Ростислав Долгилевич - Западный Берлин и советская дипломатия (1963–1969 гг.)

Результатом этих событий стало то, что предвыборная кампания 1963 г. по февральским выборам городской палаты депутатов Западного Берлина прошла не столько под антигедеэровскими лозунгами, как это бывало раньше, сколько под знаком событий, связанных со срывом встречи Брандта с Хрущевым. ХДС, виновный в срыве этой встречи, потерпел серьезное поражение, а СвДП вошла в палату депутатов и образовала правительственную коалицию с СДПГ. Брандт, возглавивший новый сенат, получил значительно большую свободу действий как в Западном Берлине, так и на федеральном уровне.

На развитие обстановки вокруг Западного Берлина большое влияние оказал карибский кризис, разразившийся осенью 1962 г. и поставивший мир на грань войны. Хрущев недооценил Кеннеди. Молодой американский президент внушал ему чувство уважения, однако казался «чересчур интеллигентным», то есть не способным принимать твердые решения в критических ситуациях. Это была серьезная ошибка, в чем Хрущев и убедился в тревожные осенние дни 1962 г [95] Христофоров В. С. Н. С. Хрущев и Дж. Кеннеди: подготовка и проведение встречи в Вене в 1961 г. По документам российских архивов. — Новая и новейшая история, 2011, № 3, С. 33. . Кризис закончился компромиссом: советские ракеты были выведены с Кубы, а США дали гарантии ненападения на «остров свободы» и убрали свои ракеты средней дальности из Италии и Турции.

Однако западные державы, прежде всего США, толковали исход карибского кризиса как поражение СССР и советское отступление. В связи с этим они делали вывод о том, что «в ближайшее время Советский Союз не пойдет на какие-либо шаги в германском вопросе» [96] АВП РФ, ф. 0742, оп. 8, и. 61, д. 23, л. 100. .

Такое представление западных держав о позиции СССР еще более усилила речь Н. С. Хрущева на VI съезде СЕПТ в январе 1963 г. Повторение штампов и стереотипов, многократно использованных им и другими советскими руководителями в предыдущие месяцы, ничего в этом плане не меняло. Речь Хрущева, по мнению советского посольства в ГДР, была расценена на Западе как «показатель того, что Советский Союз после закрытия границы с Западным Берлином, по-видимому, удовлетворен достигнутыми в этом отношении результатами и не будет выступать в ближайшее время с какой-то новой инициативой» [97] Там же. . «Штиль в Западном Берлине и вокруг него» — так многие западные средства массовой информации комментировали ситуацию, сложившуюся в западноберлинском вопросе в первой половине 1963 г.

Правда, некоторые высказывания Хрущева оставляли двойственное впечатление. С одной стороны, его требования превратить Западный Берлин в демилитаризованный вольный город не были столь категоричны, как раньше. С другой стороны, высказывания советского лидера не могли не вызывать настороженности общественности западных стран. Это касалось и содержания, и формы высказываний Хрущева. В целом же обстановка вокруг Западного Берлина впервой половине 1963 г. была относительно спокойной. Советское посольство в ГДР характеризовало ее как «временное затишье.» Оно считало, что сохранение такого положения не в интересах СССР [98] Там же. .

Аргументы посольства, изложенные в информации, направленной в МИД 28 июня 1963 г., сводились к следующему.

Во-первых, как это видно из заявлений Кеннеди, Раска [99] Д. Раск — государственный секретарь США в 1961–1969 гг. и других американских официальных лиц, США не проявляли заинтересованности в германском мирном урегулировании и решении на этой основе вопроса о Западном Берлине. Поэтому Вашингтон всячески затягивал переговоры о будущем бывшей германской столицы. Раск, в частности, на заседании Совета НАТО в Оттаве в мае 1963 г. прямо заявил, что «США ничего не будет предпринимать, чтобы нарушить установившееся сейчас затишье вокруг вопроса о Берлине, которое выгодно для западных держав» [100] АВП РФ, ф. 0742, он. 8, п. 61, д. 23, л. 96. . Такая позиция США, отмечало советское посольство, объясняется тем, что «нынешнее положение в Германии полностью устраивает западные державы и активно используется ими в своих интересах в ущерб нам и другим социалистическим странам, особенно ГДР» [101] Там же. .

Во-вторых, по мнению посольства, из Западного Берлина по-прежнему велась «большая враждебная работа против ГДР» как разведывательного, так и пропагандистского характера, для чего широко используется фактически неограниченный доступ в Восточный Берлин западных немцев, граждан трех западных держав и всех иностранцев, а также радио и телевидение [102] Там же, л. 96–97. .

В-третьих, западные державы и ФРГ «резко усилили обработку мирового общественного мнения, используя в этих целях пограничную „стену“ в Берлине, представляя ее как доказательство „неспособности коммунизма выдержать свободное соревнование с капитализмом.“

С этой целью в Западном Берлине снимаются различного рода пропагандистские кинофильмы, готовятся многочисленные выставки и пропагандистские материалы, которые направляются во все концы мира. Специально приглашаются в Западный Берлин иностранные государственные и политические деятели, многочисленные делегации, представители различного рода профсоюзных и общественных организаций или просто отдельные видные ученые и деятели искусства и культуры» [103] Там же, л. 97. . Одновременно организовывались бесчисленные конгрессы и конференции, чтобы привлечь в город как можно большее количество иностранцев. Шла активная вербовка туристов и комплектование молодежных групп для поездок в Западный Берлин, прежде всего из ФРГ, США и «слаборазвитых стран».

Так, например, если в 1951 г. в Западном Берлине было проведено 76 международных конгрессов и конференций, а в 1956 г. — приблизительно 300, то в 1962 г. — уже 520. В 1962 г. Западный Берлин посетило 137 тыс. иностранцев и побывало 150 тыс. молодых людей, учащейся молодежи [104] Там же. . При этом в программу их пребывания в Западном Берлине обязательно включался осмотр пограничной стены. Это стало одной из основных функций Западного Берлина в продолжавшейся «холодной войне».

В-четвертых, посольство признавало, что такая обработка мирового общественного мнения была довольно действенной. Многие видные государственные и политические деятели, приезжавшие в Западный Берлин, выступали в городе с публичными заявлениями, осуждавшими не только создание пограничной стены ГДР, но и коммунизм, как систему в целом. Так, например, председатель одного из профсоюзов Конго Донат Мутамбо заявил 5 мая 1963 г. на пресс-конференции после осмотра стены: «Мы потрясены и имеем теперь полное представление, что такое коммунизм». Аналогичные заявления делались премьер-министром Мальгашской республики Цирананой, президентов Кипра Макариусом и многими другими государственными и политическими деятелями, побывавшими в Западном Берлине [105] Там же, л. 97–98. . Такого рода заявления быстро подхватывались прессой, разносились по всему миру и активно использовались западными державами и ФРГ в своих интересах, нанося