Коллектив авторов История - Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

Несколько иначе сложилась судьба ссыльнопоселенческого прибалтийского контингента, изначально примыкавшего к польскому, но не попавшего под действие соглашения. Л. П. Берия утвердил 14 июня 1941 г. «План мероприятий по этапированию, расселению и трудоустройству спецконтингентов, высылаемых из Литовской, Латвийской, Эстонской и Молдавской ССР» [840]. Данный документ был составлен на основании «Сведений о количестве учтенного антисоветского и социально чуждого элемента по НКГБ Литовской, Латвийской и Эстонской ССР» от 5 июня 1941 г. за подписью начальника 3-го отделения 4-го отдела 3-го Управления НКГБ СССР Рудакова [841]. Несколько раньше, 16 мая 1941 г., ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли совместное постановление «О мероприятиях по очистке Литовской ССР от антисоветского, уголовного и социально-опасного элемента» [842]. Текст данного постановления до сих пор не опубликован, но очевидно, что основанием для него послужила докладная записка наркома госбезопасности Литовской ССР П. А. Гладкова. Фрагмент последней был опубликован в «Известиях ЦК КПСС» (1990. № 10). О том, что данное постановление базировалось на предложениях и разработках спецорганов, говорит сложившаяся еще в 1930-е гг. практика подготовки и принятия директивных решений подобного рода. «Наверх» представлялся подготовленный спецорганами документ (инициативная записка, доклад и т. п.), в котором обосновывалась необходимость государственного решения по тому или иному вопросу, с приложением подготовленного спецорганами проекта постановления.

В докладной записке предлагалось «приступить к аресту и выселению из Литовской ССР наиболее активных категорий лиц», в силу того, что «последние месяцы в республике значительно растет активная враждебная деятельность. Этому способствует непосредственная близость границы и подрывная деятельность германских разведывательных органов» [843]. Депортация должна была исключить возможность возникновения «пятой колонны». П. А. Гладков поясняет, кто именно должен быть включен в «активные категории лиц»: государственный буржуазный аппарат, члены контрреволюционных партий, руководящий состав литовской националистической контрреволюции, фабриканты, банкиры, акционеры, биржевики, участники русских белоэмигрантских формирований, лица, подозреваемые в шпионаже, уголовники и бандиты, проститутки и притоносодержатели. Для некоторых категорий указывалась численность. Например, «литовская национальная контрреволюция» насчитывала более 10 тыс. чел. только руководящего состава. Примечательно, что эти сведения были заимствованы наркомом госбезопасности из «статистических данных бывшей литовской буржуазной прессы» [844]. Несмотря на то что в названии постановления указывалась лишь Литовская ССР, оно касалось всех трех Прибалтийских республик. «Мероприятия по очистке» должны были быть проведены также на территории Латвийской и Эстонской ССР [845]. Необходимо было представить сведения о количестве «неблагонадежных» граждан в этих республиках. Во всех трех республиках «социально-чуждого» и «антисоветского» элемента оказалось 39 395 чел. По «Плану мероприятий по этапированию, расселению и трудоустройству спецконтингентов, высылаемых из Литовской, Латвийской, Эстонской и Молдавской ССР», должно было быть выслано 39 403 чел., из них наибольшую долю — 49 % — составляли «члены семей», 38 % — «главы семей» и «репатрианты», 13 % — уголовники. В реальности расстановка категорий сильно изменилась: 64–66 % составили «члены семей», 29–31 % — «главы семей», 5 % — уголовники. Таким образом, число «членов семей» увеличилось в 1,3 раза, почти так же уменьшилось количество «глав семей», а число уголовников, высылаемых именно в лесные ИТК НКВД СССР, сократилось в 2 раза [846].

Фактически из республик Прибалтики 14–16 июня 1941 г. было депортировано не менее 43 тыс. чел., из которых 28 тыс. составляли «члены семей», 12,5 тыс. — «главы семей», 2,5 тыс. — осужденные «не по политическим статьям». В частности, из Латвийской ССР было выслано 16,4 тыс. чел. (5,7 тыс. «глав семей», 10,1 тыс. «членов семей», 0,6 тыс. уголовников), из Литовской ССР — 17,2 тыс. (3,2 тыс., 12,3 тыс., 1,7 тыс. соответственно), из Эстонской ССР — 9,4 тыс. чел. (3,7 тыс. «глав семей», 5,7 тыс. «членов семей») [847].

На территории Западной Украины эта депортация началась 22 мая, в Молдавии (с Черновицкой и Измаильской областями УССР) — в ночь на 13 июня, в Западной Белоруссии — в ночь на 20 июня 1941 г. [848]Операция по выселению «антисоветского и социально-чуждого элемента» из Прибалтийских республик началась 13 июня 1941 г. Непосредственно аресты начались рано утром 14 июня. Утром 13 июня парторгам, комсоргам, председателям волисполкомов и другим должностным партийным работникам были разосланы телефонограммы с указанием явиться вечером того же дня в означенное место. Собравшиеся были разделены на «четверки» для непосредственного проведения арестов. «Четверкой» руководил работник госбезопасности, кроме него и штатских, в группу входил и кто-нибудь из военных. Для организации акции на местах были созданы традиционные «тройки». На республиканском уровне операцией также руководили «тройки», в которые входили наркомы госбезопасности и наркомы внутренних дел республик, первые секретари республиканских компартий [849]. В масштабах СССР проведение депортации было возложено на заместителя наркома внутренних дел В. В. Чернышова и начальника ГУЛАГ НКВД СССР В. Г. Наседкина [850].

Одновременно во все населенные пункты, где должна была проводиться операция, с 13 июня начали стягиваться автотранспорт, гужевые подводы, вагоны. Депортируемым сообщали, что органами НКВД они переселяются в отдаленные районы СССР. Причем были случаи, когда ордер был только на арест главы семьи, а уже во время ареста в него вписывались родственники, нередко ордеров не было вообще. В «Инструкции начальникам эшелонов по сопровождению заключенных из Прибалтики» оговаривалось, что именно можно взять с собой. Этот список ничем не отличался от приведенного выше, содержащегося в «Инструкции о порядке переселения польских осадников из Западных регионов УССР и БССР». Только, в отличие от поляков, ссыльнопоселенцам разрешалось взять с собой не более 100 кг вещей [851].

Все высылаемые были поделены на две группы — «А» и «В». В группу «А» включались все «главы семей», в группу «В» — «члены семей». Группа «А» обыскивалась работниками НКГБ после посадки в вагоны, группа «В» принималась начальниками эшелонов без обыска по именному списку. Это правило действовало и на станциях первичной погрузки, и на станциях концентрации заключенных [852]. Каждый эшелон группы «А» сопровождал конвой в составе 65 чел., группы «В» — 29 чел. Кроме того, в каждом эшелоне был санитарный вагон, в котором работали врач и фельдшер [853].