Дуглас Смит - Российская миссия. Забытая история о том, как Америка спасла Советский Союз от гибели

Но Гувер не сдал позиций. Он отказался отменять решение об окончании российской миссии и по-прежнему выступал против официального признания Советской России. Руководители АРА уже некоторое время не сходились во мнении по этим вопросам, но прежде противоречия не выходили на свет. Теперь они стали очевидны. Фишер и Гертер поддерживали Гувера, а Хэскелл и Джон Эллингстон, возглавлявший исторический отдел московского отделения, противостояли ему. “На мой взгляд, полное осуждение [большевиков] и духа революции, – писал Эллингстон Фишеру, – не более справедливо, чем осуждение британцами французской революции, хотя и столь же естественно, и я подозреваю, что через 50 лет никто в Америке не будет сожалеть о российской революции или рассматривать ее огромные свершения в негативном свете” [420] Weissman В. Op. cit. Р 153; Patenaude В. Op. cit. Р 193–194; Allen Warciwell Papers. BA. Box 7. Various papers. . Гувер и АРА, по его оценке, страдали от “дефицита зрения” [421] Ibid. .

Позже в марте советское правительство преподнесло Гуверу и его сторонникам подарок, отдав более десятка священнослужителей под суд за антисоветскую пропаганду. Суд был постановкой, ведь в их виновности заранее никто не сомневался. Всех обвиняемых приговорили к долгим тюремным срокам, а монсеньора Константина Будкевича, католического священника и организатора мирных протестов против реквизиции церковной собственности, – к смерти. Вердикт возмутил мировую общественность. Политические и религиозные деятели Европы и США, включая папу Пия XI, обратились к советскому правительству с призывами смягчить наказание. Невзирая на это, советский прокурор заявил, что Будкевич должен заплатить за роль, которую священнослужители сыграли в вековых притеснениях рабочего класса. Будкевича казнили на Пасху и похоронили в братской могиле [422] Shubin D. Н. A History of Russian Christianity. Vol. 4. New York, 2006. P 82; Shapovalov V. Remembering the Darkness: Women in Soviet Prisons. Lanham, McL, 2001. P. 105–106; Pipes R. Op. cit. P 366–367. . Гуверу не нужно было других доказательств произвола большевиков.

Озадаченный противоречивыми докладами о положении дел в России, в конце января Гувер написал Линкольну Хатчинсону – одному из его специальных следователей, который в то время выздоравливал после плеврита в Италии, – и попросил его вернуться в Россию и оценить ситуацию [423] Lincoln Hutchinson File/HPLM. Telegram dated 26 January 1923; Weissman B. Op. cit. P 173. . Хатчинсон, который годом ранее участвовал в подобной поездке по Кавказу с Фрэнком Голдером, ответил, что с радостью сделает все возможное, но любая полученная информация будет не более чем “новым набором догадок”. Прошлой весной и летом он заметил, что советские власти противостоят всем попыткам провести независимую оценку продовольственной ситуации. Чиновникам по всей стране было приказано не делиться с иностранными гуманитарными работниками статистикой, которая не посылалась на одобрение Эйдуку в Москву, и от месяца к месяцу этот приказ исполнялся все лучше. Тем не менее Хатчинсон пообещал, что постарается разузнать как можно больше, хотя и не надеялся найти однозначные ответы.

Тем временем АРА приступила к исполнению своего плана по сворачиванию операции. 1 марта Хэскелл написал в Нью-Йорк, запросив разрешение начать процесс, который он сравнил с военной мобилизацией, понимая, что обратить его вспять будет сложно. Предполагалось первым делом прекратить поставку медикаментов, затем завершить программу продовольственных посылок, затем ликвидировать оставшиеся кухни и, наконец, закрыть московское отделение и покинуть Россию. Руководители АРА не собирались извещать о своих планах советское руководство, надеясь тем самым избавить себя от проблем. На протяжении всего процесса планировалось вести самоварную дипломатию – политику выполнения советских требований при любой возможности. Цель состояла в том, чтобы избежать как можно большего количества столкновений и беспрепятственно уйти из страны. 13 марта Хэскелл получил добро Нью-Йорка и вознамерился к 1 июня вывести АРА из России.

3 апреля Хатчинсон составил доклад, в котором подтвердил официальную информацию советского правительства о том, что зерна в стране достаточно, и согласился с прогнозом крупного урожая. Если голод снова станет проблемой, сказал он, то только из-за трудностей с распределением продовольствия, а не из-за его серьезного дефицита. Он заявил, что с голодом покончено. Через две недели АРА передала в распоряжение Associated Press интервью с Рональдом Алленом, который руководил Самарским округом. Он согласился с другими оценками: “Самара, самый жуткий регион прошлогоднего голода в Поволжье, оправилась от катастрофы и имеет все шансы получить излишек зерна после летнего сбора урожая”. Аллен сказал, что после первой недели июня Россия перестанет нуждаться в АРА, и остальные руководители российских округов разделяли его мнение.

Гувера новости радовали. 4 мая сотрудник Госдепартамента описал их недавнюю беседу госсекретарю Хьюзу: “Мистер Гувер сказал, что никогда так не радовался окончанию миссии, как сейчас радуется окончанию российской миссии; что большевики внушают ему отвращение, не позволяя поверить в возможность формирования прагматичного правительства под их руководством” [424] Weissman В. Op. cit. Р 173; Patenaude В. Op. cit. Р 706. .

Хэскелл сообщил Каменеву, что АРА планирует полностью завершить свою работу на первой неделе июня. Никто не удивился: советское руководство с конца апреля было в курсе планов организации. Как и опасался Хэскелл, узнав о них, русские принялись осложнять американцам жизнь. Они задерживали поставки продовольствия и материальных ресурсов и устраивали всевозможные проволочки. Чем меньше американских продуктов ушло бы голодающим, тем больше осталось бы правительству, которое намеревалось их конфисковать.

18 мая Ландер отправил совершенно секретную директиву всем работающим с АРА чиновникам, в которой приказал не позволять американцам вывозить из страны фотографии, пленки и негативы, не проверенные и не одобренные ГПУ в Москве [425] ГАРФ. Ф. Р.-1067. Оп. 7. Д. 34. Л. 243 об. . Нервный инспектор из Сызрани приехал в Самару, чтобы с глазу на глаз поговорить с Рональдом Алленом, и сказал ему, что товарищ Карклин отдал русскому персоналу приказ проверять багаж американцев и изымать все камеры, бинокли и огнестрельное оружие, если у американцев не было особого разрешения на вывоз всего этого из страны. Предполагалось приложить все усилия, чтобы автомобили и грузовики АРА оказались во владении Последгола, а вся “ценная литература” – на любых языках – подлежала конфискации. Но главное – русскому персоналу приказали прекратить кормление населения, чтобы запасти как можно больше американского продовольствия. Когда инспектор вопреки приказу продолжил выдавать продукты, ему пригрозили арестом. Он сумел ускользнуть и направился прямо к Аллену в Самару [426] ARA/HIA. Box юб. Folder 6. Report by Ronald Allen, 5 June 1923. .