Луи-Адольф Тьер - История Французской революции. Том 3 [litres]

Баррас предложил Шерера в главнокомандующие Итальянской армией. Говорят, что это было сделано с целью заставить генерала покинуть военное министерство, где его строгость становилась докучливой. Однако те военные, мнения которых спросили, Бернадотт и Жубер, отозвались о нем так же, как отзывались о нем тогда в армии, то есть с большим уважением; и Шерера назначили главнокомандующим. Он отказывался от назначения, ставя на вид свой возраст, здоровье, а особенно свою непопулярность в настоящей должности; но все продолжали настаивать, и он вынужден был согласиться.

Шампионне, преданный суду, был замещен в командовании Неаполитанской армией Макдональдом, а Массена поручили командовать Гельветической армией. Эти назначения были превосходны, и Франция могла оставаться ими как нельзя более довольной. Важнейшую Дунайскую армию отдали генералу Журдану. Несмотря на неудачи в кампанию 1798 года, не были забыты его заслуги 1793 и 1794 годов. За исключением Моро, Дунайская армия не могла оказаться в лучших руках. К несчастью, она была до такой степени слабее противника, что в управлении ею требовалась смелость победителя Арколе и Риволи. Бернадотт получил Рейнскую армию, а Брюн – Голландскую.

Приготовления к войне Австрии значительно превосходили наши. Не полагаясь, как мы, на свои успехи, она потратила два года, истекшие с Леобенских прелиминариев, на набор, снаряжение и обучение новых войск. Австрийцы снабдили их всем необходимым и выбрали лучших генералов. Австрия могла выставить 225 тысяч человек, не считая необученных рекрутов, при том что Россия доставляла ей вспомогательный корпус в 60 тысяч человек, фанатичную храбрость которых славили по всей Европе и командовал которыми знаменитый Суворов. Итак, коалиция выставляла против нас около 300 тысяч человек. Кроме того, были обещаны еще два других русских корпуса, которые назначались – один в Голландию, а другой в Неаполь.

План коалиции был, впрочем, не лучше нашего. Это были педантичные соображения придворного совета, не одобряемые эрцгерцогом Карлом, но навязанные ему и всем генералам: отступать от плана им не дозволялось. Как и план французов, этот план основывался на том соображении, что горы являются ключом к победе. Значительные силы были нагромождены для охранения Тироля и Граубюндена и занятия, если это будет возможно, Высоких Альп. Второй целью, которой, по-видимому, более всего дорожил придворный совет, была Италия: за Адидже располагались значительные силы. Самый же важный театр войны, долина Дуная, казалось, вовсе не привлекал внимания. Самое лучшее, что было сделано с этой стороны, – туда послали эрцгерцога Карла.

Расположение австрийских сил было следующим: в Баварии – эрцгерцог Карл с 54 тысячами пехоты и 24 тысячами кавалерии; в Форарльберге, вдоль Рейна, до его впадения в Констанц – генерал Готце с 24 тысячами пехоты и двумя тысячами кавалерии; в Тироле – Бельгард с 44 тысячами пехоты и двумя кавалерии; наконец, на Адидже – Край с 64 тысячами пехоты и 11 тысячами кавалерии. Кроме того, русский корпус должен был соединиться с Краем для совместных операций в Италии.

Готце и Бельгарду предстояла горная война. Они должны были завладеть истоками рек, пока армии на равнинах будут пытаться перейти их. Со стороны французов та же обязанность падала на Гельветическую армию. Итак, с той и с другой стороны массе смельчаков предстояло сражаться на недоступных скалах, обладание которыми не могло иметь никакого влияния на исход войны [49] Все эти утверждения пространно развиты эрцгерцогом Карлом, генералом Жомини и Наполеоном. – Прим. автора. .

Французские генералы не переставали уведомлять Директорию о недостатке сил. Журдан послал несколько батальонов в Бельгию для подавления там в некоторых местностях народных волнений и одну полубригаду в Гельветическую армию взамен полубригады, отправленной оттуда в Италию, и теперь у него оставалось не более 38 тысяч человек. Подобные силы слишком не соответствовали силам эрцгерцога, чтобы можно было рассчитывать на успех. Журдан требовал поспешить с формированием армии Бернадотта, в которой насчитывалось пока не более пяти или шести тысяч человек, а главное – с организацией новых батальонов. Он хотел бы, чтобы ему позволили притянуть к себе или Рейнскую армию, или Гельветическую, в чем был вполне прав.

Массена, в свою очередь, жаловался на отсутствие складов и необходимых транспортных средств для продовольствования армии в этих бесплодных и крайне затруднительных для сообщения местах.

На эти представления Директория отвечала, что конскрипты отправляются и скоро будут сформированы в действующие батальоны; что Гельветическую армию не замедлят довести до 40 тысяч человек, а Дунайскую – до 60; и как только выборы будут закончены, старые батальоны, удерживаемые внутри страны, образуют ядро Рейнской армии. Бернадотт и Массена получили приказ содействовать операциям Журдана и согласовываться с его видами. По-прежнему рассчитывая на наступательный образ действий и подкрепляемая уверенностью в своих солдатах, Директория желала, чтобы ее генералы, несмотря на несоразмерность сил, неожиданно атаковали неприятеля и смутили австрийцев стремительностью натиска. В таком смысле и были отданы все приказания.

Граубюнденцы, разделенные на две партии, долго колебались между австрийским и швейцарским владычествами и наконец призвали к себе австрийцев. Считая их швейцарскими подданными, Директория приказала Массена занять территорию Граубюндена, предварительно потребовав от австрийцев ее оставления. В случае же отказа последних Массена должен был их немедленно атаковать. В то же время Директория обратилась по поводу дальнейшего продвижения русских вглубь Австрии с двумя нотами: с одной – к Раштаттскому конгрессу, а с другой – к императору. Она объявляла германскому сейму и императору, что если в течение восьми дней не будет послано приказание, предписывающее обратное движение русских войск, то Франция будет считать войну объявленной. Журдан получил приказание по истечении этого срока немедленно перейти Рейн.

Раштаттский конгресс между тем значительно продвинулся. Вопросы о границе по Рейну, разделе островов и постройке мостов были решены; оставался лишь вопрос о долгах. Большая часть германских владетелей, за исключением духовных князей, ничего так не желали, как достигнуть соглашения и избежать войны; но, находясь большей частью под влиянием Австрии, они не осмеливались высказаться. Члены депутации один за другим оставляли конгресс, и вскоре уже невозможно было вести переговоры. Конгресс объявил, что не может ответить на ноту Директории, и предоставил это право Регенсбургскому сейму. Нота, предназначенная императору, была отправлена в Вену и осталась без ответа.