Вольфганг Акунов - Держава Тевтонского ордена [litres]

В то же время, часто приходится читать и видеть в иных книгах, что эмблема добринских рыцарей представляет собой красную шестиконечную звезду над мечом (из чего иные, не знакомые с историей и принципами геральдики, публицисты «охранительного направления» делают «далеко идущие» выводы о том, что-де «за железными шеренгами германских псов-рыцарей» якобы «скрывался иудейский ростовщический капитал»!).

С другой стороны, приходится читать и утверждения, что, якобы, те из «добринских братьев», которым довелось предварительно побывать в Святой Земле и, в частности, в Вифлееме, получали право на включение в свою эмблему не красной, а золотой восьмиконечной («Вифлеемской») звезды; а те из ливонских братьев-меченосцев, которые также сподобились совершить паломничество в Палестину, якобы, также получали право ввести в свою эмблему (вместо креста!) золотую звезду (но только не восьмиконечную, как у добринских рыцарей, а шестиконечную). В общем, «темна вода во облацех»…

Во всяком случае, Добринское братство оказалось не только весьма немногочисленным (всего-навсего пятнадцать «братьев-рыцарей» и не более ста пятидесяти «полубратьев»-«семифратеров»), но и весьма недолговечным, влившись в 1235 г. в состав Тевтонского (Немецкого) ордена. Но и в его составе бывшие «добринцы» задержались недолго. Не прошло и двух лет, как они перешли в орден госпитальеров Святого Иоанна Иерусалимского. Попытка же князя Конрада I Мазовецкого (правившего, наряду с Мазовией, еще и другой польской областью – Куявией) возродить свой орден братьев рыцарей Христовых из Добрина в 1237 г. на новом месте – в город Дрогичин (в Побужье) не увенчалась успехом. Добрынские рыцари были разбиты и изгнаны оттуда западнорусским князем (а впоследствии – даже «королем Руси», по милости римского папы!) Даниилом Галицким, судя по всему, не отличавшим их от «настоящих» храмовников-тамплиеров (если верить его донесенным до нас летописцем словам: «Не лепо есть держати наше отчины крижевником, Тепличем, рекомым Соломоничем…»).

Братство меченосцев также просуществовало в Ливонии сравнительно недолго (хотя успело настолько прочно «войти в анналы», что даже сам тов. Сталин, по воспоминаниям современников, через семьсот лет мечтал превратить свою большевицкую партию в новый «орден меченосцев»!) Находясь в состоянии непрестанной кровавой борьбы с языческими племенами, упорно не желавшими креститься, постоянно конфликтуя с епископом рижским и между собой, «Христово воинство» неуклонно теряло силы.

Упоминавшийся нами выше второй (и одновременно – последний) войсковой магистр ордена Меча Фольквин, отчаявшись исправить положение собственными силами, вступил в переговоры с Тевтонским орденом Пресвятой Девы Марии с целью объединения обоих рыцарских братств. Он думал об их слиянии на полностью равноправной основе, однако не нашел сочувствия ни у прусских «тевтонов», ни у собственных орденских «братьев». Меченосцы опасались, в случае объединения с гораздо более мощным и жившим строго «по Уставу» Тевтонским орденом, безвозвратно утратить «вольность», которой они дотоле пользовались в ливонском «пограничье».

Что до тевтонских рыцарей (или, как их еще называли, «мариан» либо «марианитов»), то, во-первых, у них хватало забот с покорением и христианизацией упорно сопротивлявшихся прусских язычников.

Во-вторых, же Тевтонскому ордену, не успевшему еще закрепиться, как следует, в Пруссии, ни к чему было ссориться с Данией – весьма сильным в то время североевропейским королевством, с которым меченосцы постоянно конфликтовали из-за Эстляндии (Эстонии), на которую, наряду с гладиферами, претендовали и датские крестоносцы.

В-третьих, сама перспектива принять в свои ряды склонную к анархии ливонскую вольницу «Христова воинства», казалась малопривлекательной «тевтонам», приученным к строгой орденской дисциплины. И только после страшного поражения в битве на реке Сауле в 1236 г. (по мнению большинства историков – близ нынешнего Шяуляя), нанесенного меченосцам литовцами и ударившими гладиферам в спину их же собственным вспомогательным земгальским (семигальским) контингентом (в битве на Сауле пали сам геермейстер ливонского «Христова воинства» Фольквин и с ним пятьдесят «братьев-рыцарей», не говоря уже о кнехтах и оруженосцах, то есть, практически все, что орден Меча имел в наличии!), Верховный магистр (нем.: Гохмейстер, Homeyster, Hochmeister) Тевтонского ордена Герман фон Зальца согласился на включение жалких остатков ордена Христа в ряды рыцарей Пресвятой Девы Марии, но уже безо всяких условий со стороны меченосцев, впавших в полнейшее ничтожество.

Акт слияния обоих орденов был узаконен буллой папы римского Григория IX, подписанной в его резиденции Витербо 13 мая 1237 г. Характерно, что папская булла была адресована не «магистру», а «прецептору («порученцу» – то есть лицу более низкого ранга, чем магистр!) и братьям ордена Христа в Ливонии». Из еще не покоренной окончательно «марианами» Пруссии в Ливонию были направлены шестьдесят тевтонских рыцарей и «сариантов» во главе с Германом Балком (встречается также написание «Балке» или «Бальке»). Герман Балк, являвшийся с 1230 г. первым прусским ландмейстером (провинциальным магистром, то есть наместником) Тевтонского ордена Девы Марии в Пруссии, начиная с 1237 г. одновременно являлся и первым лифляндским, или ливонским магистром (лат.: magister Livoniae) того же самого ордена.

С этого момента орден меченосцев официально прекратил свое существование, а вместе с ним прекратилось и использование немецкими рыцарями его эмблематики, будь то мечи, кресты или звезды красного цвета. Отныне место братства гладиферов в Ливонии занял ливонский филиал Тевтонского ордена, официально именовавшийся Домом Святой Марии Тевтонской в Ливонии (лат.: Domus Sanctae Mariae Theutonicorum in Livonia), но отнюдь не «Ливонским орденом» (!), как его почему-то порой именуют. Так что, в Ледовом побоище на Чудском озере в 1242 г. святой благоверный князь Александр Невский разгромил отнюдь не «меченосцев» и не рыцарей «Ливонского ордена»! Несмотря на смену названия (с «ордена Христа» на «орден Девы Марии»), никакой церковно-догматической «переориентации» братства ливонских рыцарей-монахов не произошло, да ничего подобного и не имелось в виду.

Пресвятая Дева Мария была не только Небесной Заступницей и Покровительницей Тевтонского ордена; культ Божьей Матери процветал в Восточной Прибалтике с самого начала ее христианизации (с конца XII в.), то есть еще до появления тевтонских рыцарей в «Остзейском крае». С самого начала Рижский епископат утверждал, что ливонские земли являются Ее «вдовьей частью наследства», по аналогии с «отцовской долей наследства Христа» в Святой Земле. Именно в этом заключался смысл понятия «Удел Пресвятой Богородицы» (так же, кстати, по-церковному именовалась и Православная Русь).