Владимир Шишкин - Королевский двор Франции в эпоху Возрождения

Впрочем, с пьедестала ныне свергаются также и именитые французские историки XVI в. — современники событий Религиозных войн. В частности, мы покажем, что в силу разных, личных и политических обстоятельств, представители как католической исторической мысли, так и гугенотской (протестантской) также не следовали правде, представляя на суд потомков версию, которая лучше отвечала бы итогу их жизни и профессиональной карьеры, оправдывала бы их самих в их действиях или бездействии. Речь идет, в данном случае, о Жаке-Огюсте де Ту (1553–1617) и Теодоре-Агриппе д'Обинье (1552–1630), и об их сочинениях, во французском варианте имеющих одинаковое название: Всеобщая история ( Histoire universelle ) [27] Thou J.-A. Histoire universelle depuis 1543 jusqu'en 1607. T. I–XVI. Londres, 1734; d'Aubigné Agrippa . Histoire universelle/Éd. A. Thierry. T. I–IX. Genève: Droz, 1981–2001. .

Несмотря на выраженную религиозно-политическую тенденциозность авторов многих воспоминаний времен последних Валуа, среди французских мемуаристов особое место занимает « Журнал-Регистр царствования Генриха III » парижского муниципального чиновника Пьера де Л'Этуаля (1546–1611) [28] L'Estoile Pierre de. Régistre-Journal du règne de Henri III/Éd. M. Lazard et G. Schrenck. T. I–VI. Genève: Droz, 1992–2003. . На сегодняшний день его сочинение, настоящий дневник-регистр, разбитый по месяцам и дням, который он вел с 1574 г. вплоть до своей кончины, считается одним из самых достоверных свидетельств эпохи. Переиздание « Журнала-Регистра », начавшееся в 1992 г., продолжается по сей день (« Журнал царствования Генриха IV », под ред. Ксавье Ле Персона [29] L'Estoile Pierre de. Journal du règne de Henri IV/Éd. Xavier Le Person. T. I–III. Genève: Droz, 2011–2016. ). Тщательно регистрируя все важные куриальные события в тот момент, когда двор пребывал в Париже, Л'Этуаль демонстрирует хорошую осведомленность обо всем, что там происходило. Значительная часть приводимых им сведений опирается на документы, которые он во множестве приводит в своем « Журнале-Регистре » и которые он сохранил, несмотря на быстроменяющуюся политическую обстановку, свой арест и разорение во времена Лиги. Во многом благодаря его свидетельствам, мы можем опровергнуть многие мифы о дворе Генриха III, равно как понять, каким образом распадался двор последнего Валуа во времена « французского потопа » конца 1580-х — начала 1590-х гг.

Характеризуя отдельные внутренние куриальные процессы, в частности, формирование дамского двора, нельзя оставить без внимания сочинения Пьера де Брантома (ок. 1540–1614), знаменитого своими « Жизнеописаниями » монарших особ, знатных дам и военных капитанов, известного также особенным вниманием к женщинам: так, он поименно вспомнил всех дам двора Екатерины Медичи в ее жизнеописании (почти двести персон)! Конечно, Брантом никогда не был профессиональным историком и классическим мемуаристом, однако его сочинения представляют собой ценные свидетельства человека, всю жизнь проведшего при дворе, которые на деле подтверждаются иными данными. Без его биографий ключевых акторов французского XVI в. сегодня невозможно себе представить не одно исследование двора Валуа. Его главное сочинение — « Галантные дамы » — стало настоящим зеркалом эпохи, ярким свидетельством ренессансных нравов и наличия особого «менталитета» двора [30] Брантом . Галантные дамы/Пер. И.А. Волевич, Г.Р. Зингера. М.: Республика, 1998. . Как известно, Брантом не принял двор Генриха IV и никогда там не бывал, предпочитая многие годы писать «в стол», вспоминая и ностальгируя о « нашем дворе », поскольку другого не признавал.

Этот историописатель был дружен с последней представительницей дома Валуа Маргаритой, королевой Наваррской (1553–1615), чью биографию он нам также оставил. В свою очередь, эта венценосная дама прославилась своими Мемуарами , которые были задуманы как некая корректива черновика Брантома с ее жизнеописанием, но, увлекшись воспоминаниями, Маргарита забыла (намеренно?) о своем замысле. Ее мемуары, настоящий шедевр французской ренессансной мысли, вошли во французскую историю как одно из первых женских автобиографических произведений [31] Ангар Л. Маргарита де Валуа и ее «Мемуары»//Маргарита де Валуа. Мемуары. Избранные письма. Документы/Пер., прим., ст., публ. В.В. Шишкина, при участии Э. Вьенно и Л. Ангара. СПб.: Евразия, 2010. С. 232–252. . Маргарита, как сестра последних королей рода Валуа и одновременно жена первого Бурбона, Генриха IV, предстает уникальной фигурой, сочинение которой позволяет взглянуть на двор глазами той, кто его держал. Перед нами возникает картина сложных взаимных обязательств монарха и его служителей, где каждый выполняет заранее оговоренную роль и считает ее повседневной работой, подобно иным профессиональным занятиям. Работа королевы не была исключением.

