Луи-Адольф Тьер - История Французской революции. Том 2 [litres]

Армия была вынуждена возвратиться к тому посту, из которого вышла. К великому счастью, пруссакам не пришло в голову гнаться за бегущими или занять их лагерь в Хорнбахе. Французы потеряли в этом деле двадцать два орудия и четыре тысячи человек убитыми, ранеными и пленными. Это поражение могло иметь весьма важные последствия. Союзники, ободренные успехом, намеревались напрячь все свои силы; они собирались идти на Саар и Лаутер и отбить у французов Вейсенбургские линии.

Осада Лиона продвигалась медленно. Пьемонтцы, спустившись с Альп в долины Савойи, устроили диверсию и заставили Дюбуа-Крансе и Келлермана разделить свои силы. Келлерман пошел в Савойю, Дюбуа-Крансе, оставшись под Лионом с недостаточными силами, тщетно осыпал ядрами и бомбами несчастный город, который, решившись уже на всё, не мог испугаться бомбардировки; взять его теперь можно было только приступом.

На Пиренеях французское оружие тоже понесло кровавое поражение. Французские войска оставались в окрестностях Перпиньяна, а многочисленные испанцы стояли в своем лагере – закаленные воины под началом искусного генерала, полные рвения и надежды. Мы уже описывали этот театр войны. Параллельно расположенные долины рек Тек и Те начинаются у главной цепи и заканчиваются у моря. Перпиньян построен в последней долине. Рикард ос перешел первую линию Тека и решился перейти также и Те, но гораздо выше Перпиньяна, так чтобы обогнуть город и вытеснить из него французов. С этой целью он думал сначала занять Вильфранш. Эта маленькая крепость, стоящая у верхнего течения реки Те, послужила бы его левому крылу надежной защитой против храброго Дагобера, который с отрядом из трех тысяч человек с успехом держался в Сердане.

Итак, в первых числах августа Рикардос отрядил генерала Креспо с несколькими батальонами. Последнему стоило только появиться перед Вильфраншем, и комендант впустил его, поступив в этом случае как изменник. Креспо оставил там гарнизон и вернулся к Рикардосу. В это время Дагобер с маленьким отрядом, пройдя всю Сердань, заставил испанцев отступить до Сео-де-Уржеля. Но малочисленность отряда и взятие крепости Вильфранш успокоили Рикардоса: ему нечего было бояться французов на своем левом крыле, и поэтому он упорствовал в наступательном образе действий. Тридцать первого августа он сделал угрожающее движение против лагеря под Перпиньяном и перешел через реку Те, оттесняя французское правое крыло, которое отступило к Ле Салсу, местечку, лежавшему на несколько лье позади Перпиньяна, близ самого моря. Таким образом, французы, частью заключенные в Перпиньяне, частью припертые к Ле Салсу, оказались в опаснейшем положении.

Дагобер, правда, продолжал геройствовать в Сердане, но этого было слишком мало, чтобы серьезно потревожить Рикардоса. Народные представители Фабр и Кассен, находившиеся при войсках в Ле Салсе, решились призвать Дагобера на место генерала Барбантана, надеясь этим вернуть утраченное счастье. В ожидании нового начальника они велели одной колонне идти на Перпиньян и атаковать испанцев с тыла, пока сами нападут на них с фронта. Пятнадцатого сентября генерал Даву с отрядом из 6–7 тысяч человек вышел из Перпиньяна, а Периньон напал на испанцев, выдвинувшись из Ле Салса. По условленному знаку оба с двух сторон бросились на неприятельский лагерь. Испанцы, теснимые со всех флангов, бежали за реку Те, бросив двадцать шесть орудий. Они снова заняли свой прежний лагерь, из которого вышли, чтобы совершить свою смелую, но неудачную наступательную операцию.

В это время прибыл Дагобер. Этот семидесятилетний воин, соединявший с юношеской пылкостью мудрую осторожность старого генерала, поспешил ознаменовать свое прибытие попыткой атаки на лагерь испанцев. Он разделил атаку на три колонны: одна должна была отправиться от правого крыла и обогнуть неприятеля; другой следовало действовать в центре, напасть на испанцев с фронта и опрокинуть; наконец третья, с левой стороны, должна была стать в лесу и отрезать неприятелю отступление. Последняя колонна под началом Даву едва атаковала и бежала в беспорядке. Тогда испанцы смогли направить все свои силы против остальных двух колонн. Рикардос, рассудив, что главная опасность находится с правой стороны, решил идти туда со всеми своими силами, и ему удалось оттеснить французов. Только в центре, где стоял сам Дагобер, воодушевлявший всех своим присутствием, укрепления неприятеля были взяты и непременно была бы одержана победа, если бы Рикардос, победив левое и правое крыло, не бросился на генерала со всеми своими силами. Однако храбрый Дагобер всё еще держался, как вдруг один батальон с криком «Да здравствует Король!» сложил оружие. Дагобер вне себя от ярости нацелил на изменников две пушки и в то же время, собрав горсть оставшихся верными храбрецов, отступил с таким надменным видом, что неприятель не осмелился преследовать его.

Конечно, доблестный воин заслужил одни лавры своей твердостью среди такого разгрома, но желчная подозрительность представителей была так велика, что они обвинили его в случившемся несчастье. Глубоко оскорбленный такой несправедливостью, генерал возвратился в Сер-дань и опять занял свое прежнее место второстепенного начальника. Так, французская армия осталась припертой к Перпиньяну и легко могла лишиться важной для нее линии реки Те.

Между тем в Вандее приступили к исполнению плана кампании, принятого на военном совете 2 сентября. Майнцская дивизия, как мы уже видели, собиралась начать с занятия Нанта, где была встречена радостными демонстрациями и празднествами. Подготовили банкет, но прежде чем праздновать, пришлось выдержать горячую стычку с неприятельскими отрядами, бродившими по берегам Луары. Если нантская колонна радовалась прибытию славной Майнцской дивизии, то и последняя, со своей стороны, была не менее рада служить под началом храброго генерала Канкло. Согласно условленному плану колонны, отправившиеся со всех точек театра войны, должны были соединиться в центре и окончательно подавить неприятеля. Канкло, главнокомандующий Брестской армии, должен был, выйдя из Нанта, спуститься по левому берегу Луары, обогнуть большое озеро Гран-Лье, очистить Нижнюю Вандею, потом опять подняться к Машкулю и быть в Сен-Леже 11 или 13 сентября. Прибытие его туда должно было послужить сигналом для выступления Ларошельской армии, которой поручалось начать наступление с юга и востока. Она, как уже было сказано, состояла из нескольких дивизий, а главнокомандующим ее был Россиньоль. Дивизией

Ле-Сабль-д’Олона руководил Мешковский; Люсонской – Беффруа; Ниорской – Шальбо; Сомюрской – Сантерр; а Анжерской – Дюу. Колонне Сабля было велено двинуться, как только Канкло прибыл бы в Сен-Леже, и 16-го присоединиться к нему в Мортане. Люсонская и ниорская колонны должны были составить цепь, двинуться к Брессюиру и Аржантону и быть там 14 сентября; наконец, сомюрская и анжерская колонны, отправившись от Луары, должны были, тоже 14-го, оказаться в окрестностях Вийе и Шемилье. Таким образом, согласно этому плану следовало обойти весь край и запереть инсургентов в пространстве между Мортаном, Брессюиром, Аржантоном, Вийе и Шемилье. Гибель их тогда становилась неизбежной.