Юрий Селезнев - Русские князья при дворе ханов Золотой Орды

История Руси ХІІІ–ХV столетий неразрывно связана с историей Джучиева Улуса (или Орды; в источниках начиная с XVI века — Золотой Орды). Русские князья, которые в этот период управляли своими землями и определяли пути развития княжеств, признали иноземную власть и были вынуждены ездить на поклон к хану. Именно там — при дворе ордынского властителя — на протяжении практически 250 лет, решалась судьба того или иного князя, того или иного княжества, в конечном итоге — всей Руси [1] См., например: Мельников С. А. Историко-правовые факторы эволюции Древнерусского государства (ІХ–ХV вв.). С. 161. .

Тем не менее статус и положение русских князей в системе отношений правящей элиты Джучиева Улуса, их место в ее составе практически не исследованы. Более того, сама постановка подобной задачи нередко вызывает сомнение в правомерности и необходимости ее рассмотрения. Хотя совершенно очевидно, что лица, получающие свои не только владельческие, но и управленческие права из рук иноземного правителя, должны занимать определенное место в составе правящей группы соответствующего государства.

Несмотря на признание в исследовательской и учебной литературе факта зависимости Руси от Орды, русские князья традиционно рассматриваются как вполне независимые правители. За пределами внимания исследователей при этом остаются особенности политической и социальной системы ордынского государства, закономерности функционирования элит, которые формировали правила взаимодействия в рамках политической системы Джучиева Улуса. Сведения же источников показывают, что русские князья действовали в соответствии именно с этими правилами.

Настоящее исследование посвящено социально-политической группе, которая объединяла русских владетельных князей, — ее отличительным признакам, статусу, особенностям поведения и особенностям функционирования в составе правящей элиты Орды. Такая постановка вопроса подразумевает в первую очередь необходимость доказать, что русские князья были составной частью ордынской элиты .

Завоевание Руси монголо-татарскими войсками в 1237–1241 годах поставило вопрос как о политическом признании/непризнании власти Орды, так и о том, как оценивать выстраиваемые отношения.

Принципы, на основании которых русские князья считали возможным в XIII столетии включать себя в состав элиты Джучиева Улуса, основывались главным образом на представлениях о природе ордынского владычества [2] См. например: Рудаков В. Н. Монголо-татары глазами древнерусских книжников середины XIII–XV вв. С. 15. , и эти представления не могли не отразиться в памятниках русской письменной традиции. К таковым произведениям, сохранившим информацию о восприятии власти ордынского хана над русскими землями в XIII веке, необходимо отнести Галицко-Волынскую и Лаврентьевскую летописи, а также «Повесть о житии Александра Невского», «Сказание об убиении в Орде князя Михаила Черниговского и его боярина Феодора» и Слова и Поучения Серапиона Владимирского.

В основном перечисленные памятники были созданы во второй половине XIII века, во всяком случае, не позже 1320-х годов [3] Охотникова В. И. Повесть о житии Александра Невского. С. 357; Кучкин В. А. Монголо-татарское иго в освещении древнерусских книжников. С. 27, 36–39; Бегунов Ю. К. Памятники русской литературы XIII в.: «Слово о погибели русской земли». С. 20; Ключевский В. О. Древнерусские жития как исторический источник. С. 70; Лихачев Д. С . Галицкая литературная традиция и Жития Александра Невского. С. 52; Серебрянский Н. И. Древнерусские княжеские жития. С. 108–141; Дмитриев Л. А. Сказание об убиении в Орде князя Михаила Черниговского и его боярина Феодора. С. 413, 414; Пак Н. И. Краткая характеристика редакций повести о Михаиле Черниговском. С. 23; Лаушкин А . В. К истории возникновения ранних проложных сказаний о Михаиле Черниговском. С. 18, 24, 25; Ужанков А. Н. «Летописец Даниила Галицкого»: редакции, время создания. С. 281; Лихачева О. П. Летопись Ипатьевская. С. 239, 240. .

Летописная традиция Северо-Восточной Руси рассматривала само нашествие как «кару Господню», а спасение виделось в смирении перед захватчиками — «бичом Божиим»; сопротивление по этой причине считалось обреченным на провал [4] См. подробнее: Данилевский И. Н. Русские земли глазами современников и потомков (ХІІ–ХIV вв.). С. 180. . В связи с этим русские книжники того времени в большинстве своем просто фиксируют события, связанные с отношениями Руси и Орды.

Так, Лаврентьевская летопись, основой которой послужил свод 1305 года великого князя Михаила Ярославича Тверского [5] Кучкин В. А. Монголо-татарское иго в освещении древнерусских книжников. С. 43. , содержащая в основном владимирское летописание, отмечает под 1242, 1244, 1245 годами поездки русских князей в Орду и признание власти хана Батыя. Причем это рассматривалось в летописях как почетный и не унизительный процесс. Авторы отмечали оказанный в Орде русским князьям почет и уважение. На протяжении практически всего XIII столетия Лаврентьевская летопись (материалы которой для этого времени большей частью ростовского происхождения [6] Там же. С. 34. ) отмечает, что получить ярлык на княжение — это большая честь [7] «В лето 1243 великий князь Ярослав поеха в Татары… Батый же почти Ярослава Великою честью… и отпусти и рече ему: Ярославе буде ты старей всех князей в Русском языце»; «В лето 1244 князь Володимер Константинович, Борис Василькович, Василий Всеволодович… поехаша в Татары… Батый же почтив ю честью достойною и отпустив ю… и приехаша с честью на свою землю»; «в лето 1252 иде Александр князь Новгородский Ярославич в Татары и отпустиша и с честью великою дата ему старейшинство во всей братье его». — ПСРЛ. Т. I. Стб. 470, 473. Практически такую же характеристику ордынской чести дает «Житие Александра Невского»: в ставке Батыя Александра хан «почьстив же и честно, отпусти и». — Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра. С. 366. .