Джеремия Кэртин - Монголы на Руси. Русские князья против ханов восточных кочевников

Черниговский князь Игорь, который не пошел со Святославом на половцев, помимо земельных вопросов, имел много других забот, которые удерживали его дома. Он был зятем Осмомысла. Этот старый галицкий князь давно уже развелся со своей женой – дочерью Юрия Долгорукого, а значит, сестрой Всеволода Владимирского, у которого она нашла себе пристанище. Осмомысл также изгнал своего законного сына Владимира, который в течение некоторого времени нигде не мог найти себе пристанища. Уехав из Галича, он сначала обратился к Роману Мстиславовичу в Волыни, но этот суровый князь так боялся старого Осмомысла, что из соображений выгоды и политики он не позволил изгнаннику даже одну ночь провести в его столице. Куда бы Владимир ни обращался – а он даже поехал к своему дяде Всеволоду во Владимир, – нигде не находил дружеского приема до тех пор, пока в конце концов не обратился к своей сестре и ее мужу Игорю Черниговскому. У них он нашел покой, так как они встретили его сердечно. Он прожил два года в Чернигове, пока не помирился со своим умирающим отцом – старым Ярославом Осмомыслом.

Эта связь Игоря с Галичем позднее навлекла гибель на его сыновей, но кто тогда мог предвидеть это? Как раз во время визита Владимира волна радости прошла по Руси. Победу Святослава над половцами превозносили как «триумф на Ереле». Все люди прославляли это чудесное событие. Черниговские князья в нем не участвовали, и теперь в голове Игоря зародилась мысль завоевать себе славу на том же самом поле боя – независимо и любой ценой. Он хвастался своими собственными военными походами и сказал своим воинам: «Хотя половцы и пришли к тем князьям и бились с ними, князья не осмелились преследовать их. А с вами я переправлюсь через Дон и сокрушу их. Если нам будет сопутствовать настоящий успех, мы будем гнать их до таких мест, дойти до которых наши деды никогда и не мечтали. Мы завоюем себе немеркнущую славу».

Со своей собственной дружиной и отрядом черниговских воинов Игорь пустился в эту авантюру 23 апреля 1185 г.; с ним поехал его сын, на тот момент вступавший в пору зрелости, его брат Всеволод Буй-Тур и несколько соседних князей со своими дружинами. Он сошелся с половцами в отчаянном сражении и был побежден в этой страшной резне. Он и сопровождавшие его князья ушли за Дон, но ушли как пленники. «Они были сняты с княжеских седел и посажены на седла пленников». На всем Лукоморье (Азовском море) раздавались крики радости язычников. В том месте, где река Дон впадает в Азовское море, тысячи половцев пели и праздновали, но не славу Руси, а ее горестное поражение. «Маленькие половецкие мальчики и красивые половецкие девушки возносили хвалу своему народу».

Это сокрушительное поражение войск Игоря вызвало среди половцев рост активности и придало им безграничную наглость. Они отправили Святославу послание: «Приходи сюда и выкупи своих братьев или жди у себя дома, когда мы придем за своими людьми». Они имели в виду хана Кобяка и других ханов, взятых в плен на Ереле. И теперь половцы рыскали по Руси, жгли, грабили и уводили в полон. Храбрый Владимир Глебович оборонялся в Переяславле на Альте. «Покрытого ранами с головы до пят», его вынесли с поля боя мертвым, как считали его друзья. Годом позже он умер от этих ран, хотя, очевидно, сначала поправился и воевал с половцами еще раз. После смерти Владимира в Переяславле на Альте не осталось наследника, поэтому этот город отошел Всеволоду Владимирскому.

Горе Святослава было невыразимо, когда он узнал, что случилось с Игорем и его товарищами. «Отроки! – воскликнул он, подавленный горем и скорбя об их поспешном походе. – Почему они запятнали славу победы? Зачем порушили то, чего добились старик и его союзники? Зачем погубили Богом данную победу?» Он приказал перегородить стеной дорогу от язычников, а «отроки» снова снесли эту стену.

Все возможные меры были приняты Святославом для того, чтобы отбиваться от набегов половцев, но этих мер было недостаточно, и они не были соизмеримы с силой врага. Игорь смиренно принял свое несчастье, которое сам же и навлек на себя. Он молился и подвергал себя епитимье, часто повторяя: «Зачем я остался жив – я, который погубил так много людей?»

Эти грабительские набеги прекратились не скоро, но со временем они все же прекратились даже не столько из-за того, что половцы нанесли огромный и существенный урон русским, сколько в связи с тем, что этот прилив радости от победы, которая им казалась почти невероятной, просто иссяк; и тогда два лагеря – один на киевско-черниговской границе, а другой в половецкой степи – снова заняли свои позиции.

Игорь жил в плену среди половцев, но не бедствовал. Ему оставили его слуг; у него был свой конюший. Ему даже было позволено охотиться. Люди, поставленные охранять его шатер, оказывали князю почести. Один из таких караульных по имени Лавор (или Овлур) сильно полюбил Игоря и в конце концов захотел служить ему на Руси, поэтому он спланировал побег, который успешно удался. В ночные часы охрана Игоря была строгой; целыми днями и даже неделями он постоянно был под надзором какого-нибудь наблюдателя. Особенно строгим был надзор в первые дни его плена. Контроль ослабевал после заката солнца, когда во время ужина половцы пили свой кумыс и пьянели. В ночь побега Овлур ждал с лошадьми за рекой. Когда спустилась ночь, Игорь встал в своем шатре, перекрестился маленьким образком, повесил его вместе с нательным крестиком себе на шею, отдернул полог, вышел из шатра и быстрым шагом пошел к реке. Караульные пили кумыс и думали, что князь находится в своем шатре. Игорь перешел реку вброд и нашел Овлура на другом ее берегу; тот поджидал его с двумя лошадьми.

Огромная радость разнеслась на Руси, когда пришла весть о возвращении Игоря. Сначала он поехал в Киев навестить Святослава, и старый князь со слезами радости на глазах обнял его.

Юный сын Игоря Владимир, будучи со своим отцом в плену, влюбился в дочь хана и женился на ней. «Ханы связали его по рукам и ногам с помощью прекрасной девушки» – так говорили об этом, но за него заплатили выкуп, и этот брак был торжественно отпразднован на Руси. Война с половцами не мешала русским князьям иметь с ними дружеские связи и заключать с их женщинами браки, равно как их родственные связи не мешали им воевать: князья, которые имели родственников-половцев благодаря браку, зачастую воевали с ними после этого. И Владимир воевал с половцами после своей женитьбы на половчанке, как делал это и до брака.

Набеги половцев и военные походы русских князей против них были столь многочисленными, что невозможно подробно описать их все. Они были неизбывным злом на Руси и продолжались до тех пор, пока монгольские нашествие и завоевание не положили им конец.