Вольфганг Акунов - Держава Тевтонского ордена [litres]

К этим племенам в конце XII и начале XIII вв. проникли немцы в образе воинственной общины под знаменем религии, и, таким образом, стремление немцев к порабощению чужих племен соединилось с распространением христианской веры между язычниками и с подчинением их папскому престолу. Эта воинственная община был рыцарский орден крестоносцев, разделявшийся на две ветви: орден тевтонский, или Св. Марии, и позже его основанный, в 1202 году, орден меченосцев, предназначенный для поселения в чудских и леттских краях, соседних с русью. Оба эти ордена впоследствии соединились для совокупных действий».

При всем уважении к памяти Василия Осиповича Ключевского, осмелимся «замахнуться на авторитет». Процитированный труд нашего знаменитого историка носит на себе неизгладимый отпечаток своего времени – эпохи «русификаторства» Прибалтики в конце XIX-начале XX вв., серьезно испортившей отношения Российской империи с «балтами», или «остзейскими немцами» – прибалтийским дворянством, купечеством и бюргерством, преимущественно немецкого (но также датского, шведского, шотландского, польского, литовского и пр.) происхождения. Ни к чему хорошему эта политика, как известно, для России не привела – в этом мы могли убедиться на собственном двукратном кровавом опыте. Но дело ведь не только в этом.

Само утверждение о славянах, как якобы «исконном» населении Прибалтики, представляется, с точки зрения современной исторической науки, абсолютно несостоятельным. Прибалтийские племена – в частности, летты (латыши), никогда славянами не были. К тому же в Прибалтике, где, по мнению Ключевского, якобы искони жили славяне, античные историки и географы единодушно помещают фенов (финнов) и айстиев (эстов), соответствующих «чуди» позднейших русских летописей, а начиная с IV в. по Р.Х. – упомянутые выше восточно-германские племена готов (готонов, гутонов), переправившихся в Прибалтику из Скандинавии – с «острова Скандза» и вандалов (венделов, венделиков, винделиков), которых свеи-шведы (народ однозначно германский) и по сей день считают своими прямыми предками – в Швеции есть остров Готланд («земля готов»), провинции Эстерготланд («земля восточных готов», или «вестготов») и Вестерготланд («земля западных готов», или «вестготов») и т.д.

Что же касается стремления к порабощению чужих племен, якобы свойственного только немцам, то Ключевский сам опровергает себя, утверждая: «Полоцкий князь Владимир по своей простоте (? – В.А.) и недальновидности сам уступил пришельцам Ливонию (нынешние прибалтийские губернии (Российской империи – В.А.) и этим поступком навел на Северную Русь продолжительную войну с исконными (? – В.А.) врагами славянского племени». Известно, что полоцкие (да и другие древнерусские) князья отнюдь не «искони владели» Прибалтикой, а взимали дань с тамошних племен, принуждая их к этому путем регулярных ВОЕННЫХ ПОХОДОВ (выделено нами – В.А.).

Об этом говорит и обращенная к одному из этих князей, сохраненная древнерусским летописцам присказка: «Романе, Романе, худыми живеши, Литвою ореши», что в переводе на современный русский язык означает: «Роман, Роман, живешь за счет бедняков, пашешь на литовцах (то есть «впрягаешь литовцев в плуг» – в значении «налагаешь ярмо на литовцев»)». Словом, князь Владимир Полоцкий «уступил» немцам Ливонию, которая ему не принадлежала (в лучшем случае, он взимал с Ливонии дань, опираясь на мечи своей дружины). Не обходилось дело и без христианизации прибалтийских туземцев – единственное различие заключалось лишь в том, что их обращали в православный вариант христианской веры, а не в католический, как делали несколько позднее немецкие колонисты. И, если православные христианизаторы Новгорода, направленные туда Святым Равноапостольным князем Владимиром Святославичем, по выражению летописца, крестили Новгород «Добрыня огнем, а Путята – мечом», то вряд ли обращение русскими князьями в православную веру прибалтов проходило совершенно добровольно, «без сучка, без задоринки»!

Неверно изложил Ключевский также историю возникновения и взаимоотношений католических духовно-рыцарских орденов в Прибалтике, утверждая, что изначально якобы существовал какой-то единый «орден крестоносцев», «разделившийся» затем на «две ветви». Как обстояло дело в действительности, читатель скоро узнает.

Начало активной христианизации закосневших в язычестве балтийских и финно-угорских племен, населявших Восточную Прибалтику, – приобщения нехристей к Вере Христовой, осуществлявшейся под эгидой католического Рима, приходится на 80-90-е гг. XII в. Первые католические миссионеры – августинец Мейнгард (проповедовавший в 1186-1196 гг.) и цистерцианец Бертольд (подвизавшийся на ниве спасения языческих душ для вечной жизни 1196-1198 гг.) только положили ей начало.

Значительный след в истории обращения туземного населения Восточно-Прибалтийского региона к Христу оставил только третий епископ – Альберт (Альбрехт) фон Буксгевден, или Бугсгевден (нем.: Buxhoevden, Buxhoevede). Он начал с того, что в 1201 г. перенес епископскую резиденцию из Икскуля (или Икскюля; по-латышски: Икшкиле) в низовье реки Дины (или Дюны; по-русски: Западной Двины; по-латышски: Даугавы), а именно – к рукаву Дины – небольшой речке Рига (по-латышски: Ридзене). В 1202 г. туда прибыли первые колонисты. Так было положено основание городу Риге, будущему административному центру будущей Ливонии (или Лифляндии), названной так по имени дружественного встретившего германских миссионеров местного племени ливов (имевших, кстати, не балтийское, как летты-латыши, курши-куроны (корсь), земгалы-семигалы (земигола) и латгалы (латгола, летгола), а финно-угорское – как эсты – происхождение).

Ливский вождь («король») Каупо (Иаков), окрестившись со всей своей дружиной (согласно мнению ряда историков, сам Каупо был крещен еще при рождении, поскольку его имя – не что иное, как ливская форма христианского имени Иаков) и приведя затем к крестильной купели все свое племя, стал верным союзником «рыцарей Меча», сопровождал их во всех военных походах на нехристей, и погиб в сражении с язычниками-эстами. По легенде, именно от этого ливского короля-крестоносца («Ливе», то есть лива) пошел лифляндский знатный род фон Ливен, вписавший немало славных страниц в историю, в том числе и в историю Российской империи. Убедившись, на примере своих предшественников, в невозможности успешно проповедовать язычникам Благую весть без наличия постоянной и сильной военной поддержки, епископ Альберт приступил в 1202 г. к учреждению собственного военно-монашеского ордена, по типу уже существовавших в то время в Святой Земле и на Иберийском полуострове духовно-рыцарских братств. Необходимо заметить, что и предшественники Альберта фон Буксгевдена – Мейнгард и Бертольд – также опирались на военные отряды.