Коллектив авторов История - Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

Документы областных архивов фиксируют, в основном, наличие двух категорий переселенных польских граждан: «осадников» и «беженцев». Административно-высланные не попали в спецпоселки НКВД, а были расселены в колхозах, совхозах и рабочих поселках различных предприятий, среди местного населения. Документов, отражающих изменения численности, условия жизни и смертности этой категории, очень немного. Из докладной записки и. о. секретаря Нарымского ОК ВКП(б) Ужева секретарю Новосибирского обкома ВКП(б) М. В. Кулагину от 9 июля 1941 г. и некоторых других документов известно, что в июне — июле 1941 г. в Нарымском округе расселили около 21 тыс. адмссыльных, но их национальный состав до конца не ясен. В то же время, судя по дате высылки, это были не «административно-высланные», а «ссыльнопоселенцы» из Прибалтики и Молдавии. По всей вероятности, часть этого «контингента» составляли польские граждане. Документы отражают также, как минимум, настороженное, если не враждебное к ним отношение местных властей [835].

«Спецконтингенты» «осадников» и «беженцев» расселялись в спецпоселках, работали преимущественно в лесной, горнорудной промышленности и на строительстве железных дорог. Отношение к ним властей было разным: если «осадники» воспринимались как «злейшие враги трудового народа», то «беженцы» — как интернированные эмигранты. Последние получали определенное преимущество при вселении, снабжении продуктами питания, одеждой и т. п., их положение было несколько более благополучным. Хотя эта категория депортированных также расселялась в спецпоселках, условия их жизни и снабжения в ряде случаев были лучшими, чем «осадников». Частично «беженцы» были устроены на работу в совхозы, промартели, сельхозартели и на предприятия местной промышленности [836], получали жилье, а также предметы первой необходимости за счет предприятий, к которым прикреплялись. В этом случае на спецпереселенцев распространялось общее трудовое законодательство.

Следует отметить, что «осадники», в отличие от «беженцев», в большинстве своем были коренным сельским населением, привыкшим к физическому труду, быстро адаптировались к новым условиям, были способны выполнять и даже перевыполнять план. «Беженцы» требовали работы по специальности, более приемлемых условий, перевода в области с более теплым климатом и т. п. Тем не менее, несмотря на то что «беженцы» зарабатывали в среднем в два раза меньше, чем «осадники», их существование облегчалось получением посылок от родственников, государственных дотаций по нетрудоспособности и обменом на продукты ценных вещей, привезенных с собой.

Спецпереселенцы «осадники» и «беженцы» различались по национальному составу (поляки — 83 % и 11 % соответственно, белорусы — 8 и 2 %, украинцы — 9 и 0,2 %, евреи-«беженцы» — 84 %), конфессиональной принадлежности («осадники» были преимущественно католиками, «беженцы» представляли более широкий спектр: от иудаизма до православия), уровню образования (среди «беженцев»-горожан было около 15 тыс. высококвалифицированных специалистов и ремесленников), структуре семей (средняя численность семьи «беженцев» — 3 чел, «осадников» — 5 чел.), прежнему образу жизни и системам жизненных ценностей. Однако при всех различиях в положении этих категорий у них было много общего, в частности, труд обеих использовался в основном в лесной и горнорудной промышленности, а также в сельском хозяйстве [837]. Есть также известие о направлении 1,2 тыс. поляков на «внезаводские работы на эвакуированных заводах». И те и другие в результате долгого пути к местам расселения приезжали в основном ослабленными, больными, «ограниченно трудоспособными», а то и просто инвалидами. В частности, справка о проверке трудоиспользования и жилищно-бытовых условий спецпереселенцев по хозорганизации треста «Новосиблес» и новосибирской конторе «Химлессырье» в Сузунском районе, направленная 3 июля 1941 г. на имя секретаря новосибирского обкома ВКП(б) Г. И. Пуговкина и председателя облисполкома Г. Годовицина, отмечает большое количество людей, подлежащих отправке в дома инвалидов (1–2-я группа инвалидности), но оставшихся в поселках из-за отсутствия транспорта и существовавших за счет посылок, денежных переводов, пособий от комендатур. Иногда фиксировались целые семьи нетрудоспособных, не имеющих других средств к существованию. Часть наиболее нуждающихся спецпереселенцев, по итогам проверки, была отправлена в Шегарский дом инвалидов [838].

Подписанное 30 июля 1941 г. в Лондоне советско-польское соглашение, вошедшее в историю как «пакт Сикорского — Майского», изменило статус поляков, депортированных в глубь Советского Союза с территорий Западной Украины и Западной Белоруссии, входивших ранее в состав польского государства. Согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 12 августа 1941 г. «Об амнистии польских граждан» люди, признанные польскими подданными, освобождались из тюрем, лагерей, спецпоселков и приобретали определенную свободу передвижения по стране. Среди насильственно перемещенных в ходе предвоенных этнических депортаций народов они стали единственной группой населения, сменившей положение ссыльных на статус граждан государства — союзника СССР по антигитлеровской коалиции. Осенью 1941 г. в Москве было открыто польское посольство. Вслед за этим в областных и республиканских центрах Советского Союза стали открываться представительства (окружные делегатуры) посольства, призванные решать на местах весь комплекс проблем, связанных с пребыванием в данных регионах больших скоплений польских граждан. В то же время в различных районах приступили к выполнению своих обязанностей доверенные лица посольства.

В рамках упомянутого документа предусматривалось создание на территории СССР польской армии под командованием, назначенным польским правительством. Эта армия должна была поступить в распоряжение Верховного командования СССР. Польские воинские подразделения возглавил Владислав Андерс. В 1942 г., в один из самых напряженных моментов войны — в разгар немецкого наступления на Сталинград — правительство В. Сикорского приняло решение о выводе армии Андерса из СССР и передаче ее в распоряжение англо-американского командования. Это неблагоприятно сказалось на советско-польских отношениях. 25 апреля 1943 г. произошел разрыв отношений с польским правительством, что означало отказ от всех прежде взятых на себя советской стороной обязательств. Однако уже в 1944 г. начинается переселение польских граждан в районы с более мягким климатом. Окончательная же реэвакуация этого контингента происходит в 1945–1946 гг., когда на прежних местах расселения оставалась лишь его малая доля. Так, Новосибирскую обл. покинуло 2789 польских граждан [839].