Наконец, нужно сказать еще об одном важном источнике нашей работы — анонимном памфлете « Сатирический развод », созданном примерно в 1607 г., одном из самых ярких антикуриальных произведений, нацеленных также против Генриха IV и Маргариты де Валуа. Один из списков этого памфлета, отличающийся от печатных вариантов, находится в РНБ и датируется серединой XVII в. [32] [Anonime]. Le Divorce satirique//Российская национальная библиотека. Отдел рукописей: Fr. Q. IV. № 34. Мы использовали эту рукопись, чтобы показать, что становление двора Бурбонов после сорокалетних Гражданских войн происходило медленно и болезненно, встречая сопротивление монархомахов и тех французов, которые проиграли в войне. Именно активное циркулирование антимонархических и антитиранических идей во французском обществе, в том числе в виде памфлетов и прочих сочинений, привело к роковому удару кинжала Равальяка в 1610 г.

Не менее важным, хотя и второстепенным источником для нашей темы явилась корреспонденция монарших особ, хорошо представленная в имеющихся публикациях, сделанных в разное время эрудитами XIX–XXI вв., и рукописных собраниях Санкт-Петербурга. Речь идет, прежде всего, о многотомных изданиях писем Екатерины Медичи и Генриха IV, в том числе с учетом автографов из России [33] Lettres de Catherine de Médias/Éd. Hector de la Ferrière-Percy, Gustave Baguenault de Puchesse, André Lesort. 11 vol. Paris: Imprimerie Nationale, 1880–1943; Recueil des lettres missives de Henri IV/Éd. Jules Berger de Xivrey et Joseph Guadet. 9 vol. Paris, 1843–1876. . Правда, А.Д. Люблинская (1902–1980), известный советский историк и специалист по источниковедению указанного периода, много лет проработавшая в РНБ, писала: « Следует отметить, что по своему качеству эти публикации [письма Генриха IV и Екатерины Медичи — авт .] оставляют желать много лучшего. Сделанные главным образом во второй половине XIX в. без надлежащей тщательности, по копиям, снятым наспех во время кратковременных поездок в Санкт-Петербург, они изобилуют ошибками в чтении, неверными датами и т. п .» [34] Люблинская А.Д. Предисловие//Документы по истории Франции середины XVI в. Начало Религиозных войн (1559–1560)/Публ. Т.П. Вороновой, Е.Г. Гурари под ред. А.Д. Люблинской/Общая ред., вступ. сл. и прим. В.В. Шишкина/Приложение к журналу «Средние века». Вып. 7. М.: Институт Всеобщей истории РАН, 2013. С. 14. . Эти строки были написаны в 1958 г., когда А.Д. Люблинская готовила к публикации комплексы документов по истории Гражданских войн во Франции XVI в. и сверяла рукописный материал с уже опубликованным. Речь идет о 550 письмах Генриха IV и почти 200 ему направленных, и, соответственно, 260 письмах Екатерины, и более 500, ей адресованных [35] Шишкин В.В. Французские автографы времен Религиозных войн (1559–1598) в Российской национальной библиотеке в Санкт-Петербурге//Религиозные войны во Франции XVI века. Новые источники. Новые исследования. Новая периодизация/Под ред. Ю. Досси и В.В. Шишкина. М.-СПб.: Клио-Евразия, 2015. С. 56–68. . Поэтому при цитировании писем из РНБ нам приходилось сравнивать печатный и рукописный варианты; отметим, при этом, что далеко не все автографы попали во французские публикации. Насколько важными представляются петербургские документы XVI в., происходящие из коллекций П.П. Дубровского и Н.П. Лихачева, говорит численное соотношение писем, хранящихся в Национальной библиотеке Франции и в Российской национальной библиотеке: по подсчетам А.Д. Люблинской, только за период 1559–1568 гг. в первой насчитывается всего 850 документов, в то время как во второй — около 1300, а за период 1569–1599 гг., соответственно, около 5000 и 3000 [36] Документы по истории гражданских войн во Франции. 1561 — 1563/Под ред. А.Д. Люблинской. М.-Л., 1962. С. 6. .