Майк Дункан - Буря перед бурей. История падения Римской республики

Покончив с семейными делами, Гай моментально переключился на реализацию своих реформ. Первым делом необходимо было возобновить работу земельной комиссии. Формально она по-прежнему существовала, Гай, Флакк и Карбон оставались ее членами, но ее работа была на долгие годы парализована сенатским постановлением, отнесшим спорные вопросы с италиками к юрисдикции консулов. Флакк попытался обойти эту проблему, наделив италиков правами полноправных римских граждан, а когда у него это не получилось, комиссия осталась «на мели». Гай пошел напролом и пересек красную правовую черту, представив законопроект, наделявший комиссию конечной юрисдикцией при решении любых спорных вопросов касательно границ. Сельская беднота, которая всегда составляла собой костяк поддержки Гракхов, пришла в восторг от мысли о том, что теперь можно будет выявить и поделить еще больше общественных земель.

Но теперь Гай хотел не просто наделить безземельных плебеев небольшими личными наделами, а создать совершенно новые сообщества. Он планировал создать в Италии целую систему новых колоний, простирающихся от Этрурии на севере до Тарента на юге. Предполагалось, что все они будут располагаться в хороших гаванях и способствовать развитию внешней торговли внутренних районов Италии с остальным миром. Чтобы заселить их, Гаю потребуются не только безземельные крестьяне, но и богатые эквиты, которым в новых колониях предстояло возглавить сословие купцов. С учетом прибылей как от торговли, так и от реализации государственных заказов, предусматривавших строительство улиц, дорог и портов, его проект колонизации обладал привлекательностью в глазах всех и каждого. Он даже мечтал о заморской экспансии, нацелившись на крупный порт побежденного Карфагена в качестве прекрасного места для создания постоянной колонии.

Кроме того, Гай приступил к воплощению в жизнь масштабного проекта по улучшению и строительству в Италии дорог, впервые в истории используя для этого единые методики и спецификации, благодаря чему проложенные им тракты прославились своей практичностью и элегантностью. Все они были одинаковой ширины и одинаково приподняты над землей, каждый оборудовался отличными дренажными системами. Гай также приказал бригадам рабочих устанавливать через каждую милю каменные столбы, чтобы путникам было легче отсчитывать расстояние. В долгосрочной перспективе эти дороги должны были помочь улучшить линии сообщения, наладить снабжение и торговлю. Что же касается краткосрочных политических выгод, то проект обещал прибыли подрядчикам из числа публиканов и постоянную работу жителям деревень.

Поскольку все эти дорожные работы предполагалось производить в сельской глубинке, городским плебеям Рима проект практически ничего не давал. Поэтому Гай, дабы заручиться их поддержкой, пообещал им то, к чему они всегда стремились: стабильные поставки дешевого зерна. В тот самый момент, когда он только вступал в должность, нашествие саранчи уничтожило урожай в Северной Африке, тем самым породив нехватку продовольствия в Риме. Гай представил законопроект, предписывавший государству приобретать хлеб, создавать его запас, а затем продавать гражданам по фиксированной цене.

Позже Цицерон заклеймил этот проект, назвав его явной попыткой заручиться политической поддержкой – из тех, к которым прибегают попрошайки, – и сказал, что лучшие люди того времени «высказывались против него, полагая, что в конечном итоге он отвратит простолюдинов от усердного труда и позволит предаваться лени» [80] Цицерон, «Речь в защиту Публия Сестия», 103. . Однако отличительным признаком имперской муниципальной политики впоследствии стало отнюдь не пособие в виде бесплатной выдачи зерна. Его попросту предлагали по фиксированной цене, чтобы создать некую видимость стабильности. Этот законопроект настолько полюбился городскому плебсу, что дальнейшее развитие системы субсидирования зерна стало его главным политическим требованием в последующие сто лет.

После этого Гай представил на рассмотрение ряд мер, направленных на исправление положения после тридцати лет жалоб на разорительную стоимость службы в легионах. Государство снабжало солдат оружием, снаряжением и одеждой, но потом публиканы, которые выполняли его заказы, вычитали эти затраты из их денежного содержания – для легионеров, и без того обнищавших, это было пагубное бремя. Гай провел закон, прекращавший практику вычета государством этих затрат. Как и в случае с развитием системы зерновых субсидий, для перехода от армии, рекрутируемой на время военного похода, как было в разгар республиканского периода, до легионов Августа, содержавшихся на постоянной основе, потребовалось целых сто лет, но закон Гая, переложивший затраты с карманов граждан на государственную казну, стал большим шагом.

Наконец, он увенчал пакет своих реформ двумя важными законодательными инициативами в поддержку эквитов в целом, но в первую очередь публиканов. Первый касался вопроса, против которого Гай ранее публично выступал. Все бывшие царские владения теперь превратились в ager publicus Рима и в этом качестве могли облагаться податью, принося баснословные прибыли. Но в законе содержался один противоречивый пункт, в соответствии с которым контракты на сбор податей должен был продавать римский наместник в Азии, что позволяло этому чиновнику контролировать поток огромных богатств. Гай провел закон, по которому обязанность продавать такие контракты возлагалась на цензоров в самом Риме. С одной стороны, он был направлен на ограничение власти сената, но с другой, позволил крупнейшим и богатейшим объединениям публиканов монополизировать весь этот бизнес. Благодаря данному пункту закона Гаю стали оказывать поддержку ряд самых богатых и влиятельных жителей Рима, которых и без того уже впечатлили его проекты общественных работ. Эти новые сторонники еще не были частью политической системы, но быстро в нее интегрировались.

Дальнейшей политизации публиканов способствовала и его вторая законодательная инициатива: реформа суда, рассматривавшего дела о вымогательствах и получении магистратами взяток. Жюри присяжных для таких судов всегда набирали из сенаторов, которые долго закрывали глаза на злодейства своих коллег. В конечном счете, именно они провозгласили невиновным Аквилия, несмотря на очевидные доказательства его вины. Гай провел закон, запрещавший сенаторам входить в это жюри присяжных; вместо них его членов теперь набирали из числа эквитов. И то не всех. Чтобы иметь право войти в состав жюри, человек должен был на постоянной основе жить в Риме. А поскольку официальным местожительством большинству семей эквитов служили их деревенские поместья, единственными, кто «на постоянной основе жил в Риме», были те, кто зарабатывал на жизнь исключительно бизнесом, – в первую очередь публиканы, у которых теперь появился мощный механизм собственных интересов.