Владимир Шишкин - Королевский двор Франции в эпоху Возрождения

Однако именно центральное звено дома короля — Королевская палата — подверглось значительным структурным и функциональным переменам, хотя и не единовременно. Ж. Дю Тийе сообщает также, что Франциск I, « который весьма привечал дворянство, при своем восшествии на трон учредил должность камер-юнкеров [ gentilhommes de la chambre ]», каковых в 1545 г. уже было 68 человек и которые подчинялись Главному камергеру [382] Du Tillet J . Recueil des Roys de France, leur couronne et maison. P. 296; Knecht R. The French Renaissance court. P. 37. . Эта должность, с годовым жалованием 1200 турских ливров, уже в эпоху последних Валуа превратилась в самое почетное и вожделенное место для среднего дворянства, дающее право непосредственного пребывания подле короля, а позже — в предмет торга и синекуру. После упразднения должности Главного камерария , утвержденного Парижским парламентом осенью 1545 г., король решил взамен создать почетный пост первого камер-юнкера ( premier gentilhomme de la chambre ), который бы замещал, при надобности, Главного камергера и руководил дежурными камер-юнкерами. Позже, в начале XVII в., число первых камер-юнкеров увеличилось до четырех [383] Recueil général des anciens lois françaises/Éds. Isambert, Decrusy, Taillandier. T. XII (2) (1514–1546). Paris: Belin-Leprieur, 1828. P. 896; Traité des droits, fonctions, franchises, exemptions, prérogatives et privileges. P. 518–520. . В помощь камер-юнкерам были назначены камергеры ( chambellans ), число которых было уменьшено и статус их понижен, а в подчинение предоставлены камердинеры при Королевской палате ( valets de la chambre ) и при гардеробе ( valets de garderobe ) — должности, как пишет Ж. Дю Тийе, провозглашенные аноблирующими и закрепленные за представителями неблагородных слоев [384] Du Tillet J. Recueil des Roys de France, leur couronne et maison. P. 296. . В свою очередь, эти последние командовали привратниками ( huissiers de sale ) и портье разного рода ( portiers de l'Hôtel du roi ) [385] Du Tillet J . Recueil des Roys de France, leur couronne et maison. P. 296. . Выстроенная четырехуровневая схема субординации должностей Палаты , таким образом , вполне соответствует предположениям П.-Л. Редере.

Наконец, остальные службы дома короля, чья компетенция распространялась уже на весь двор, также получили свое организационно — функциональное и численное развитие. Прежде всего, речь идет о важном ведомстве Главного шталмейстера Франции ( Grand ecuyer ), третьей по значимости придворной коронной должности, следующей после Главного распорядителя и Главного камергера [386] Du Tillet J . Recueil des Roys de France, leur Couronne et maison, ensemble, les rengs des grands de France. P. 268r–268v. . В его ведении находились королевские конюшни, с большим числом шталмейстеров ( premier et autres ecuyers ), курьеров (120 человек) и пажей, а также обслуживающим персоналом ( officiers de l'ecurie ). Содержанию конюшен придавалось особое значение, поскольку лошадь являлась главным средством передвижения и гужевым транспортом, предназначенным для всевозможных целей: охоты и переездов двора, войны, доставки корреспонденции и государственных бумаг [387] Du Tillet J. Recueil des Roys de France, leur couronne et maison. P. 296–297. . При Франциске I должность ординарного шталмейстера стала дворянской.

