушедших в легенды именитых царств и народов Древнего мира

Интересные воспоминания о Йемене XVIII столетия принадлежат перу Карстена Нибура (1723–1815), великого исследователя «колыбели арабов». Немецкий ученый, состоявший на датской службе, математик по образованию, он оставил яркий след в истории открытия Йемена как путешественник и картограф, как автор первого географического описания Йемена и первой карты восточной части Красного моря. Аравийская научная экспедиция, которую возглавлял К. Нибур, проходила под патронажем короля Дании Фердинанда V. Ее маршрут пролегал из Джидды по Красному морю к побережью Тихамы. Оттуда, через Бейт-эль-Факих, центр племени ал-зараник , и Ходейду, путешественники направились в Таиз. Не имея разрешения на проезд в г. Сана’а’, К. Нибур и его команда вынуждены были проследовать в Моху. Дождавшись там позволения посетить Сана’а’, они через Таиз и Дамар прибыли, наконец, в этот древний, окутанный легендами город (на данном отрезке пути умерли два члена экспедиции). После недолгого пребывания в Сана’а’ группа К. Нибура возвратилась в Моху. И оттуда, после 10 месяцев нахождения в Йемене, отбыла в Бомбей. По пути следования скончались еще два участника экспедиции; в живых остался только К. Нибур.

В Джидде, где началась аравийская экспедиция группы К. Нибура, исследователи провели шесть недель. Затем по Красному морю добрались до побережья Йемена. Губернатор того места, где они высадились, встретил их приветливо. Слух об «искусном врачевателе» экспедиции, оказывавшем к тому же бесплатные медицинские услуги, быстро разнесся по всей округе. Сам губернатор, раб в прошлом, освобожденный из неволи имамом и пожалованный саном, обратился к врачу с просьбой уделить ему один день.

И тут произошел курьезный случай. В назначенный день и час к дому врача подвели лошадь. Члены экспедиции решили, что подали ее для того, чтобы с почетом доставить доктора во дворец губернатора. Оказалось, однако, что лошадь, стоявшая у ворот дома, и была «пациентом». Губернатор полагал, что раз врач лечит людей, то с болезнью его любимой лошади справится и подавно. Выручил прибывший вместе с экспедицией слуга-швед. У себя на родине он одно время работал на конюшнях, и, как выяснилось, был неплохим ветеринаром-самоучкой. И лошадь, благодаря его стараниям, поправилась (32*).

20 февраля 1763 г. экспедиция выдвинулась в Бейт-эль-Факих, что неподалеку от «кофейных гор» Йемена. Во время перехода через Тихаму участники экспедиции останавливались на отдых в «кофейных домах». Находясь в Бейт-эль-Факихе, где экспедицию радушно принял один местный торговец и даже снял для них дом, К. Нибур совершил поездки в портовый город Эль-Худайду (Ходейду) и в древний Забид, один из блистательных «центров знаний» Аравии прошлого, известный своими богословами и знаменитым на весь Восток мусульманским университетом. В Забиде, основанном ок. 820 г., насчитывалось тогда более 200 мечетей и множество коранических школ. Жил там и работал одно время видный филолог Мухаммад ал-Хусейни ал-Муртада аз-Зубейди (1732–1791), автор знаменитого словаря «Тадж ал-‘арус» («Венец невесты»).

Делясь впечатлениями о плантациях знаменитого йеменского кофе, разбитых в форме террас на горах неподалеку от Бейт-эль-Факиха, К. Нибур отмечал, что в то время, когда он там находился, кофейные кусты цвели; и аромат, шедший от них, витал по склонам гор. Плантации кофе йеменцы орошали дождевыми водами. Собирали их в огромные каменные резервуары, обустроенные на вершинах гор.

Повествуя о жителях тех мест, К. Нибур рассказывал, что женщины-йеменки в горах пользовались большей свободой, чем в населенных пунктах, располагавшихся в долинах. С чужеземцами, к примеру, разговаривали открыто и свободно, и лиц своих не скрывали. Поскольку воздух в горах становился по ночам прохладным, то спали йеменцы-горцы, по его словам, в плотных полотняных мешках, укрывшись в них с головой; и «дыханием своим согревали тела».

Подробно описав «Аравию кофейную» и другие земли Йемена, К. Нибур поведал о легендарной Мохе, некогда мировой «столице кофе». Поделился впечатлениями о Таизе, городе, по его выражению, «красивом и знатном», обнесенном стеной, высотой от 16 до 30 футов, с башнями по углам. Склоны гор, лежавших вокруг Таиза, замечает К. Нибур, были покрыты «густой и пышной растительностью». Там «паслись лани и гнездились певчие птицы». Йеменцы полагали, что на горах, что окружали Таиз, произрастали все виды растений и деревьев, которые можно было встретить на земле.

Рассказал К. Нибур в своих заметках и о располагавшейся в Таизе гробнице Исма’ила Малика, одного из легендарных эмиров Таиза, прославившегося щедростью и гостеприимством. Согласно преданию, слышанному К. Нибуром от таизцев, двое нищих остановились однажды у ворот дворца, где жил в свое время Исма’ил Малик, и попросили милостыню. Но почему-то только один из них «удостоился щедрот правителя». Тогда другой нищий, не облагодетельствованный эмиром, проследовал к гробнице Исма’ила Малика. Войдя в храм, где она располагалась, и, приблизившись к гробнице, воззвал о помощи. И тогда гробница вдруг открылась, и из нее показалась рука с зажатым в ней письмом. В нем говорилось о том, как сообщил нищему, прочтя письмо, настоятель храма, что подателю письма сего надлежит выплатить сто золотых монет. Эмир, правивший в то время Таизом, один из потомков Исма’ила Малика, внимательно ознакомился с текстом переданного ему «чудного письма». Подтвердил, что писано оно, судя по почерку, действительно, его великим предком. Более того, скреплено личной печатью Исма’ила Малика. Поэтому сто монет нищему страннику велел тотчас же выдать. Но тут же распорядился оградить гробницу стеной, – дабы не искушать других нищих поступать так же (33).

О Дамаре, где К. Нибур побывал по пути в Сана’а’, он отзывался как о городе «крупном и богатом», где разводили одних из лучших в Южной Аравии лошадей чистой арабской породы. К иноземцам жители Дамара относились, по его словам, настороженно. И причиной тому – наличие рядом с городом шахты по добыче серы и горы с обнаруженными в ней богатыми залежами сердолика (популярный на Арабском Востоке камень, использовавшийся ювелирами для изготовления талисманов-оберегов).

Прибыв в Сана’а’, К. Нибур и члены его экспедиции два дня дожидались разрешения на то, чтобы войти в город. Разместившись под навесом, прямо у въездных ворот, наблюдали за торговыми караванами, приходившими из Наджрана и Адена. Город Сана’а’, сообщает К. Нибур, лежит у подножья горы, на вершине которой видны развалины замка, возведенного, по преданиям, чуть ли ни самим Симом, сыном Ноя. Город застроен пестрыми многоэтажными домами, высотой свыше 30 метров, и роскошными дворцами; богат садами. Вода в них поступает из расположенных в горах дождевых водосборников, по проложенным под землей водоводам. Имеются общественные бани (числом двенадцать). В округе много виноградников (К. Нибур насчитал 20 сортов винограда).