Андрей Соколов - Кларендон и его время. Странная история Эдварда Хайда, канцлера и изгнанника

Дальнейшие действия властей трудно назвать великодушными. В июне 1660 года парламент утвердил несколько списков, которые делали возможным смертную казнь и другие виды наказаний для ряда лиц. В дальнейшем они уточнялись и расширялись. В июле палата лордов потребовала от общин согласиться с тем, что все подписавшие приговор Карлу I являются государственниками изменниками. Кроме лиц, подписавших приговор, из помилования исключили офицеров, охранявших захваченного в плен Карла I и обеспечивших осуществление казни: Дэниэла Экстелла, охранявшего Вестминстер-Холл, последнее земное прибежище Карла I, Мэтью Томлинсона, отвечавшего за пленника со времени заключения его в Виндзоре до прибытия к эшафоту; Френсиса Хакера, Роберта Фара и Геркулеса Ханкса, руководивших исполнением приговора. Для Хакера арест стал полной неожиданностью: он был человеком Монка и продолжал командовать полком в течение нескольких недель после приглашения Карла II на трон. Вероятно, настоящая причина его злоключений крылась в том, что он сохранил у себя в доме оригинал приговора с подписями. Существование подлинника подтвердила жена полковника, ошибочно посчитавшая, что он доказывает невиновность мужу, который приговор не подписывал. На вопрос, знает ли он, кто был палачом (этого расследование так и не выяснило), Хакер ответил, будто слышал, что это чей-то дворецкий, но имени не знает. Он выразил готовность выяснить это [11, IV, 87 ]. Хранение приговора сочли доказательством непосредственной вовлеченности полковника Хакера в убийство Карла I. Это предопределило перемещение его в список тех, кто подлежал смертной казни. Арестованных полковников пристрастно допрашивал специальный комитет. Трое (Фар, Томлинсон и Ханкс) избежали смерти, дав показания против товарищей или имея покровителей. Как сказал Экстелл, «Ханкс, который был самым грубым из нас по отношению к королю, дал показания, достаточные, чтобы повесили его товарищей-сослуживцев». В вину самому Экстеллу ставилось то, что в ходе процесса и во время казни Карла I он насильно принуждал солдат своего полка скандировать слова «Справедливость» и «Казнить» [11, IV, 106 ].

До арестов и суда мало кому приходило в голову, что обвиняемые могли быть подвергнуты так называемой квалифицированной казни. Реальность оказалась суровее. Сами арестованные полагали, что их казнят повешением или отрубанием головы. Во время революции и протектората квалифицированная казнь была применена в нескольких случаях, что роялисты называли варварством, однако теперь они утверждали: это справедливое наказание за убийство короля. Квалифицированную казнь начали использовать в XIII веке, заменив ею «простое» повешение. Изуверская смерть и чудовищная боль, причиняемая жертве, должны были отвратить от участия в заговорах против монарха. В давние времена преступника волочили к месту казни на веревке, но в дальнейшем от этой практики отказались, так как человек подчас погибал еще до того, как его доставляли к эшафоту. Квалифицированной казни подвергали только мужчин; женщин, обвиненных по аналогичным преступлениям, сжигали на костре. Юридически квалифицированная казнь была утверждена Актом об измене 1351 года, введенным при Эдуарде III. С эшафота преступник мог обратиться к толпе и помолиться. Палач просил у жертвы прощения и получал ее, иногда вместе с материальным даром, ибо степень мучений теперь целиком зависела от него. Он мог дождаться смерти от повешения и провести остальные действия над трупом, мог снять человека с веревки после удушения, когда шея и позвоночник целы, заживо раскаленным докрасна ножом отрубить гениталии, вспороть тело, достать внутренности, до последнего момента не задевая органов, таких как сердце, ранение которых означает немедленную смерть. Жертве следовало увидеть свои внутренности. Только потом отрубалась голова, и тело разрубалось на четыре части, которые доставлялись в разные части страны или города. Голова преступника выставлялась на пике. К квалифицированной казни приговорили участников «порохового заговора», однако Гаю Фоксу, до этого подвергнутому чудовищным пыткам с целью добиться имен соучастников, удалось обмануть палача. Будучи подвешенным, он ухитрился прыгнуть с эшафота и сломать шею. Изуверская и мучительная смерть государственного преступника была не просто проявлением откровенного садизма, но символическим действием, наказанием за покушение на «короля-отца». Публичное волочение на повозке к месту казни символизировало финальный уход из жизни. Унизительная процедура повешения, сопровождавшаяся непроизвольными физиологическими актами, предназначалась для людей низкого сорта, уголовников, только знатные люди и лица королевской крови обладали привилегией на относительно «чистую» и быструю смерть путем отрубания головы. Кастрация и отрубание гениталий символизировали утрату мужской силы и власти в широком смысле, утрату прав детей умирающего на наследство, поскольку его имущество конфисковалось государством. Расчленение шло от средневековых представлений о душе и теле, о том, что в преступниках зло сосредоточено в сердцах и внутренностях. Бросая кишки в раскаленную чашу, палач подвергал их, следовательно, зло как таковое, сожжению в очистительном огне. Отрубание головы было не просто завершением казни, но и избавлением от вместилища преступных намерений. Для доказательства смерти и уничтоженного зла палачи часто демонстрировали публике голову и сердце казненного. Голову на пике устанавливали так, чтобы мертвые глаза «взирали» на место преступления.

