Вольфганг Акунов - Вандалы – оклеветанный народ

Тем ярче выделяется из этого мистического хора, сопровождающего гибель двух германских царств, вандальского и готского, резкий, точный в выражениях и порой ироничный голос современника событий, заслуживающего нашего особого внимания. Это голос Прокопия, самого выдающегося из светских литераторов переполненного церковными спорами VI в., родившегося в Кесарии, или Цезарее, Палестинской (последнее важно запомнить, потому что Кесарий в Римской империи было несколько) в период 490–507 гг. и скончавшегося в Константинополе не позднее 562 г. Именно этому сыну Стефана, проконсула Палестины, мы, как и многие поколения живших до нас, обязаны основными сведениями о войне «ромейского» полководца Флавия Велизария с вандалами.

Город Кесария-Цезарея (названный в честь Цезаря) Палестинская был построен по велению эллинизированного идумея — царя Иудеи — Ирода Великого, «друга и союзника римского народа», на побережье Палестины, между городами Яффой (ныне — Яфо, часть Тель-Авива) и Хайфой. В определенной степени Кесария была соперницей Иерусалима. Именно в Кесарии в 66 г. п. Р.Х. вспыхнуло восстание иудеев против власти Рима, вылившееся со временем в т. н. Иудейскую войну 66–70 гг. После подавления иудейского мятежа во главе с Симоном Бар-Кохбой в первой половине II в. именно в Кесарии Палестинской римляне подвергли мучительной казни знаменитого тогда рабби Акиву, идейного вдохновителя восставших (хотя и не признавшего в Бар-Кох-бе ожидаемого иудеями мессию). Лишь в конце II в. в городе снова сложилась иудейская община, прославившаяся в III и IV в. своими законоучителями. Тот факт, что в Кесарии жили и отцы церкви Ориген и Евсевий (автор жизнеописания первого римского императора-христианина Константина Великого), поддерживавшие тесные контакты с образованными иудейскими кругами этого города, вполне вписывается в традиционные представления о Кесарии Палестинской как центре духовного образования.

В круг должностных обязанностей проконсул Стефана (предполагаемого) отца интересующего нас историка Прокопия, в отличие от проконсулов времен Римской республики, не входили военные вопросы. Он был фактически главой высшей судебной инстанции крупной и важной провинции Римской империи, имевшим право на личную охрану и прочие инсигнии власти. Многое говорит в пользу того, что члены его рода традиционно занимались интеллектуальным трудом, трудясь преимущественно на ниве юриспруденции и, возможно, имели родственные связи с другими Прокопиями, принадлежавшими к числу духовно развитых, литературно одаренных иудеохристиан. Можно не сомневаться в том, что положение небольшой иудейской общины в палестинском городе, населенном в основном язычниками, было не слишком легким и простым. И потому немало ее членов отделилось от своей общины, став т. н. иудеохристианами, после того, как превращение Римской империи в христианскую (во всяком случае — официально) открыло перед иудеями возможность принимать крещение, не сопряженную уже с опасностью для жизни и здоровья. Но, и став христианами, они продолжали оставаться настолько тесно связанными, если не со своей прежней верой, то со своими прежними обычаями, формами жизни, предпочтениями и интересами в духовно-интеллектуальной сфере, что для обозначения этой специфической группы новых христиан «родом из иудейства» был изобретен почти забытый ныне термин «иуде-охристиане». Бертольд Рубин, известный немецкий византинист, профессор Кельнского университета, писал в данной связи на страницах своей книги о Прокопии Кесарийском, что при изучении труда позднеантичного историка бросается в глаза определенная внутренняя, да и внешняя связь Прокопия с (обращенным в христианство?) иудейством и вообще с его родиной — преимущественно эллинистической, но, тем не менее, тесно связанной с семитской расой. Даже в стиле Прокопия ощущается, если верить кельнскому профессору, семитское влияние. Рубин указывал также на явный интерес Прокопия к семитским надписям, попадавшим в поле его зрения во время африканской экспедиции против вандалов, и его интерес к судьбе сокровищ Иерусалимского Храма. «При длительном и внимательном прочтении сочинений этого автора, они оставляют неизгладимое впечатление особой духовной привязанности Прокопия ко всему, что связано с иудейством, несмотря на его заверения в обратном».

Кельнский профессор (проживавший в основном в Берлине) был очень осторожен в своих утверждениях и почти столь же скептичен, сколь и сам Прокопий. Поэтому он не высказал предположения и не привел самого простого и, кажется, прямо-таки напрашивающегося объяснения данного загадочного, на первый взгляд, феномена — мать выдающегося историка поздней Античности была иудейского происхождения. Она была одной из образованных кесарийских иудеек или, скорее всего, иудеохристианок, взятой в жены римским проконсулом. Аналогичных примеров было немало (взять хотя бы римского императора Тита, разрушившего в 70 г. Иерусалим, ограбившего Храм Единого Бога и едва не сочетавшегося законным браком с иудейской царевной Береникой-Вероникой; а гонитель христиан принцепс Нерон — так тот и вовсе женился на Поппее — иудейке, правда, прозелитке). Прокопий был бы, в этом случае, далеко не первым молодым провинциалом, обязанным уверенностью в себе, образованием, карьерой и успехом вере своей матери в сына, и постоянному, с самого детства, развитию его природных дарований умной и честолюбивой матерью. Кроме того, если верно наше предположение, что Прокопий был сыном проконсула Стефана, у него был великолепный учитель — его тезка Прокопий Газский. Возможно, отец историка, проконсул Стефан далеко не случайно выбрал имя своему сыну. Первого христианского мученика, пострадавшего в Кесарии Палестинской в пору гонений, воздвигнутых на народ Божий императором-язычником Иовием Диоклетианом, звали именно Прокопием. К смерти же он был приговорен одним из предшественников Стефана по должности — проконсулом Флавианом Павлином.

Будущий историк Прокопий из Кесарии получил солидное (в полном смысле слова, т. е. стоившее его отцу, а может быть, и матери немало полновесных солидов. — В. А.) юридическое, а также военное образование, став в 527 г. консилиарием, т. е. советником, имперского полководца Велизария, в ту пору — дукса (по-гречески — стратега, или стратига, т. е. командующего вооруженными силами) римского Междуречья (Месопотамии, современного Ирака) и коменданта города-крепости Дары. Если верно предположение о рождении Прокопия в 490 г., то он достиг карьерных высот довольно поздно. Поэтому правильнее было бы исходить из того, что он родился в последние годы V либо в первые годы VI в.