Нил Прайс - История викингов. Дети Ясеня и Вяза

К северу от Л’Анс-о-Медоуз вырисовывается совсем другая ситуация. В последние годы появляется все больше подтверждений контактов скандинавов с народами арктической Канады и дальнего северо-западного края Гренландии – палеоэскимосами Дорсета и позднее с иннуитами Туле. О торговых контактах говорит ряд находок, сделанных в местах, ассоциирующихся с аборигенными народами: точильные камни и артефакты из мыльного камня с Баффиновой Земли и Северного Лабрадора, небольшие детали металлических изделий, найденные на побережье Гудзонова залива и Гудзонова пролива. Судя по всему, как минимум один скандинавский корабль потерпел крушение в арктических широтах у берегов Канады – на стоянках иннуитов найдены подобранные ими артефакты, в том числе железные инструменты и характерные гвозди, которыми скрепляли доски корабельного корпуса. Некоторые из этих находок рассказывают трагическую историю: судя по сохранившимся на гвоздях следам нагрева, команда отчаянно пыталась отремонтировать судно, но попытки не увенчались успехом, поскольку им не удалось получить пламя достаточной температуры для такой работы.

Возможные признаки непродолжительного скандинавского присутствия обнаружены в Нануке на Баффиновой Земле. Здесь при раскопках сооружения, не имеющего очевидных параллелей в местной или скандинавской архитектуре, найден небольшой тигель, который использовали для плавки меди, а также веревки и точильные камни для заточки металлических инструментов. Возможно, это вторая известная нам зона скандинавского присутствия в Северной Америке. Если так, то гренландские колонисты расширили сферу скандинавского влияния даже больше, чем было принято считать ранее, и это делает Северную Америку последним по-настоящему неизведанным археологическим фронтиром мира викингов. В книжном шкафу специалиста не меньше метра полочного пространства занимают работы на тему «Викинги в Америке», несмотря на то что у нас пока есть только Л’Анс-о-Медоуз и несколько сигналов с дальнего северного побережья Канады. Кроме этого, мы не располагаем никакими достоверными данными, поэтому добавить о плаваниях в Винланд больше нечего.

Американское побережье стало, так сказать, конечной остановкой на пути викингов, однако именно региональные форпосты в Северной Атлантике в некотором смысле просуществовали дольше, чем скандинавские колонии в других местах. Мы наблюдали историю викингов от далеких истоков в хаосе VI века и политической консолидации в VIII и IX веках до расцвета занятой набегами и торговлей диаспоры в Евразии и западном море. Как же закончился их мир?

Одни считают, что эпоха викингов началась 8 июня 793 года с нападения на Линдисфарн. Другие считают, что она завершилась 25 сентября 1066 года битвой при Стэмфорд-Бридже в Йоркшире, когда в горло короля Норвегии Харальда Сурового, ведущего своих людей в атаку, вонзилась стрела английского лучника.

На самом деле все, как обычно, было совсем не так просто.

Даже на старой родине викингов дальнейший путь объединенных государств, во главе которых стояли волей Божьей христианские короли, был вовсе не гладким. Норвегия и Дания сохраняли относительную политическую целостность, но в Средние века их еще долго сотрясали гражданские войны, на самом деле не слишком отличавшиеся от междоусобиц эпохи викингов. Разница состояла в том, что теперь династические фракции боролись за короны целых стран, а не за клочки земли и власть в небольших уделах. Заграничные набеги продолжались, но уже как элемент международной политики, а не как проявление пиратских амбиций; в некотором смысле эти последние умерли вместе со Свеном Вилобородым, который так недолго наслаждался своим успешным завоеванием Англии в 1014 году. Впрочем, стоит заметить, что для тех, кого грабили викинги, разница в любом случае была невелика.

Как ни парадоксально, средневековые скандинавские короли тоже совершали набеги, но уже в новом контексте – в контексте Крестовых походов. В конце XI века и далее они вели священную войну, не отходя далеко от дома, против балтийских племен, еще сопротивлявшихся христианству, а также, разумеется, непосредственно в Святой земле. Всего через поколение после Стэмфорд-Бриджа норвежский король Сигурд повел свой флот вдоль побережья Франкии в Средиземное море, грабя на своем пути всех подряд, как это делали его предки-викинги. Прибыв в конечном итоге в Палестину, он оказал королю Иерусалима неоценимую помощь в захвате города Сидона. Затем Сигурд повернул домой и по пути остановился в Константинополе, где его радушно встретил император Алексей I Комнин, которому он передал свои корабли. В обмен Сигурду предоставили наземный транспорт для возвращения в Скандинавию, но многие из его людей в истинно варяжских традициях решили остаться наемниками в Византийской империи.

На своих заморских территориях норвежская корона сохраняла не слишком прочный контроль над Гебридами до 1260-х годов, но в то же время фактически приняла под свое управление Исландию, положив конец существованию многовековой общинной республики. Оркнейские и Шетландские острова, прибежище гордых и независимых пиратов-рыбаков, оставались неоспоримо скандинавскими до их аннексии Шотландией в XV веке.

В отличие от Норвегии и Дании Швеции потребовались столетия, чтобы наконец обрести целостность и в политическом, и (до определенной степени) в религиозном отношении. У Олафа Шётконунга, Короля налогов, имелась небольшая база власти в Сигтуне, но это было далеко не все королевство. Глубоко укорененная племенная вражда между народами свеев и гетов по-прежнему раскалывала всю страну от центральных равнин до озерных земель. Церковь была сильна в южных землях, остававшихся под властью датского престола до XVII века. Но в долине озера Меларен дело обстояло иначе: старые верования жили рядом с новыми до XII века, а за закрытыми дверями, вероятно, и гораздо дольше. Адам Бременский создал свое подозрительно живое и подробное описание храма в Уппсале и языческих празднеств, столь непристойных, что он не мог заставить себя поведать о них, всего за 29 лет до падения Иерусалима во время Первого крестового похода.

Судьба – в очень скандинавском смысле этого слова – диаспоры викингов снова оказалась другой. Социальные, политические, экономические и идеологические силы, запустившие трансформацию Скандинавии в VIII–XI веках, как и следовало ожидать, слабели и сходили со сцены в разное время и с разной скоростью в разных регионах. Рассматривать этот процесс можно с разных точек зрения.

Одна из них – археологическая, отягощенная определенными трудностями там, где речь идет о связи социальных изменений и материальной культуры. О том, как опасно опираться в этом вопросе (например, при попытке идентифицировать ожерелье) на простейшие уравнения, заговорили много лет назад, когда типы бусин, всегда прочно ассоциировавшиеся с поселениями эпохи викингов, начали находить в Дании при раскопках мест, датируемых на 50 лет раньше традиционного «начала» периода. Значило ли это, что эпоха викингов началась раньше, чем мы думали? Это спровоцировало научные дебаты о кризисе периода Великого переселения народов, его долгосрочных последствиях и фундаментальных переменах середины VIII века и привело к новому восприятию и пониманию истории, учитывающему не только такие события, как сожжение монастыря в Линдисфарне, но и более тонкие нюансы.