Александр Сидоров - На Молдаванке музыка играет: Новые очерки о блатных и уличных песнях

8. ВЕРЖБИЦКОГО Константина Андреевича — зам. главного инженера строительства (был осужден за вредительство по статье 58-7 и освобожден досрочно в 1932 году. — АС.), одного из крупных инженеров, наиболее добросовестно относившегося к порученным ему работам.

Председатель Центрального исполнительного комитета

Союза ССР

М. КАЛИНИН

Секретарь Центрального исполнительного комитета

Союза ССР

А. ЕНУКИДЗЕ

Москва, Кремль, 4 августа 1933 г.

Некоторые путают жетон ударника Беломорстроя с нагрудным знаком ОГПУ «Лучшему ударнику ББК. ОГПУ» и «Лучшему ударнику ББК. НКВД». Однако это — совсем другие знаки отличия, и появились они уже по окончании строительства канала. М. А. Рогов в исследовании «История наград и знаков в МВД России (1802–2002)» поясняет: «Через две недели после окончания строительства собственно водного пути Постановлением правительства был образован Беломорско-Балтийский комбинат ОГПУ с широким кругом задач — от лесозаготовок и строительства промышленных предприятий до производства товаров ширпотреба, сельхозпродукции, организации промышленного рыболовства. Лучшие ударники ББК награждались одноименным нагрудным знаком ОГПУ. После воссоздания НКВД и передачи в его ведение Беломорско-Балтийского комбината аббревиатура “ОГПУ” на красной ленте знака была заменена на “НКВД”». Для справки: Народный комиссариат внутренних дел СССР был воссоздан в июле 1934 года, а Беломорско-Балтийский комбинат перешёл в ведение НКВД в октябре того же года.

Во всяком случае, теперь мы точно знаем, что история с Колькой-Ширмачом могла произойти не раньше весны 1933 года: вряд ли зимой 1932-го «перекованный» уголовник стал бы щеголять в кожаном плаще (холодно), а до ноября 1932-го жетона ударника не существовало.

Мы достаточно подробно рассказали о «перековке» уголовников на Беломорканале, но не упомянули о том, как реагировал на неё блатной, воровской мир. А ведь именно об этом поётся в балладе о Кольке-Ширмаче.

Разумеется, когда мы говорим о тысячах уркаганов, которые под напором чекистов и тотальной пропаганды всё же взяли в руки кирки и ломы, нельзя забывать о том, что так поступали далеко не все. Солоневич отмечает, что в лагерях ББК было немало отказчиков от работы, прежде всего — из числа урок. В значительной части отказчики состояли из воров, прошедших обряд «коронации»: они до последнего пытались «держать стойку» и не поддаваться «перековке». Однако надо принять во внимание то обстоятельство, что перелом 20—30-х годов прошлого века — это процесс становления института воров в законе, его первые шаги, начало выработки «воровской идеи». Мир «законников» ещё не был достаточно скован жёсткими табу, уголовное сообщество находилось в состоянии раздрая и брожения… Песня «На Молдаванке музыка играет», судя по всему, создана несколько позже, в середине 30-х годов, когда кодекс вора в законе уже сцементировал ряды «блатного братства». А пока, в период первой пятилетки, наиболее непримиримыми были воры, которые находились на свободе. В лагерях же они попадали под такой жестокий пресс, что многие попросту не выдерживали. Да ведь и то сказать: в «старорежимном» уголовном мире особых запретов на работу для преступника не существовало. Это уж кто как устроится. Не было также и запрета на службу в армии, к бывшим солдатам не относились с пренебрежением и презрением. В царской каторге бродяги занимали «хлебные» места, где можно «перекантоваться» (новым «воровским законом», наоборот, запрещалось пристраиваться на должности «придурков» — хлеборезов, бригадиров, нарядчиков, санитаров и т. п.).

Другими словами, «воровская перестройка» только начиналась. Поэтому далеко не все уголовники считали работу чем-то позорным. Ну, так масть легла, ничего страшного. Главное — выжить.

«Благородные воры» стремились с такими отступниками бороться. На великих лагерных стройках это часто сводилось к тому, что блатные, прибывшие с воли свежим этапом, устраивали разборки «ссучившимся» собратьям. Случались и избиения, и резня. Впрочем, столкнувшись с тяжёлыми реалиями и железной чекистской рукой, которая без колебаний карала тех, кто покушался на ударников, новое маргинальное пополнение быстро подставляло голову под то же ярмо. Тем более что «перекованные» уголовники получали преимущество перед всеми остальными в продвижении на мелкие руководящие должности, позволявшие им давить и грабить общую массу зэков.

Конечно, воры на воле были крайне обеспокоены кампанией «ударничества», связанной с перевоспитанием тридцатипятников. Тем более официальные средства пропаганды преподносили её успехи в гиперболизированном виде, и казалось, что воровскому миру при таких темпах вскоре может прийти конец. В этом смысле расправа над уголовником-ударником по приказу воров с воли вполне могла иметь место. Особенно если «ссученный» урка занимал какую-то руководящую должность. Хотя подобные расправы вряд ли были сколько-нибудь массовыми или даже регулярными. На Беломорстрое не зашалишь…

Что касается гибели Маруси, заступившейся за Ширмача, этот эпизод явно перекликается со сценой знаменитой «Мурки» — не только именем героини (Мурка — дериват имени Маша, Маруся), но и расправой. Правда, в «Мурке» героиню убивают за уже совершённое предательство, а в «Молдаванке» — только за угрозу «заложить»:

…

Кстати, судя по контексту, Марусю убивают именно ножом (между тем в разных версиях «Мурки» варьируются и нож, и пуля). Маша в одном из вариантов (где она носит имя Сони) заявляет:

тем самым показывая, что не боится смерти. А Ширмача грозят «попробовать пером». По воровскому закону, «ссученный» вор, предатель должен был принимать смерть именно от ножа.

Но воровских расправ над «ссученными» было не так много. «Воспитание трудом» давало свои результаты. К слову сказать, прообраз Кольки-Ширмача и рассказ о его влиянии на «перековку» уголовниц мы встречаем на страницах того же сборника о ББК имени Сталина 1934 года. Бригадир женской ударной бригады Анастасия Павлова рассказывает о том, как долгое время отказывалась от работы:

«Но вот однажды приходит ко мне бетонщик Ковалёв. Я про него давно слышала, что он с начальством “ссучился” — стал не то бригадиром, не то десятником. Даже видела его портрет с надписью “перекованный”. Приходит этот Ковалёв и говорит: