Вольфганг Акунов - Белая гвардия Фридриха Эберта

Неправда, будто бы русская армия развращена немцами при посредстве большевизма. Пусть ответственность за это несут господа Керенский и Гучков, так же, как их вождь и пособник, бывший английский посол сэр Бьюкенен. В первые дни революции к Бьюкенену являлась возглавляемая мною депутация офицеров, и этой депутации Бьюкенен сказал, что надо углублять революцию для спасения России.

Если Германия также причастна проникновению большевизма в Россию, то сделала она это для победы над врагом, потому что, ведя войну, не играла в футбол, а упорно боролась. Это говорю я, четыре раза раненный немецкими пулями.

В заключение объявляю всем желающим слышать:

Если год тому назад моя Западная Армия не заняла Москвы, то произошло это только от того, что Антанта, преследуя собственные, эгоистические цели, вступления в Москву не хотела. Для этого она закрыла немецкую границу и одновременно запретила наступление на большевиков (об этом имеется на лицо документ, подписанный английским полковником Робинсон). Иначе я сумел бы дать всем врагам России надлежащую отповедь, как я не раз доказывал это в Балтийском крае.

Я хотел бы настоятельно напомнить генералу Гофу следующее характерное происшествие. Когда линия Торенсберг-Больдера была занята моими войсками, к командиру I батальона пластунского полка приехал английский офицер. Убедившись в том, что Больдера занята русскими войсками, этот офицер отправился на квартиру батальонного командира полковника Ревелина и пил чай из кружки русского солдата; а двадцать минут спустя, когда английский офицер вернулся на свое судно, со всех судов был открыт жестокий огонь по русским позициям, и конечно, с ведома генерала Гофа происходил этот обстрел русских солдат, которые только что перед тем гостеприимно встретили английского офицера.

В своем письме генерал Гоф высказывает мнение, что в России будет править „демократия“. Станет вполне ясно, о какой „демократии“ говорит генерал Гоф, если сопоставить, с одной стороны, ту сомнительную помощь, которую Антанта оказывает в борьбе против большевиков, и, с другой стороны, тот договор, который она с ними заключила. Вот где зарыта собака!

Все это было для меня совершенно ясно уже три года тому назад, почему я и отказался от сотрудничества с „союзниками“. Но, кстати, пусть генерал Гоф запомнит, что не ему решать вопрос о том, кто будет править в России. Это мы, русские, и сами знаем.

Я намереваюсь издать в ближайшем будущем мои воспоминания с приложением документов. Эти документы дадут возможность судить о том, кто заслуживает клички „идиота“. Те ли русские офицеры, которые для спасения своего отечества шли рука об руку с Германией, или тот, кто им дает эту кличку, чтобы не сказать о нем более.

Всякому, кто почувствует себя оскорбленным настоящим моим письмом, я готов дать удовлетворение — конечно, поскольку он вообще имеет право на таковое. Дистанция — шесть шагов».

Марш Аваловцев (Бермондтовцев) Воспоминания о Курляндии 1919 г.

Батальоны борцов за Россию

Песнь дружинников Р.О.Н.Д. а

Или:

В книге Д. Стефана «Русские фашисты. Трагедия и фарс в эмиграции» (с. 151) приведен еще один текст этой песни, уже в качестве гимна ВФО. Мелодия, да и некоторые особенности текста все равно выдают нам «Песню Хорста Весселя»— известный гимн немецких национал-социалистов.

Прежде всего, необходимо отметить, что эстонского государства никогда не существовало. Территория эстов была с древних времён под влиянием Русского государства, затем была захвачена Ливонским орденом, а у него Эстляндию отняла Шведская держава. Россия получила эту землю после жестокой Северной войны в 1721 году по условиям Ништадского мира, заплатив за неё 2 миллиона золотых талеров.

То есть, купила земли, на которых сегодня располагается Эстония, у Швеции.

Никто и никогда не подвергал законность обладания ими Российской короной.

В так называемой «тюрьме народов» — Российской империи — были довольно либеральные условия жизни, шёл процесс формирования национальных интеллигенций.

Самосознание эстонцев доросло до такого уровня, что к началу ХХ века они почувствовали себя отдельным народом.

Или, что вероятнее всего, они не чувствовали ничего, потому что никакого освободительного движения на территории будущей Эстонии в царской России не было.