Пол Кинан - Санкт-Петербург и русский двор, 1703–1761 [litres]

Старомосковский стиль удерживался в некоторых областях женской моды, например в косметике. В XVI–XVII вв. косметику применяли, чтобы добиться необходимой белизны лица и румянца на щеках, этих традиционных признаков женской красоты. Георг Шлейзинг, немец, побывавший в России в 1680-х гг., отметил, что такой грим был в числе первых подарков, которые муж делал своей молодой жене 951 951 Шлессингер Г.-А . Полное описание России, находящейся ныне под властью двух царей-соправителей Ивана Алексеевича и Петра Алексеевича / Пер. Л.П. Лаптева // Вопросы истории. № 1. 1970. С. 115. . Но при этом русским дамам хотелось вовсе не нежного румянца. Сэмюэл Коллинз, личный врач царя Алексея Михайловича, писал: «Румяна их похожи на те краски, которыми мы украшаем летом трубы наших домов и которые состоят из красной охры и испанских белил» 952 952 Collins S . The Present State of Russia, in a Letter to a Friend at London. London, 1671. P. 69. . Намазанная на лицо толстым слоем, эта краска вызывала немало комментариев со стороны иностранных наблюдателей, хотя и не все они были столь прямолинейны, как Питер Генри Брюс, который забраковал «этот нелепый обычай раскрашивать лица» 953 953 Bruce P. H . Memoirs of Peter Henry Bruce, Esq., a Military Officer in the Services of Prussia, Russia & Great Britain. London, 1782. P. 85. . Некоторые современники сравнивали его с английской модой наклеивать мушки – крохотные кусочки шелка или бархата, которыми скрывали изъяны кожи на лице, на плечах, на груди или на руках 954 954 См., например: Vigor J. Letters from a Lady. P. 20. . В России они также приобрели популярность как средство привлечь внимание к той или иной части тела, и, подобно языку вееров, появился и язык мушек, названия которых зависели от их размещения 955 955 Пыляев М.И . Старое житье. Очерки и рассказы. М., 1990. С. 73. . О популярности мушек можно судить по одному лубку середины XVIII в., на котором были представлены их разнообразные формы, названия и значения 956 956 «Реестр мушек». Лубок: русские народные картинки, XVII–XVIII вв. Альбом / Ред. и сост. Ю. Овсянников. М., 1968. Илл. 46. .

Внедрение этих реформ шло нелегко. Когда местные чиновники из Сибири обратились с прошением разрешить им сохранить свою привычную одежду, так как просто не могли себе позволить одеваться согласно новым указам, то правительство, по практическим причинам, ничего не могло с этим поделать 957 957 Hughes L . Russia in the Age. P. 285. . С другой стороны, утверждение доносчика, будто знатные московские женщины одеваются по старинке и смеются над дамами в «немецком» платье, казалось более серьезным, так как эти женщины как раз и были в числе главных мишеней петровской реформы, а имена, названные в доносе, – жены Петра Долгорукого и Ивана Мусина-Пушкина – принадлежали ведущим знатные родам 958 958 Есипов Г.В . Раскольничьи дела XVIII столетия: извлечения из дел Преображенского приказа и тайной розыскных дел канцелярии. СПб., 1863. Т. 2. С. 176. . Тому, что реформы все же привились, вопреки всем неудобствам и неудовольствиям, существовало несколько причин. Это была обычная петровская система принуждения, как финансового, так и физического, вместе с некоторой долей бесчестья. Тем, кто не подчинялся петровским преобразованиям, грозил как минимум штраф вроде «бородового сбора», а то и побои от царя, как случилось с несколькими упрямыми представителями высшего общества 959 959 Hughes L . Russia in the Age. P. 281; Korb J.-G . Diary of an Austrian Secretary. Vol. 1. P. 159–160. . Князь Б.И. Куракин вспоминал, как возле московских ворот стояли должностные лица, взимавшие штраф с людей, одетых на старый лад. Тех, кто не мог заплатить, подвергали унижению, обрезая их кафтаны до положенной длины прямо на улице 960 960 Куракин Б.И . Жизнь князя Бориса Ивановича Куракина им самим описанная // Архив князя Ф.А. Куракина / Ред. М.И. Семевский. СПб., 1890. Т. 1. С. 257. . Приверженность новому стилю в одежде и прическе была важна еще и потому, что те, кто стремился приобрести влияние или покровительство при дворе, осознавали непреходящую ценность близости к царю. Поэтому в царствование Петра ведущие знатные фамилии нередко готовы были претерпеть унижение брадобрития и переодевания в чужеземное платье ради того, чтобы не дать какой-нибудь другой семье занять их привилегированное место 961 961 Лотман Ю.М . Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII – начало XIX века). СПб., 2002. С. 15. .

