Наум Синдаловский - Легенды и мифы Невского проспекта

По первоначальному проекту Арку Главного штаба должна была украшать скульптурная группа «Правосудие и Благочестие». Но Николай I будто бы сказал Росси: «Поставь здесь колесницу, которая будет везти Славу ко мне во дворец».

Согласно легенде, когда строительство Арки подходило к концу, Николай I, посетив строительство, сказал архитектору: «Иностранные специалисты думают, что Арка должна упасть». Росси поднялся на Арку и, как утверждает легенда, оттуда сказал императору: «Если она упадет, я готов упасть вместе с нею».

По другому преданию, однажды в середине XIX века было обнаружено, что у лошадей на Арке Главного штаба пропали хвосты. Затем они так же необъяснимо появились на своих местах. Но уже не бронзовые, а жестяные. Об этом даже писали в петербургских газетах того времени, на что, кстати, не появилось ни одного официального опровержения. В столице поговаривали, что хвосты просто украли.

Арка Главного штаба. Современное фото

В 1920-х годах Арка Главного штаба официально называлась Аркой Красной армии, но в петербургском фольклоре она известна как «Революционная подворотня». Из романтических фильмов и анекдотов о революции хорошо известно, что на штурм Зимнего дворца вооруженные матросы рванулись из-под нее. Два глубоких старика стоят под аркой Главного штаба и вспоминают, глядя на Дворцовую площадь: «А помнишь, вон там мы залегли с пулеметом?» – «А помнишь, вон там стояли наши с Путиловского?» – «А помнишь?» – «А помнишь?» – «Да, поторопились… поторопились…».

В новогоднюю ночь с 2000 на 2001 год произошло одно из самых мистических событий нового времени. Вновь заявила о себе петербургская аура, и без того опутанная тысячами невидимых таинственных нитей. Во время праздника встречи третьего тысячелетия на Дворцовой площади от случайного попадания петарды загорелись строительные леса вокруг Колесницы Славы на Арке Главного штаба. Пожар удалось ликвидировать, хотя потери от него, как утверждают специалисты, были немалые. Но это еще не все. Через две недели, в середине января 2001 года, на уличных рекламных щитах появились громадные постеры «Петербург встречает новое тысячелетие». На плакате художник изобразил ту самую Колесницу Славы в ярком зареве пожара. От шока петербуржцы оправились только после более или менее внятного разъяснения властей. На самом деле, заявили они, это не зарево пожара, а сияние солнца, в лучах которого мчится символическая колесница Славы Петербурга. Да и сам плакат, оправдывалась городская администрация, был заготовлен заранее, еще осенью 2000 года, и выбран из нескольких вариантов. Он должен был предстать перед горожанами еще до Нового года, но в результате технологических сложностей появился только в январе. Конфликт вроде бы был исчерпан, но легко себе представить смятение обывателя, появись это мистическое предупреждение накануне пожара.

Сквозь Арку Главного штаба открывается прекрасный вид на Дворцовую площадь с Александрийским столпом в центре на фоне фасада Зимнего дворца. Формирование площади продолжалось на протяжении всего XVIII и первой половины XIX веков. Оно началось строительством Зимнего дворца, продолжилось возведением здания Главного штаба и закончилось с появлением Штаба Гвардейского корпуса.

Дворцовая площадь является местом проведения общегородских митингов и демонстраций. В советские времена посещение демонстраций было едва ли не обязательной повинностью.

В народе Дворцовую площадь называют по-разному. Чаще всего – «Круг», «Площадка» или «Зимняя площадь», от Зимнего дворца. В повседневной жизни города Дворцовая площадь – место традиционных встреч, известное по фольклорному адресу «У столба», то есть в самом центре площади, у Александровской колонны.

Александровская колонна

Грандиозный памятник победителю Наполеона в Отечественной войне 1812–1814 года Александру I Александровская колонна – «Александрийский столп», или «Колонна победы», как его стали называть в разговорной речи, – был торжественно открыт 30 августа 1834 года в центре Дворцовой площади. Колонна сооружена по проекту архитектора Огюста Монферрана. Объектом городского фольклора Александровская колонна стала едва ли не сразу. Петр Андреевич Вяземский записал анекдот о графине Толстой, которая запретила своему кучеру возить ее мимо колонны. «Неровен час, – говорила она, – пожалуй, и свалится она с подножия своего». Как известно, колонна не врыта в землю и не укреплена на фундаменте. Она держится исключительно с помощью точного расчета, ювелирной пригонки всех частей и собственного веса. Согласно одному из многочисленных преданий, в основание колонны был зарыт ящик отличного шампанского, – чтоб стояла вечно, не подвергаясь ни осадке, ни наклону.

Слухи о том, что Александровская колонна может упасть, были так популярны в Петербурге, что опровергнуть их решил и Монферран. Каждое утро он на виду у всех демонстративно прогуливался у основания колонны вместе со своей собачкой. Говорят, проделывал он это до самой смерти.

Не устраивала некоторых петербуржцев и скульптурная аллегория – фигура Ангела, венчающая гранитный обелиск. Известный в пушкинском Петербурге салонный краснобай Д.Е. Цицианов, возраст которого к тому времени приближался к 90 годам, будто бы говорил: «Какую глупую статую поставили – Ангела с крыльями; надобно представить Александра в полной форме и держит Наполеошку за волосы, а он только ножками дрыгает».

В 1840-х годах в Петербурге был хорошо известен каламбур, авторство которого приписывали профессору Санкт-Петербургского университета В.С. Порошину: «Столб столба столбу». Кто был кем в этом маленьком фразеологическом шедевре, петербуржцам рассказывать было не надо. Согласно преданию, придать лицу Ангела сходство с лицом императора Александра I, одновременно указав скульптору Б.И. Орловскому, что морда змеи, попранной крестом Ангела, должна походить на лицо Наполеона, приказал царствующий император Николай I. Столб Николая I Александру I. И это не единственная солдатская ассоциация, владевшая умами либеральной общественности эпохи Николая I:

Военный образ неподкупного караульного проглядывается и в соответствующих поговорках: «Стоишь, как столп Александрийский» или «Незыблемей Александрийского столпа».