Мария Кича - Династии. Как устроена власть в современных арабских монархиях

Но силы НФОО таяли. В январе 1975 года — даже с добровольцами из НДРЙ — они насчитывали максимум 600 человек. В ноябре их было уже меньше сотни. 11 декабря султан Кабус объявил об окончании Дофарской войны. В марте 1976 года НДРЙ согласилась прекратить огонь и обещала больше не отправлять своих военных на подмогу НФОО. После этого НДРЙ и Саудовская Аравия установили дипломатические отношения. Таким образом, две соседние страны — ранее бросившие вызов существованию Омана — поставили точку в процессе его становления как современного государства.

Отныне будущее султаната зависело от социального, экономического и политического развития. Оманцы привыкли по любому поводу обращаться к шейхам — и те рассматривали их споры, давали работу и др. Британские советники рекомендовали Кабусу «замкнуть» административную систему на себе, заменив племенные структуры государственными органами. Однако султан предпочел синтез традиционного и современного.

По мнению англичан, арабский социализм можно было победить с помощью капитализма. Но Оман не знал капитализма — несмотря на давнюю торговую деятельность. Это еще одна причина, по которой Саид бен Таймур отвергал реформаторские идеи британцев — и прослыл противником модернизации. На самом деле султан просто не понимал, о чем говорят его западные консультанты. Англичане же — адепты культуры, согласно которой преимущества капитализма очевидны, — смотрели на монарха с недоумением. Тем не менее, Саид предчувствовал изменения. Он считал, что после открытия нефти в Омане начнется новая эра — но открыть эту эру предстояло уже Кабусу.

1970-е годы ознаменовались для Омана сложным процессом, который называют «национализацией». Султан правил сотнями тысяч человек. Все они должны были ощущать себя не членами разрозненных социальных групп, но единой нацией. Влияние шейхов ослабло еще в 1950-х годах — после разгрома имамата. В войне Джебель аль-Ахдар участвовали лидеры могущественных племен и кланов — хинави, гафири, Аль Халили и т. д. — однако все они потерпели поражение. Спустя 20 лет в Омане был создан централизованный госаппарат. Чиновники наделялись особыми полномочиями и высоким статусом от лица Маската — но не от лица своих местных вождей.

Когда Кабус пришел к власти, в Омане не имелось ни правительства, ни программы реформ. Саид опирался на пару десятков приближенных. Неудивительно, что на заре 1970-х годов система госорганов не отличалась безупречной логикой. Кабус не планировал — он импровизировал. Ярчайший пример — назначение Тарика бен Таймура на должность премьер-министра. Тарик вернулся в Маскат из восьмилетней ссылки — и до сих пор неясно, кто именно его пригласил. Также непонятно, что входило в полномочия Тарика. В Омане никогда не существовало поста премьер-министра. Не было даже конституционной основы для разделения обязанностей между Кабусом (главой государства) и Тариком (главой правительства). Конституции, разумеется, тоже не было.

Дядя и племянник придерживались разных политических взглядов. В изгнании Тарик проникся идеями арабского национализма. Если бы он не являлся членом династии Аль Саид, то наверняка стал бы республиканцем. В итоге Тарик ратовал за конституционную монархию — но Кабус не захотел экспериментировать. Подобно отцу, он решил остаться абсолютным монархом.

Кабусу и Тарику помогали зарубежные специалисты — ливиец Омар аль-Баруни (бывший дипломат ливийского короля Идриса I) и Хасан Шакир (саудовский бизнесмен). Благодаря их связям султанат наладил отношения с ведущими арабскими странами — Египтом, Иорданией и Саудией. Кроме того, Хасан Шакир и его американский коллега Роберт Андерсон контролировали коммерческую сферу, включая нефтяной сектор. Британские чиновники нервничали — но ничего не могли сделать, ибо Оман официально не являлся ни колонией, ни мандатной территорией, ни протекторатом.

В 1970 году Тарик назначил министров здравоохранения, образования, внутренних дел, юстиции, информации, труда и экономики. Кабус возглавил МИД и министерство финансов, а также стал верховным главнокомандующим. Министерством обороны руководил британский офицер Хью Олдман. Новое правительство называлось Советом министров. Большинство портфелей получили оманцы — и теперь они располагали такими финансовыми средствами, о которых прежде могли и не мечтать. В результате министерства функционировали сами по себе. К тому же, министры, дорвавшись до богатства, не желали расставлять приоритеты в своей деятельности. Они тратили деньги на всё и сразу. Тарик не сумел преломить ситуацию. Дядя Кабуса показал себя блестящим дипломатом — но не администратором. Султан освободил его от должности премьер-министра в 1972 году. Впрочем, Тарик по-прежнему играл важную роль в госаппарате — например, был председателем Центрального банка Омана (1975–1976).

Кабус нуждался в Тарике гораздо сильнее, чем может показаться. В своей знаменитой речи от 9 августа 1970 года он не только провозгласил новое государство — Султанат Оман — но также анонсировал задуманные реформы и обратился к многочисленной оманской диаспоре. Присутствие Тарика бен Таймура — вчерашнего изгнанника — свидетельствовало о том, что политический климат в стране уже изменился. Мигранты, которые незаконно уехали за границу, освобождались от уголовной ответственности. В довершении к этому султан объявил амнистию для всех политзаключенных и диссидентов, бежавших от режима Саида. Теперь оманцы, которые приобрели профессиональный опыт за рубежом, могли спокойно вернуться домой — и работать на благо родины.

Среди тех, кто сразу откликнулся на призыв Кабуса, был Юсуф ибн Алави — экс-лидер ФОД и его представитель в Каире. В Омане он получил дипломатический пост. Еще одному известному оппозиционеру — опальному имаму Галибу ибн Али — предложили должность муфтия (впрочем, он отказался). Однако большую часть репатриантов составляли занзибарцы. Все они имели арабские корни, родились и выросли на Занзибаре — но никогда прежде не посещали Оман.

Дело в том, что в 1964 году на Занзибаре произошла революция. Гражданам арабского происхождения велели убираться прочь. Тысячи человек рассеялись по Ближнему Востоку. Сперва они перебрались в Дубай, Эль-Кувейт и Каир — но в 1970-х годах отправились в Оман, где их встретили очень радостно. Занзибарцы были очень полезны султанату. Образованные и коммуникабельные, они владели арабским и суахили. Многие хорошо говорили по-английски — что было важно для Кабуса, который планировал коммерческую деятельность с США, Великобританией и Индией. Кроме того, занзибарские иммигранты не входили в оманские племенные структуры — и потому считались политически надежными. В итоге занзибарцам доверили работу в жизненно важных областях — национальной безопасности, обороне и нефтяной промышленности.