Тесно связанные между собой охотничьи службы, первое упоминание о которых относится к царствованию Людовика IX Святого, появились одновременно, в 1230-е гг. Уже во времена Карла VI (1380–1422) их руководители значились как Главный егермейстер ( Grand veneur ), организатор королевской охоты, проходившей с использованием собак (в основном, борзых), и Главный сокольничий ( Grand fauconnier ), соответственно, организатор охоты с использованием прирученных хищных птиц (соколов, ястребов и др.) [388] Anselme de Sainte-Marie . P. 527–545; Du Tillet J. Recueil des Roys de France, leur Couronne et maison, ensemble, les rengs des grands de France. P. 269r. . При Франциске I, который сделал охоту регулярным и обязательным занятием придворных в любом местопребывании двора, где были охотничьи угодья, появилась новая должность и соответствующая служба — Главного ловчего волков ( Grand louvetier ) [389] Anselme de Sainte-Marie . P. 546–548. . Посвятивший своего « Придворного » Франциску I, Б. Кастильоне писал (1528): « Существует также много других упражнений, хотя непосредственно и не служащих военному делу, но все же имеющих с ним большое сродство и весьма способствующих воспитанию мужественной доблести. Среди них главным я считаю охоту, которая обладает определенным сходством с войной: воистину это — забава знатных сеньоров, подобающая тем, кто состоит при дворе, и кроме того, она была в большом почете у древних » [390] Кастильоне Б . Придворный. С. 208. . Охота, по выражению Р. Мандру, « монополия дворянского класса », таким образом, стала важным и многофункциональным времяпровождением двора, в котором, с начала XVI в., стали участвовать и женщины, королевы и придворные дамы, привнеся в это занятие элемент игры и состязательности [391] Мандру Р. Франция раннего Нового времени. 1500–1640. М.: Территория будущего, 2010. С. 203–204. . Символом знатной дамы-охотницы стала фаворитка Генриха II Диана де Пуатье, изображаемая художниками того времени в виде античной Дианы-охотницы (впервые в 1548 г.) [392] Шоссинан-Ногаре Г. Повседневная жизнь жен и возлюбленных французских королей. М.: Молодая гвардия, 2003. С. 87–88. . Правда, охота на опасных животных — волков, вепрей — оставалась прерогативой мужчин, и женщины туда не допускались [393] Клулас И. Повседневная жизнь в замках Луары в эпоху Возрождения. С. 84–86. . Как известно, любимой охотничьей резиденцией короля был замок Шамбор, построенный на месте прежнего охотничьего домика, и известный в том числе своей галереей оленьих трофеев Франциска I.

Появление дам при дворе и их влияние на политику страны началось, или, правильнее сказать, возродилось при Анне Французской, мадам де Боже (1461–1522), дочери Людовика XI и регентше при Карле VIII. Именно ей удалось показать своими хладнокровными и жесткими политическими действиями, что авторитет правительницы или королевы Франции, казалось, навсегда погибший вместе с Изабеллой Баварской в первой четверти XV в., может не уступать авторитету правителей-мужчин. Она создала настоящую школу придворного и политического воспитания для женщин, претендующих на власть и участие в куриальных делах, подготовив создание настоящего дамского двора: Луиза Савойская и Диана де Пуатье были в числе ее учениц [394] Viennot É. La France, les femmes et le pouvoir. L'invention de la loi salique (Ve–XVIe siècle). Paris: Perrin, 2006. P. 486. . Брантом в своих « Знаменитых дамах » писал о ней: « Ни ее великий дом, ни ее время не знали ни одной дамы или девицы, которой она не преподала бы урок ». Однако знаменитый мемуарист отмечает при этом, что именно Франциску I выпала роль воплотить это в жизнь: Король « призвал ко двору большое число дам для временного и регулярного присутствия. Нужно признать, что до него они никогда не пребывали при дворе так часто и не оставались так надолго, а если это и случалось, то речь шла только об их незначительном числе. Правда и то, что королева Анна [Бретонская] увеличила свою женскую свиту более, чем королевы, ее предшественницы […]. По своему восшествию на трон, однако, Франциск I посчитал, что именно дамы станут украшением всего его двора, и пожелал, чтобы их было больше, чем обычно. Поскольку верно, что двор без дам, как сад без прекрасных цветов » [395] Brantôme , Pierre de Bourdeille, seigneur de. Oeuvres complètes. T. VII. Paris: J. Renouard, 1873. P. 314. . И далее, уже в « Галантных дамах », он специально повторил: « Тот, кому пришлось видеть двор королей наших Франциска, а затем Генриха Второго и его детей, признает, что самое великолепное в мире зрелище — это дамы сего двора, королевы, принцессы и их фрейлины » [396] Брантом . Галантные дамы. С. 177. . Собравшийся, бесспорно, по инициативе короля, и не без участия его матери Луизы Савойской и сестры, Маргариты Наваррской, дамский двор, стал ответом на вызовы времени, отразив изменившуюся, возросшую роль знатной женщины в обществе. Корона сознательно сделала женский фактор социально-политическим инструментом монархии, поскольку он укреплял ее основы: очень быстро, на протяжении одного столетия, дамский двор превратился в неотъемлемую составляющую Ренессансного двора, системный элемент всего куриального института, просуществовав до конца французской монархии (см. сл. главы).