Андрей Богданов - Повседневная жизнь Древней Руси

Метод Шахматова трудоемок. Он состоит в пословном, даже побуквенном сравнении всех списков одного произведения с целью выяснить их взаимодействие во времени и понять, какой список от какого (прямо или через несохранившиеся рукописи) произошел. Характер изменений говорит о том, что перед нами список (копия, конечно же содержащая ошибки и исправления); или сознательно переделанная, содержащая смысловые поправки редакция; или случайно накопивший множество изменений извод одного памятника.

Шахматов доказал, что только досконально изучив историю текста каждой летописи, можно сопоставлять между собой сами памятники, которые тоже происходили Друг от друга. Груда манускриптов превратилась в результате его работы в могучее древо русского летописания, с корнями, стволом, большими и малыми ветвями. Главное, что вместо набора разных сведений в разных рукописях перед учеными предстала колоссальная творческая история летописания с XI до XVI век! История, позволяющая четко доказать, что и как изменяли и дополняли, редактировали и переписывали заново многие поколения вдумчивых летописцев.

В результате открытий Шахматова стало возможным понять, что именно летописцы разных времен и земель Руси хотели видеть в прошлом, что их не устраивало и что они по-иному описывали. В то же время стало невозможным взять фрагмент какой-нибудь летописи и процитировать, не отвечая себе на вопрос, кто, когда, по каким источникам и с какой целью эти слова написал, как они соотносятся со всей богатейшей летописной традицией.

Так родилась новая наука — текстология, а вместе с ней ее особое направление — летописеведение. Именно оно стало главной темой работ крупнейших историков и филологов России в XX веке. Понятно, что любой труд, не опирающийся на достижения летописеведов, не мог внести ничего нового и существенного в понимание нашей древнейшей политической истории, в которой летопись остается главным и часто единственным источником.

Это не значит, что историки, не готовые положить годы труда на исследование истории текста летописей, прекратили писать. Напротив, они писали, печатали и в наши дни продолжают заниматься подобным «творчеством» весьма активно. Это означает лишь, что старания их после опубликования работ Шахматова в научном плане ничего не стоят. Историческая наука, сохраняя свое общее название, разделилась в изучении Древней Руси на собственно научные исследования и наукообразные рассуждения «на тему».

В политически сложных условиях середины XX века, когда почти все крупнейшие историки и филологи подвергались разнообразным гонениям или попросту «сидели», летописеведение стало своего рода нишей, надежно защищенной от профанов своей трудоемкостью. Неудивительно, что летописеведы, публикуя результаты своих трудов, не спешили объяснять менее ученым коллегам, какие перемены их выводы вносят в наше понимание истории Древней Руси. А эти «необъявленные» перемены были радикальными.

Сравнение Начальной летописи с «Повестью временных лет» показало, что значительная часть дат, которые удивили нас, была внесена в текст между концом XI и началом XII века. В Начальной летописи их было еще очень мало. Составитель «Повести» не только датировал, но решительно «удревнял» события, задавшись целью заполнить период истории Руси при неизвестных нам (а может быть, и ему) правителях бурной деятельностью династии Рюриковичей. Значительную часть дат Нестор или другой монах Киево-Печерского монастыря не брал из источников, а вычислял, применяясь к событиям в Византии, или же просто сочинял, руководствуясь своими соображениями о том, как должна выглядеть русская история.

Но уже Начальная летопись, как и «Повесть временных лет», отнюдь не была простым изложением событий и легенд «без гнева и пристрастия». Вообще, объективизированная форма изложения — в таком-то году произошло то-то — не должна вводить читателя в заблуждение. Летописание всегда отражало бурление страстей, идеологических и конкретно-политических. Все его погодные статьи глубоко эмоциональны, все сведения служили определенным целям летописца — просто по прошествии столетий мы не всегда понимаем эти цели.

Составивший Начальную летопись Никон Великий с 1060-х годов до самой своей смерти в 1088 году был крупной политической фигурой в Киевской Руси. Некоторые даже полагают, что основатель и игумен Киево-Печерского монастыря, еще до 1058 года поселившийся вместе с первым русским монахом-отшельником Антонием в пещере на берегу Днепра, неподалеку от стен Киева, был не кем иным, как самим митрополитом Иларионом!

Священник церкви в княжеском селе Берестове Иларион прославился благочестием, отказом от земных благ, глубокой книжной ученостью и талантом оратора. Он был единомышленником великого князя Ярослава Мудрого (1019–1054), который уже в 1030-х годах задался целью просвещения Руси путем строительства школ, перевода и переписки греческих книг, создания библиотек. Сподвижник великого князя Иларион — согласно «Повести временных лет», «муж благ, книжен и постник» — был первым помощником Ярослава в деле просвещения Руси. В 1051 году Иларион, возглавлявший клир любимой великим князем резиденции в Берестове, был, вопреки традиции, поставлен митрополитом всея Руси. До этого со времен правления Владимира Святого (980–1015), крестившего Русь в 988 году, русскими митрополитами были исключительно греки, поставленные константинопольскими патриархами. Ярослав произвел настоящий переворот, поставив на Руси митрополита решением собора русских епископов.

В Софии Киевской, главном соборном храме Руси, Иларион при вступлении на святой престол произнес речь, которая стала фундаментом национальной исторической концепции. Обращаясь к великому князю Ярославу, новый митрополит прославил его отца, «нашего учителя и наставника, великого князя земли нашей Владимира, внука старого Игоря, сына же славного Святослава, которые во времена своего владычества мужеством и храбростью прослыли в странах многих победами и силою и ныне поминаются и прославляются. Ибо не в худой и неведомой земле владычество ваше, но в Руской, о которой знают и слышат во всех четырех концах земли! » Не греки крестили Русь, заявил новый митрополит, но «славный, рожденный от славных, благородный — от благородных, князь наш Владимир».

«Слово о законе и благодати» митрополита Илариона соединило принятое от Византии христианство и военные подвиги первых русских князей с гордостью за Русскую землю и верой в ее великую миссию. Крестив Русь, Владимир Святой и продолжатель его дела, просветитель Ярослав Мудрый открыли новую страницу мировой истории, на которой русские являются избранным Богом народом [12] Библиотека литературы Древней Руси. Т. 1. СПб., 1997. .