Первым из цареубийц был казнен генерал-майор Томас Харрисон, по определению епископа Бернета, «фанатичный кровавый энтузиаст». Ходили слухи о его особом жестокосердии к Карлу I. Он входил в секту «людей пятой монархии», нонконформистам радикального толка, верившим в скорое наступление судного дня и второе пришествие Христа. Они ожидали, что апокалипсис наступит в 1666 году, который ассоциировался с числом сатанинского Зверя, упоминаемого в библейской книге Откровений. В течение некоторого времени Харрисон был вторым в армии человеком после Кромвеля, и в апреле 1653 года сыграл главную роль в разгоне охвостья Долгого парламента. Когда спикер Лентал отказался встать со своего кресла, силач Харрисон взял его за шиворот и вытолкал из помещения. Впрочем, с ним случилось то же самое: Кромвель приказал выдворить его силой при роспуске Бербонского парламента. Фанатик Харрисон противился превращению армии в инструмент личной власти Кромвеля, да и прагматизм последнего, проявившийся в войне против Голландии, вызвал у него отторжение. Если Оливера война против кальвинистской Голландии не вдохновляла, то Харрисон видел в ней богоугодное дело, наказание нации, погрязшей в корысть и любовь к злату. Вера, однако, не помешала ему стать крупным землевладельцем. Во время протектората он несколько раз побывал в тюрьме, и перед арестом вел простую набожную жизнь в своем доме в Стаффордшире вдвоем с женой (их дети умерли в раннем возрасте). Он был предупрежден, но не захотел покинуть родной очаг. Его судили первым, свою вину он не признал, но подпись подтвердил. Пояснение Харрисона, что он доставил Карла I с острова Уайт в Виндзор по воле парламента и приказу Ферфакса, было проигнорировано. После конфискации поместья он оставил жене единственное, что у него оставалось — Библию, ценность которой, как он заявил, выше человеческого понимания. Его казнили 13 октября. Держался мужественно, с достоинством. Кто-то во враждебной толпе прокричал: «И где твое доброе старое дело?» Скрестив руки на груди, Харрисон ответил с радостной улыбкой: «Здесь, и я иду скрепить его своей кровью». Когда он стоял на эшафоте, его ноги дрожали, что вызвало издевательские крики. Он воскликнул: «Многочисленные раны, полученные в битвах, а не страх, причина, что мои конечности дрожат». В последние минуты Харрисон сказал: «Я служил Богу и Создателю, Он много раз прикрывал мою голову в битвах; Он дал мне перепрыгнуть через стену и пройти через толпу. Он поможет мне принять смерть и сделает ее легкой. Сейчас, Господи Иисус, я отдаю в твои руки свою душу». Он был повешен и быстро снят, в агонии, когда пришел в сознание, его рубаху подняли и палач отсек гениталии, которые, прежде чем быть брошены в раскаленную корзину, показали ему. Раскаленный металл вонзился в живот, когда внутренности вытащили, чтобы сжечь, Харрисон из последних сил нанес удар, заставший палача врасплох. В гневе тот добил жертву, голова генерал-майора была отсечена, сердце вырезано из груди, а тело разрублено на четыре части. Находившийся в толпе мемуарист Самюэл Пепис засвидетельствовал: «Перед казнью генерал был насколько весел, насколько мог быть человек в его положении» [98, 155 ].