Майк Дункан - Буря перед бурей. История падения Римской республики

Когда Цинна захватил Рим, он остался в городе и ему, как потенциальному союзнику, которого полагалось лелеять и холить, предоставили широкую свободу действий. Теперь, попав в смертельный список, Сцевола избежал резни в здании Сената и укрылся в храме Весты. Тот представлял собой неприкосновенное святилище, но убийцы все равно ворвались внутрь, нашли Сцеволу и убили. Трупы, по обыкновению, сбросили в Тибр.

После этой расправы оставшиеся члены коалиции против Суллы покинули Рим и отправились на север. Когда они отправились в путь, в городе остался лишь перепуганный плебс. Жители Рима лишь недавно присоединились к коалиции против Суллы, причем единственно из страха перед его потенциальными действиями после возвращения. Теперь им предстояло узнать, что представляет собой его кара. Легионы показались на дороге и методично окружили город. Наконец, появилось окружение самого Суллы, прошло по городу и выдвинулось на Марсово поле – граждане Рима, решив, что голодная смерть хуже быстрой погибели от меча, открыли им ворота.

Но городской плебс ждал приятный сюрприз. Они собрались с духом в преддверии кровавой чистки, но вместо этого им сообщили, что Сулла объявляет всеобщий сбор, чтобы обратиться к народу Рима с речью и разъяснить свои цели. Когда все собрались на Марсовом поле, Сулла сказал, что собирается выступить в ипостаси хирурга, но не мясника. Да, он действительно потребует отнятую у него собственность и накажет несколько избранных врагов, но остальным его нечего бояться. После этого он оставил в городе небольшой гарнизон с несколькими верными ему офицерами во главе, а сам выступил на север – с той же стремительностью, с какой появился.

Его первый приезд в Рим преследовал цель утолить страх, чтобы убедить народ вести себя смирно и не бунтовать. И до последнего времени в его карьере не было ничего такого, что говорило бы о его неискренности. Как писал Плутарх, «сначала Сулла использовал ниспосланные судьбой блага умеренно, как и подобает государственному мужу, демонстрируя себя представителем знати и при этом благодетелем простого люда» [286] Плутарх, «Сулла», 30. . Но вот его возвращение в Рим по окончании войны, когда больше никто не мог оспорить его власть, – уже совсем другая история. «Своим поведением он обеспечил верховную власть, заявив, что она не дает человеку оставаться собой, делая его капризным, суетным и жестоким» [287] Плутарх, «Сулла», 30. .

На севере продолжалась война, и ситуация, опять же, складывалась не в пользу Карбона и остатков его сил. Пока Сулла двигался на север по Латинской дороге, Метелл Пий и Помпей перешли в наступление на побережье Адриатики, чтобы взять под контроль родной для Помпея Пицен. Переманив на свою сторону легионы Сципиона Азиатского, генералы Суллы послали одну армию на север, в Цизальпинскую Галлию, а вторую в Этрурию, дабы сломить последние цитадели Карбона.

Но хотя вокруг него все больше сгущался мрак, у Карбона оставалось еще достаточно сил, чтобы держаться в одиночку. Создав на адриатическом побережье оплот, он попытался пресечь попытку Пия захватить Равенну, но в отсутствие подходящего флота так и не смог ничего поделать. Поэтому он двинулся дальше в глубь территории и вскоре столкнулся с самим Суллой, двигавшимся на север после короткой остановки в Риме. Так как в армии Карбона собрались его самые закаленные недруги, о том, чтобы переманить ее на свою сторону, речь уже не шла. Поэтому Сулле, вместо очередной бескровной победы, пришлось драться. Легионы Карбона не только не отступили, но и без всякой поддержки продержались целый день и с наступлением ночи победитель так и не определился. Война по-прежнему продолжалась.

Но ее динамика уже претерпела изменения. Первоначально Цинна планировал мобилизовать все ресурсы Италии, чтобы сокрушить Суллу и его пять легионов, лишить его возможности получать подкрепление и тем самым вынудить сдать позиции. Теперь роли сторон поменялись местами – к лету 82 г. до н. э. Сулла мог набирать новых рекрутов, а Карбон оказался в изоляции. Когда Красс с Помпеем захватили Умбрию, Карбону пришлось послать туда несколько подразделений для укрепления тамошних баз. Но те попали в засаду, устроенную войском Суллы. Карбону это обошлось в пять тысяч человек, которых он не мог позволить себе потерять.

Однако подлинным крахом коалиции против Суллы стала потеря Марием Младшим легионов на юге. Карбон планировал навалиться на врага сразу по двум фронтам, но в итоге сам оказался в окружении. Признавая необходимость снять с Пренесте осаду, он отошел к адриатическому побережью и послал на подмогу городу несколько подразделений, жизненно важных для него самого. Если они добьются успеха, чаша весов войны может опять качнуться в другую сторону. Но первое подкрепление до Пренесте так и не дошло, по дороге на него набросился Помпей и разбил. Поверженные солдаты разбежались в разные стороны, и большинство из них потом уже не вернулись.

После того как сопротивление Сулле сошло на нет, самниты объединились с луканами и собрали последнюю крупную армию. Не проиграв ни одной битвы в Союзнической войне, эти люди питали к нему особую ненависть. Действуя преимущественно по собственной инициативе, они, чтобы снять с Пренесте осаду, мобилизовали десять тысяч человек. Сулла не хуже Карбона знал, как много зависело от того, сможет ли неприятель вызволить город из кольца осады, и поэтому расположил в его окрестностях собственную армию. Несмотря на яростный натиск самнитов и луканов, его легионы отбили предпринятую ими попытку и осада Пренесте продолжилась.

На севере в распоряжении Карбона еще оставалось целых сорок тысяч человек, но на фоне нарастающей череды неудач один из его подручных тайком вышел на связь с Суллой и в обмен на снисходительное к нему отношение пообещал «сделать кое-что важное» [288] Аппиан, «Гражданские войны», I, 91. . Для реализации этого «важного» плана он пригласил на ужин группу офицеров Карбона, в том числе и бывшего консула Норбана. Тот, заподозрив предательство, никуда не пошел, однако остальные приглашение приняли. Но когда пришли, их арестовали и казнили. После этого предатель бежал в лагерь Суллы, а Норбан, отчаявшись победить, поднялся на борт корабля, отплывавшего в греческий город Родос.

Карбон тем временем посылал в Пренесте все новые и новые войска, но до города те не доходили. Пока он сосредоточил усилия на юге, Метелл Пий, Помпей и Красс за его спиной заняли всю Цизальпинскую Галлию. Эта старинная провинция Карбона, служившая ему последним оплотом и надеждой, теперь оказалась в руках врага. Проиграв войну в Италии, он решил бежать, спрятаться там и каким-то образом прекратить войну на периферии империи. Серторий был уже в Испании, только что бежал в Грецию Норбан. Карбон подумал, что если отправится через Сицилию в Африку, то еще сможет одержать победу. А затем, передав северную армию под объединенное командование своих офицеров, бежал из Италии. И какие бы военные соображения он ни приводил в оправдание своего отъезда, теперь его в равной степени заботил как выигрыш в войне, так и спасение собственной жизни.