Леонид Соколов - Львов под русской властью. 1914–1915 [litres]

Вандализму толпы подверглась и цветочная клумба перед главным вокзалом, на которой вырвали все цветы с корнями.

Конец грабежам положила полевая жандармерия, которая явилась вечером.

Толпы людей – мужчин, женщин и детей устремились также на Цитадель, откуда ушли русские войска. Забирали все, что там оставалось: поленья дров, топоры, ранцы, пустые бочки и т. д. Люди тянулись целыми процессиями, унося с собой различные вещи. Комичный вид представляла какая-то дама в шелковой блузке, с большой шляпой на голове, уносившая несколько веников. Ее появление вызвало в толпе веселье и возгласы “виват!”

Русские солдаты не препятствовали людям забирать вещи из оставляемых складов и заведений. Во время пожара на главном вокзале солдаты сами приглашали людей брать, пока возможно, мешки с мукой, сушеную рыбу, консервы, топливо.

В некоторых местах города (на Зофиювке, на Гродецком, ул. Казимировской, на Жолкевском и др.) толпы бросились на шинки, начали их разбивать и грабить водку.

Как отмечала газета “Dziennik Polski”: «Отвращение охватывало человека, когда смотрел на эти разнузданные толпы, врывающиеся в шинки, откуда в кувшинах, графинах и бутылках выносили отраву алкоголь, а боль пронизывала сердце, когда среди этой грабящей и крадущей толпы можно было видеть также 8 и 10 летних детей, даже очень чисто и прилично одетых. Что из этих детей вырастет, и какие это у них родители, что такое позволяют?»

Пользуясь моментом, принялись за дело и откровенно уголовные элементы. Этих не интересовали дрова и старый хлам. Они грабили магазины, посягали на имущество обывателей. Однако в отличие от сентября 1914 года, когда после отхода австрийцев город был оставлен на произвол судьбы, теперь власть в городе была. Согласно законам военного времени, грабителей, схваченных на месте преступления, полевая жандармерия без долгих церемоний выводила в расход.

Так, на улице Жрудляной офицер русской полевой жандармерии задержал грабителя в момент, когда тот грабил какого-то еврея. В соответствии с военными предписаниями офицер немедленно на месте застрелил грабителя, труп которого потом жители убрали с улицы.

Не делали исключения и для совершивших преступления солдат своей армии. Неподалеку от Жолкевской рогатки какой-то пьяный солдат открыл стрельбу в воздух, но одна из пуль к несчастью поразила насмерть проходившего по улице кондуктора трамвая Собчиньского. Видевшие этот случай прохожие задержали солдата и уведомили власти.

Военный губернатор С. Шереметев немедленно направил на место происшествия прапорщика Глембоцкого с целью проведения следствия и возможного наказания виновного. Опросив свидетелей, офицер убедился в виновности солдата, после чего на основании полученных инструкций вынес ему смертный приговор, который немедленно был приведен в исполнение.

Чтобы воспрепятствовать грабежам, всю ночь кружили по улицам города патрули жандармов. Они схватили несколько десятков грабителей, которые были отданы под военный суд.

Наступил пасмурный и прохладный понедельник 8 (21) июня. Время от времени падал дождь. Движение на улицах было почти нормальным, трамваи ходили. Торговля на Рынке была слабой, так как снова не явились торговцы.

Беспокойство среди жителей Львова нарастало. Пушки гремели не переставая. По городу кто-то распускал слухи о возможной резне, погромах и грабежах, которые учинят арьергарды отступающей армии. Хотя весь опыт предшествующих десяти месяцев должен был убедить людей в том, что такие опасности им не грозят, порожденные больным воображением слухи раздували страх в душах людей. Однако было уже несомненным, что русские войска не станут вести уличных боев во Львове. Основные силы армии отступали в обход Львова, и через город в последние дни кроме обозов почти никакие подразделения войск не проходили.

Военный губернатор С. Шереметев, приняв на аудиенции управляющего городом Б.Островского, заявил, что надлежит массе, а в особенности сферам менее образованным, огласить, что каждый, схваченный с поличным на грабеже, будет казнен на месте. Следует также предупредить публику, что никому не разрешается без специального письменного разрешения входить в частные жилища, например, под видом снятия квартир. О таких случаях надлежит докладывать военному губернатору. Все жалобы губернатор принимает без перерыва, как днем, так и ночью.

За минувшую ночь в городе было задержано около полусотни грабителей. Всех их военный губернатор приговорил к смерти, приговор был приведен в исполнение.

К вечеру город замер. Окна домов, выходящие на улицу, не освещались. Это было запрещено приказом военных властей, да и под защитой темноты жители чувствовали себя как-то безопаснее. Фонари едва светили слабыми огоньками, как тусклые коптилки. На пустынных улицах гулко отдавались шаги патрулей.

Светало, начинался день 9 (22) июня 1915 года, вторник. По улицам Львова тянулся дым ночных пожаров, горели бараки на улице Яблоновских. Канонада была настолько громкой, что казалось, тут же за взгорьями падают гранаты и шрапнели.

В 5 часов утра на подступах ко Львову части венского ландвера заняли укрепленный пункт Женсна Польска, но натолкнулись на сопротивление русских войск у самого входа Яновской дороги во Львов.

Улицы города были пусты, только у дворца наместника царило оживление. Ежеминутно сюда прибывали казачьи разъезды, доставляя донесения с последней оборонительной линии перед Львовом.

Как вспоминал бывший вице-президент львовского высшего краевого суда Станислав Пшилуский:

«Город, несмотря на то, что вступлению освободителей предшествовал происходивший у самых его ворот, на окраинах, пару часов ожесточенный бой, не изведал никакой тревоги, ни на минуту не чувствовал себя под угрозой анархии, лишенным опеки и защиты перед разгулом подонков общества, потому что там, в наместничестве следил за порядком и действовал до последнего момента тот самый граф Шереметев, недавний военный губернатор, с отрядом полевой жандармерии – железной рукой поддерживал порядок, оберегал безопасность, жизнь и имущество; схваченных бандитов, или местных, или из своей отступающей армии, беспощадно вешал и расстреливал» .

В 9 часов утра на башню ратуши поднялся офицер в сопровождении казака. Дежуривший на башне пожарный стражник спустил русский флаг, офицер свернул его и молча спустился с башни. В то же время другой офицер в сопровождении двух казаков снял русский флаг на кургане Люблинской унии. Также был снят флаг со здания наместничества.

Когда офицеры возвратились, флаги положили в автомобиль. Полковник Шереметев сел на коня и вслед за автомобилем под эскортом казаков направился вверх по улице Лычаковской.