Владимир Шишкин - Королевский двор Франции в эпоху Возрождения

Мужская составляющая дома Екатерины Медичи была тесно связана с дамским двором и остальными домами, хотя и не вошла в историю такими же знаменитыми именами, как женские. Никола Ле Ру, изучавший ближайшее мужское окружение Екатерины Медичи, сделал акцент на биографиях и карьере капитанов почетной свиты королевы-матери, а также на мужчинах-итальянцах, которые благодаря ее протекции попали в дом короля и ко двору, в частности, Альбера де Гонди, герцога де Реца [617] Le Roux N. La faveur du roi. P. 57–68. . Между тем, стоит также взглянуть на должностную и родственную преемственность этих капитанов, а также назвать иных, второстепенных мужских персонажей ее окружения, чтобы представить полноценную картину ее дома и показать степень его интеграции в остальной двор.

Не принимая во внимание маршала де Сент-Андре, отставленного еще в начале царствования Генриха II (поскольку нас интересует двор королевы более позднего времени), трое уже названных мужчин, чьи жены также состояли в штате королевы-матери, поочередно занимали самый почетный пост в ее доме (1550–1589). С 1550 по 1560 г. капитаном почетной свиты, вплоть до своей кончины, являлся Жоашен де Шабанн, барон де Кюртон, камер-юнкер Франциска I, военный капитан. Он был уже потомственным придворным, поскольку его отец, Жан де Шабанн, занимал должность камергера при Людовике XII, а среди его предков числился Жак де Шабанн, Главный распорядитель двора при Карле VII. К тому же семья Шабаннов приходилась родственниками Екатерине Медичи и заодно (что было немаловажно в 1550-е гг.) — Диане де Пуатье, поскольку бабкой Жоашена была представительница семьи Ла Тур д'Овернь [618] L'Abbé Expilly. Dictionnaire géographique, historique et politique des Gaules et de la France. P. 345. .

В 1560 г. его сменил Антуан де Крюссоль, барон, а с 1565 г. герцог д'Юзес, единственный, кто приобрел высшее достоинство среди капитанов свиты, благодаря особенной протекции королевы-матери. Надо полагать, сделано это было с целью поднять статус мужского окружения, равно как авторитет дома Екатерины Медичи, единственной королевы в 1560-х гг., и регентши Франции, — страны, погруженной в гражданские войны. Правда, это решение королевы было беспрецедентным, поскольку барон д'Юзес и его жена — подруга королевы и гувернантка Карла IX, были протестантами (до 1572 г.); Екатерина их использовала как посредников при общении с гугенотскими лидерами и капитанами. Герцог также не случайно попал в дом королевы, начав свою карьеру как ординарный камер-юнкер Генриха II, будучи также потомственным придворным: его отец, Шарль де Крюссоль, и дед, Жак де Крюссоль, бароны д'Юзес, поочередно являлись Первым и Главными хлебодарами двора, а мать — Жанна де Женуайак, являлась дочерью Главного шталмейстера Франции (см. гл. I) [619] Anselme de Sainte-Marie . Histoire généalogique et chronologique de la maison royale de France. T. III. Paris: Cie Libraires, 1728. P. 743–744; Moreri L. Le Grand Dictionnaire historique. T. III. Paris: P.-A. Le Mercier, 1732. P. 124–125. .

После смерти герцога д'Юзеса, в 1573 г. дом Екатерины Медичи возглавил другой ее приближенный и конфидент, Луи де Сен-Желе, сеньор де Лансак, потомок знаменитого феодального рода Лузиньянов, известный также как посол и дипломат, который исполнял свои обязанности вплоть до 1589 г., ненамного пережив свою госпожу. Его появление при дворе, как и в предыдущих случаях, случилось по причине куриальной службы его отца, Александра де Сен-Желе, посла при католических королях и королевского советника в 1500-х гг., а также его матери — Жакетт де Лансак, свитской дамы Луизы Савойской [620] La Chesnaue-Desbois. Dictionnnaire de la noblesse. T. XII. Paris: A. Boudet, 1778. P. 446. . Выполняя различные поручения королевы-матери, Лансак участвовал в работе Тридентского собора, вел переговоры с Католической лигой, к которой в итоге примкнул в 1585 г., и гугенотами [621] Brunet S. «De l'Espagnol dedans le ventre!». Les catholiques du Sud-Ouest de la France face à la Réforme (vers 1540–1589). Paris: H. Champion, 2007. P. 643–681. . По рекомендации Екатерины, Генрих III утвердил его в качестве капитана сотни дворян своего дома, — поста, оставшегося вакантным после смерти д'Юзеса, а также посвятил в кавалеры Ордена Св. Духа [622] Officiers domestiques de la maison de la Reyne Catherine de Medicis. P. 11. .

Все трое мужчин, таким образом, принадлежали к известным дворянским фамилиям Франции, не уступая друг другу в степени знатности. Их жены пребывали в штате Екатерины Медичи в отряде свитских дам, а дети (в случае герцога д'Юзеса, племянники) продолжили служить при дворе Генриха III, и позднее, при дворе Бурбонов. Именно родственные связи и многолетняя традиция куриальной службы их семей, вместе с фавором монархов позволила им сделать придворную карьеру, укрепив материальное благополучие и статусные позиции. Совмещение постов в доме королевы и доме короля позволяло им и их родственникам являться частью единого организационного и куриального пространства, что будет закреплено в Регламентах Генриха III.

Капитан почетной свиты дома королевы так или иначе был вовлечен во все политические коллизии, особенно в период религиозного конфликта и в условиях, когда дом королевы-матери был эпицентром принятия ключевых решений в государстве: по этой причине короли особенное значение придавали безусловной лояльности этой персоны. Герцогу д'Юзесу простили его обращение в протестантизм в период, когда еще были иллюзии о возможном сосуществовании обоих религий, но вынудили вернуться в католическое сообщество в 1572 г., вознаградив достоинством пэра. Его супругу, соответственно, согласно ее рангу герцогини, включили в штат дам Екатерины [623] Officiers domestiques de la maison de la Reyne Catherine de Medicis. P. 2. . Однако, в дальнейшем, в условиях обострения политической борьбы, Генрих III пресекал все попытки любого возвышения дома своей матери, не допустив возведения в ранг герцога сеньора де Лансака, не утвердив нового кардинала в качестве главы ее церковного двора, оставив неизменной высшую должностную номенклатуру ее дома, которая отличалась от номенклатуры дома короля: носители главных постов именовались первыми , но не главными . При этом допускался штатный рост дома королевы, что служило консолидации придворного дворянства и формированию королевской клиентелы.

Первым гофмейстером дома Екатерины Медичи в течение многих лет являлся итальянец из Модены Жан-Батист Сегизо ( Jean-Batiste de Seghiso / Seghizo ), которому еще в 1547 г. она пожаловала небольшую сеньорию Буж ( Bouges ) в Берри, « в знак благодарности за верную службу, добрые и важные услуги, нам оказанные » [624] Cochet V. Le château de Bouges. Paris: Éditions du patrimoine, 2004. P. 3. . Всего при дворе, по подсчетам французского историка Ж.-Ф. Дюбо, в 1560-е гг. служило 44 итальянских дворянина [625] Dubost J.-F . La France italienne: XVI–XVIIe siècle. Paris: Flammarion, 1998. P. 271, 441. . По-видимому, Сегизо поступил на службу еще в бытность ее дофиной, и сохранял свою должность вплоть до 1571 г., когда его сменил барон Антуан де Серлан ( Serlan / Sarlan / Sarlant ) (ум. 1586), прежде — ординарный гофмейстер ее дома и одновременно — ее Первый форшнейдер [626] Officiers domestiques de la maison de la Reyne Catherine de Medicis. P. 11, 14. . Серлан также был доверенным лицом и советником королевы, которому она поручала различные миссии и деликатные дела: так, например, в ноябре 1586 г. ему было приказано собрать и доставить ко двору все необходимые сведения о событиях, связанные с мятежом королевы Наваррской, Маргариты де Валуа, для принятия последующего решения королем. Именно ему адресовала свое прощальное (как ей казалось) письмо ко двору арестованная королева Маргарита, обвиняя свою мать и брата-короля во всех своих злоключениях [627] Маргарита де Валуа . Мемуары. Избранные письма. Документы. С. 292–293; Dupont-Madinier A. Passage de Marguerite de Valois à Saint-Amant-Tallende et Saint Saturnin (octobre-novembre 1586)//Proslogion. Проблемы социальной истории и культуры Средних веков и раннего Нового времени. № 3 (1). СПб.: Скифия-Принт, 2017. С. 209–220. . О бароне де Серлане, чей замок до сих пор сохранился в Оверни, можно сказать лишь, что он происходил из старинного рода, и поступил на куриальную службу в 1535 г., сразу попав в дом дофины. Последнее, видимо, было связано с тем, что Екатерина Медичи являлась графиней Оверни (1524), и оказала протекцию одному из своих дворян, сделав его одновременно смотрителем вод и лесов этой провинции и заодно назначив губернатором Клермона, главного города области [628] Foilhoux J.-B., le chanoine. Fiefs et Chateau-Forts relevant de la Comté d'Auvergne. Clermont-Ferrand: J. de Bussac, 1926. P. 463–464. . В 1568 г., для усиления своего влияния на окружение Карла IX, королева добилась для него места Первого гофмейстера дома короля, т. е. фактически ключевого куриального положения, поскольку герцог Генрих де Гиз, Главный распорядитель, пребывал при дворе только эпизодически. Только в 1577 г., под предлогом борьбы с совмещениями должностей при дворе, а на деле — с целью замены ставленников своей матери на персон своей клиентелы, Генрих III лишил этого места барона де Серлана, который вернулся к основным обязанностям в доме королевы-матери [629] Le Roux N . La faveur du Roi. P. 725. .