Нил Прайс - История викингов. Дети Ясеня и Вяза

Кнут оставался на английском троне до своей смерти в 1035 году, но уже при его жизни его империя начала слабеть и не пережила его. Самая большая территория, до этого времени бывшая во власти одного скандинавского правителя, снова распалась на части. Норвегию и Данию Кнут еще при жизни подарил двум своим сыновьям, но через несколько лет после его смерти один из них также умер, а второй был свергнут. Третий сын, Хардакнут, унаследовал Англию и заключил с новым королем Норвегии Магнусом Олафссоном шаткий договор, согласно которому и те и другие земли должны были отойти тому из них, кто проживет дольше (не лучшее условие для мирного существования).

В 1042 году Хардакнут умер от апоплексического удара во время попойки, и Магнус предъявил свои права на Данию. Английская знать воспользовалась случаем и вернула себе трон, посадив на него Эдуарда Исповедника, сына королевы Эммы от первого брака с королем Этельредом. Эдуард правил более 20 лет, но после его смерти в 1066 году появление множества претендентов на английский престол (потомки Магнуса из Норвегии, отдаленные родственники английской королевской фамилии из Нормандии и саксонские вельможи) создало предпосылки для двойного вторжения Харальда Сурового и Вильгельма Завоевателя. Через 270 лет после Линдисфарна и более 300 лет после Салме маятник западноевропейской истории раскачивали норвежец, бывший командир варяжской стражи, и викинг в пятом поколении, потомок Ролло, чья армия стояла на Сене.

Эпоха викингов, даже как искусственно созданный исторический конструкт, никогда не отличалась последовательным течением и упорядоченностью.

На арене скандинавской политики ее завершение действительно началось со смерти Свена и закончилось смертью его сына Кнута. Эти люди уже были хорошо знакомы европейским королевским фамилиям, даже если их не считали ровней. То же можно сказать обо всей Скандинавии. С одной стороны, она преобразилась до неузнаваемости и уже ничем не напоминала ту массу крошечных государств, которым кое-как удалось преодолеть кризисные десятилетия VI века. К середине XI века Норвегия, Швеция и Дания стали политической реальностью, и только некоторые части Свеаланда и центр в Уппсале продолжали как минимум формально сопротивляться принятию христианства.

Но с другой стороны, на более глубоком уровне Север все еще придерживался старых обычаев и старого образа мыслей. Элементы диаспоры процветали в других странах, и не все они находились под властью скандинавских королей – еще жива была другая, более древняя эпоха викингов. Некоторые люди не забыли своих fylgjur , духов-хранительниц, живущих внутри каждого человека, и последняя глава нашей саги о викингах рассказывает о тех местах, где они все еще живут сегодня.

Пока в Скандинавии складывались новые нации, сочетающие идею государственного единства и происхождения королевской власти от христианского Бога, в Северной Атлантике люди открывали совершенно иные миры.

Неуклонно крепнущая со времен заселения в IX веке Исландия создала условия для смелого социального эксперимента, во многих отношениях прямо противоположного тому, что происходило на родине викингов. Подобно воинственным гидрархиям прежних времен, исландцы построили собственный социальный порядок, нечто новое и ни на что не похожее. Дикая природа огненного острова, усеянного вулканами, огромными равнинами черной лавы и ледниками, как нельзя лучше отражала дух зародившейся на нем культуры.

Исландия служила отправной точкой для исследования и колонизации пространств, лежащих еще дальше к западу, за океаном. Скандинавы отправлялись в путь по уже знакомым нам причинам: в поисках земель, ресурсов и богатства, но также для того, чтобы создать себе репутацию, совершить нечто, достойное восхваления и памяти. Сначала, переплыв бурное море, они обнаружили Гренландию – неисследованные берега, поросшие свежей травой, и заснеженные скалы. После того как в долинах и фьордах Гренландии раскинулась густая сеть усадеб, люди снова отправились на запад, проплыли мимо усыпанного камнями берега и тянущихся на километры великолепных белых пляжей и добрались до места, которое назвали Винланд, «страна виноградных лоз». Так скандинавы, хотя они никогда этого не узнали, достигли континента Северная Америка.

Как большинство неизведанных территорий, Северная Атлантика была тем местом, где человек мог стать другим и начать все сначала (или хотя бы попытаться). Здесь викинги сполна ощутили противоречия оставленной позади жизни и чужих ожиданий. Кроме того, здесь их ждала еще одна неожиданность – встреча с коренными жителями новых мест, которые, как вскоре стало понятно, вовсе не были необитаемыми.

Из всех территорий, занятых диаспорой викингов, Исландию меньше остальных затрагивали господствовавшие в Скандинавии социальные и политические тенденции. Она всегда шла не в ногу – остров поселенцев-первопроходцев, живущих без правителей в эпоху королей, республика независимых крестьян во времена становления централизованных государств. Эти противоречия бросались в глаза уже в конце IX века, когда заселение острова только начиналось на фоне растущей власти морских конунгов. Основное население Исландии, как мы видели, имело сложный состав: мужчины из Норвегии и поселений на шотландских островах, немного скандинавских женщин и гораздо больше женщин из региона Ирландского моря. За сто лет с начала ланднама количество поселений вдоль рек и фьордов существенно увеличилось.

В этих местах возникали целые миры в миниатюре, семьи возвышались и приходили в забвение, оставляя свой след в сагах. Приливный бассейн и залив, вокруг которого позже вырастет Рейкьявик, были заселены достаточно рано (у воды обнаружены остатки нескольких длинных домов того времени), но вскоре после этого поселения заняли все западное побережье. Расположенный немного севернее полуостров Снайфедльснес особенно богат историей, фольклором и легендами, в Лаксардале (Лососьей долине) в соседнем Брейда-фьорде жили несколько самых известных семей, и так далее по всей стране – каждая долина была занята и освоена.

Рост благосостояния Исландии в X веке вызывал не только зависть норвежских королей, но и пристальное внимание церкви. Если добавить к этому малоплодородное сельское хозяйство и особенности климата, становится ясно, что жизнь исландцев была отнюдь не безоблачной.

Вопрос ресурсов в Северной Атлантике всегда стоял достаточно остро. Исследование флоры в период после заселения подтверждает широкомасштабное освоение земель и вырубку деревьев. Важно понимать, что захватывающие пустынные пейзажи, привлекающие сегодня туристов, были такими отнюдь не всегда – они появились именно благодаря викингам. Когда скандинавы пришли в Исландию, остров был покрыт густыми лесами. Однако деревья вскоре вырубили для строительства – всем нужны были дома, мастерские и тому подобное. Кустарник, который использовали как топливо, тоже быстро закончился. Через одно поколение после прихода первых поселенцев характер местности безвозвратно изменился. Это не только ускорило эрозию почвы, но и привело к резкому росту спроса на древесину начиная с X века. Когда деревья исчезли, жизненно важным ресурсом стал плавниковый лес, прибитый к берегу водой. Право на его сбор строго регламентировалось и контролировалось. Плавниковый лес полезен в домашнем хозяйстве для разных целей, но его очень трудно обрабатывать, поскольку твердое дерево насквозь пропитано глубоко въевшимся песком и землей.