В результате в 1720-е гг. обозначились видимые признаки успеха реформ, особенно среди молодых женщин двора. Берхгольц благоприятно отзывался о молодых русских дворянках, которых он встречал на придворных приемах, сравнивая их поведение и манеру держаться с обращением их французских ровесниц 962 962 Берхгольц Ф.В . Дневник // Неистовый реформатор. С. 168. . Вельможи двора должны были способствовать этому преобразованию, обеспечивая дочерей нарядами и воспитанием должного европейского уровня. От членов царской семьи также ожидалось участие в этих начинаниях. Так, если царице Прасковье Федоровне позволялось по-прежнему одеваться на старомосковский манер, ее три дочери (в том числе и будущая императрица Анна Ивановна) на публике одевались по немецкой моде, как заметил голландский художник Корнелиус де Брюин, написавший их портреты во время своей поездки в Москву в 1702 г. 963 963 Bruin C. de . Travels into Muscovy, Persia, and Part of the East-Indies. London, 1737. Vol. 1. P. 30. Царевна Наталья Алексеевна, сестра Петра, служит полезным примером смешения традиционных и новых элементов в образе жизни женщины из русской элиты. Составленная после ее смерти в 1716 г. обширная опись имущества содержит перечень внушительного собрания европейских нарядов и аксессуаров. У нее было целых одиннадцать корсетов, четыре фонтанжа, семь вееров и множество зеркал. Этому, несомненно, способствовала щедрость ее коронованного брата, который, как считали, выделял ей ежегодную сумму в 20 тыс. рублей. При этом царевна Наталья имела также много икон и религиозных книг 964 964 Hughes L . Between Two Worlds: Tsarevna Natal’ia Alekseevna and the Emancipation of Petrine Women // Di Salvo M., Hughes L. (eds.). A Window on Russia. Rome, 1996. P. 31. .

Изменения в одежде и внешнем облике подданных происходили не с такой скоростью и законченностью, как хотелось Петру, о чем свидетельствуют девять разных указов об одежде и уходе за внешностью, изданные при нем, и еще один при Екатерине I, касавшийся конкретно жителей Петербурга 965 965 ПСЗ. Т. 7. № 4944. 5 июля 1726 г. С. 684. . Тем не менее к концу петровского царствования европейский костюм и внешний облик окончательно утвердились как норма среди тех групп населения, которые регулярно имели дело с государем и двором в Петербурге и Москве. В последующие царствования придворное платье высшего мужского и женского общества постепенно становилось все изящнее, по мере того как фасоны нарядов все точнее следовали новейшей европейской моде. Так, знатные русские женщины быстро освоили ношение mantua (от французского manteuil) – род платьев с фижмами, которые в конце XVII в. были главным фасоном официального придворного костюма при многих дворах 966 966 Ribeiro A . Dress in Eighteenth-Century Europe. Р. 34. . В царствование Анны Ивановны его сменила самара – от голландского слова samaar (платье), ставшая обязательным официальным видом платья для дам, посещавших придворные празднества 967 967 Писаренко К.А . Повседневная жизнь русского двора в царствование Елизаветы Петровны. М., 2003. С. 67. См., например: КфЖ. 1734 (30 августа). С. 9; КфЖ. 1736 (19 января). С. 6; КфЖ. 1736. (3 февраля). С. 12. . Этот фасон был создан на базе французского contouch и состоял из свободного верхнего платья со спинкой в складку, которое надевалось на корсет и нарядную нижнюю юбку, поддерживаемую фижмами 968 968 Ribeiro A. Dress in Eighteenth-Century Europe. Р. 35. . Позднее на смену самаре пришла более изысканная и парадная robe à la française (по-русски – роба) с более четкой талией, которая стала главным фасоном наряда для придворных торжеств в царствование Елизаветы Петровны 969 969 Ibid. P. 136–138. . С середины 1740-х гг. ее придворным дамам разрешалось являться на куртаги в разновидности неформальных утренних платьев, какие носили в Англии (они назывались шлафроки, от немецкого schlafrock) 970 970 См., например: КфЖ. 1748 (25 октября). С. 61; КфЖ. 1755 (12 марта). С. 26. .