Татьяна Лабутина - Англичане в допетровской России

Что касается самого Ивана Грозного, то он предпринимал попытки женитьбы на иностранной аристократке еще задолго до своего сватовства к английской королеве. «В царской семье браки были делом не частного, а политического характера, они подчинялись династическим целям, — писал современный историк Р. Г. Скрынников. — Московская дипломатия затеяла большую политическую игру в связи с женитьбой Ивана IV до того, как он достиг брачного возраста». Поначалу бояре надеялись сосватать для Ивана польскую принцессу, но сия затея по ряду причин не увенчалась успехом, а потому 16-летний Великий князь объявил о своем решении сыскать невесту в родной земле. Бояре и окольничие разъехались по стране в поисках подходящей партии. «Всем дворянам, имевшим дочерей от 12 лет, повелевалось под страхом великой опалы и даже казни везти таковых на смотрины» [95] Скрынников Р. Г . Иван Грозный. М., 1983. С. 206. . Избранницей царя стала дочь окольничего Романа Юрьевича Захарьина — Анастасия. Этот брак, продлившийся 13 лет, принес царю двух сыновей — Ивана и Федора. Как бы то не казалось удивительным, но после смерти царицы Грозный надумал жениться на католичке — дочери Сигизмунда I Польского — Екатерине. По словам Д. Цветаева, царь «продолжал домогаться ее даже по выходе ее замуж за финляндского герцога, потом шведского короля Иоанна… пока ее муж с позором не выслал из Стокгольма не впору приехавших туда русских послов — сватов» [96] Цветаев Д . Протестантство и протестанты в России… Указ. соч. С. 430. . В результате Иван скоропалительно женился на дочери кабардинского князя — княжне Кученей. Новая царица прожила недолго. После ее смерти царь провел «смотр» невест. 1500 юных дворянок и боярышень предстали пред светлы очи 40-летнего жениха. По совету верного слуги Малюты Скуратова свой выбор Иван остановил на Марфе Собакиной. Однако вскоре после свадьбы юная царица скончалась. Последующие супруги царя — Анна Колотовская и Анна Васильчикова очень быстро разонравились немолодому сластолюбцу, а потому были сосланы в монастырь. Шестой, и, как говорят, самой любимой женой Ивана стала вдова дьяка Василиса Мелентьева. Однако за три года до своей смерти царь, в нарушение всех церковных канонов, женился в седьмой раз. Свой выбор он остановил на «дворовой» — Марии Нагой. Таким образом, ко времени сватовства к английской аристократке царь был женат, хотя сам к последнему браку относился несерьезно и «готов был пожертвовать последней женой ради руки английской принцессы» [97] Скрынников Р. Г . Указ. соч. С. 213. .

Чтобы избежать возможных кривотолков по поводу двух последних жен Грозного, Писемскому наказали отвечать на вопросы следующим образом: «Государь наш по многим государствам посылал, чтоб ему… по себе приискать невесту, да не случилось; и государь взял за себя в своем государстве боярскую дочь, не по себе, и будет королевнина племянница дородна и того великого дела достойна, государь наш царь, свою оставя, сговорит за королевнину племянницу» [98] Цит. по: Цветаев Д . Протестантство и протестанты в России… С. 419. . Избранницей царя Ивана должна была стать дочь графа Гантингтона — леди Мэри Гастингс. Послу поручили узнать, как о ней самой, так и о ее родственниках как можно больше, а также добиться встречи с самой избранницей.

16 сентября 1582 г. московское посольство высадилось на английский берег. В Лондоне послам был оказан торжественный прием. Горсей свидетельствовал, что их приняли «с почетом». 18 января 1583 г. Писемский получил аудиенцию у королевы, вручил ей верительные грамоты и передал просьбу Грозного показать свою племянницу, а также «написать ее персону для передачи государю». Королева на это отвечала: «Любя брата своего, вашего государя, рада с ним быть в свойстве; но я слышала, что государь ваш любит девиц красивых, а мою племянницу едва ли полюбит; совестно мне также и велеть писать ее портрет и послать его к государю: лежала она в оспе, от болезни не оправилась, лицо у нее теперь красное» [99] Там же. С. 433. . Создавалось впечатление, что Елизавета искала предлог, чтобы не показывать племянницу русским посланникам. Однако Писемский настаивал, и тогда королева пообещала устроить встречу «сватов» с «невестой» после ее выздоровления.

17 мая Писемский был приглашен в дом канцлера Бромлея, чтобы там повидать «невесту». Примечательно, что сцену «смотрин» английские и русские источники описывали по-разному. Горсей рассказывал: «Королева приказала представить им (послам) возможность увидеть леди, которая в сопровождении назначенного числа знатных дам и девушек, а также молодых придворных явилась перед послом в саду Йоркского дворца. У нее был величественный вид. Посол в сопровождении свиты из знати и других лиц был приведен к ней, поклонился, пал ниц к ее ногам, затем поднялся, отбежал назад, не поворачиваясь спиной, что очень удивило ее и всех ее спутников. Потом он сказал… что для него достаточно лишь взглянуть на этого ангела, который, он надеется, станет супругой его господина, он хвалил ее ангельскую наружность, сложение и необыкновенную красоту. Впоследствии ее близкие друзья при дворе прозвали ее царицей Московии» [100] Горсей Дж . Указ. соч. С. 81. .

Между тем, Ф. Писемский в своем дневнике изображал «невесту» не столь восторженно: «Княжна Хунтинского Мария Хантис ростом высока, тонка, лицом бела, глаза у нее серые, волосы русые, нос прямой, на руках пальцы тонкие и долгие». О «приятности» и красоте Мэри Гастингс, как мы видим, посол не обмолвился ни словом, из чего Цветаев делал вывод о «неправдоподобности рассказа Горсея» [101] Цветаев Д . Протестантство и протестанты в России… С. 435. .

Как бы то ни было, но вскоре послы получили портрет Мэри Гастингс, после чего отправились на родину. С ними ехал новый английский посланник Джером Боус, который, по мнению Горсея, «не имел никаких других достоинств, кроме представительной внешности» [102] Горсей Дж . С. 82. . Боус вез с собой письмо Елизаветы, датированное маем 1583 г. В нем говорилось о том, что королева поручила своим советникам «войти в рассуждение» по вопросу о «союзе оборонительном и наступательном». Затем она обращалась к вопросу торговли, выражая надежду, что торговли ее подданных «во всех без изъятия пристанях Двины, а также во всех частях северного ее прибрежья… будет слишком исключительно присвоена обществу наших купцов, ведущих торги с этой частью владений царя». При этом Елизавета подчеркивала: «Мы просим лишь то, что им уже даровано сказанному обществу, в уважение больших издержек, понесенных оными при открытии этой торговли. Мы надеемся, что царь примет таковую нашу просьбу в уважение, окажет такую милость нашим подданным, чтобы их льготы в этом отношении не уменьшились, но напротив получили подтверждение, как того требует доброе между нами согласие». Королева сетовала, что в последние годы ее купцы «подверглись некоторым утеснениям и особенно некоторым сборам, а именно: в первый год — 1000 рублей, а в последние года — 500 рублей ежегодного налога в противность всем их привилегиям». Подобное положение вещей явно не устраивало Елизавету и она поручила посланнику принять на себя «ходатайство об уничтожении таковых новых налогов». Далее королева подтверждала свое обещание принять царя в Англии, если ему понадобится политическое убежище. Она также просила посланника узнать у царя его мнение по поводу посредничества Англии в урегулировании отношений Московии со Швецией.