Джульет Баркер - Азенкур: Генрих V и битва которая прославила Англию

Генрих получил полную пятнадцатую и десятую часть в своем первом парламенте в 1413 году, но, чтобы удивить и задобрить своих подданных, отказался просить еще одну субсидию в следующем парламенте в апреле 1414 года. Это оказалось затишьем перед бурей, потому что третий парламент, состоявшийся в декабре того же года, он попросил предоставить двойную субсидию — не одну, а целых две пятнадцатых и десятых. Это выпало на долю сводного дяди короля Генри Бофорта, епископа Винчестерского, который, будучи канцлером, должен был выступить с традиционной вступительной речью к собравшимся лордам и общинам, чтобы привести убедительные аргументы. Будучи блестящим оратором, он использовал все свои навыки, чтобы одержать победу. Парламент был созван по приказу короля, объявил он, чтобы посоветоваться, как вернуть королевское наследство, которое долгое время несправедливо удерживалось врагом. Для всего есть свое время. Как для дерева есть время произрастать, цвести, плодоносить и умирать, так и людям дано время для мира, для войны и для труда. Монарх, видя, что в его государстве царит мир и что его претензии справедливы (и то, и другое было необходимо, если он собирался вести войну за границей), решил, что с Божьей помощью настало время привести свою цель в действие. Поэтому ему нужны были три вещи: добрый и верный совет его парламента, сильная и верная помощь его народа и большая субсидия от его подданных — но, добавил Бофорт, несколько неубедительно, победа уменьшит расходы его подданных и принесет большую честь. [202]

Двойная субсидия была должным образом предоставлена, и ее одобрению общинами способствовал тот факт, что спикером этого парламента был не кто иной, как двоюродный брат Бофора и доверенное лицо Генриха Томас Чосер. Южная и Северная церковные конвокации также предоставили выплаты в размере двух десятых, имея свои причины быть благодарными Генриху V за его стойкую защиту церкви перед лицом угрозы лоллардов. Будучи уверенным в том, что в его казну скоро начнут поступать большие суммы денег, Генрих мог усилить подготовку к войне. [203]

Несмотря на щедрость субсидий, деньги не могли быть собраны все сразу. Половина должна была быть выплачена к февралю 1415 года, но вторая половина должна была быть выплачена только через год. Это поставило Генриха перед необходимостью найти наличные деньги для оплаты военных расходов. Это можно было сделать только одним способом: он должен был взять в долг. Эдуард III финансировал свои французские войны за счет займов у флорентийских банковских семей Барди и Перуцци — и разорил их, когда просрочил выплаты по долгам. Генрих V не мог прибегнуть к такому варианту. Вместо этого он обратился к своим подданным с просьбой помочь ему в финансировании предстоящей войны.

10 марта 1415 года Генрих созвал мэра и олдерменов Лондона в Тауэр и сообщил им, что он намерен пересечь море, чтобы вновь завоевать владения короны, и что ему нужны деньги. Четыре дня спустя Генрих Чичеле, архиепископ Кентерберийский, Генрих Бофорт, епископ Винчестерский, младшие братья короля — Джон, герцог Бедфордский, и Хамфри, герцог Глостерский и Эдуард, герцог Йоркский, встретились с городскими сановниками в Гилдхолле, чтобы обсудить этот вопрос. Лондон был несравненно самым богатым городом королевства, и международным центром торговли, его купцы имели больший доступ к наличным деньгам, чем купцы большинства других городов. Это было особенно важно в то время, когда большая часть движимого имущества, наследственного, церковного, аристократического и торгового, была вложена в товары, особенно в драгоценности, а не в наличные деньги. Показателем того, насколько король нуждался в лондонском займе, стало то, что мэру было предоставлено почетное место, и он был приглашен восседать с архиепископом справа от него и принцами слева. Эта лесть дала нужный результат. 16 июня город предложил королю заем в 10 000 марок (почти 4 450 000 долларов США сегодня), получив от него в качестве гарантии возврата долга золотую шейную SS-цепь "Pusan d'Or" весом 56 унций. [204]Выбор именно этого предмета был наполнен смыслом, поскольку это был фамильная шейная цепь, символ ланкастерцев по крайней мере со времен Джона Гонта. Такие цепи носили их самые важные приближенные как символы верности и преданности. Она была названа так потому, что состояла из сорока одного S-образного звена, и изготавливалось из золота, серебра или олова, в зависимости от ранга носящего. "Pusan d'Or", вероятно, была собственной цепью короля, поскольку была сделана из золота и богато украшена драгоценными и эмалевыми коронами и антилопами, первая из которых указывала на королевский статус, а вторая была одним из личных знаков отличия Генриха V.

Хотя Лондон был первым и самым богатым городом, к которому обратились за займом, он был далеко не единственным. 10 мая Генрих обратился с письменной просьбой к своим "очень дорогим, верным и любимым" подданным. Она была написана на французском языке, который со времен Нормандского завоевания все еще был языком английской аристократии, и запечатана личной печатью короля. Поскольку это письмо было продиктовано самим Генрихом, оно несло на себе безошибочный отпечаток его характера и, как таковое, является очень откровенным документом. Письмо было откровенным и точным; убедительный призыв к лояльности получателя, подкрепленный лишь малейшим намеком на угрозу. Для понимания методов правления Генриха оно не могло быть лучше. В начале письма говорилось, что он отправляется в плавание, что он выплатил своим людям первую часть причитающегося им жалованья и обещал им вторую часть на месте посадки на корабли.

Выплат и займов, которые он получил от своих верных подданных, было недостаточно, чтобы он мог выполнить это обещание, поэтому "из-за отсутствия второго платежа наше плавание может быть отложено, а первый платеж, сделанный нами, будет потрачен впустую, к большому ущербу для нас и всего нашего королевства, чего Бог не допустит". Каждого получателя просили, "поскольку вы желаете успеха нашему упомянутому путешествию и общего блага нам и всему нашему королевству", одолжить такую сумму, какую предложит предъявитель письма, и отправить ее "со всей возможной поспешностью". "И вы должны принять эту нашу просьбу нежно и действенно к сердцу, — добавил Генрих, — не подведя ни нас, ни доверия, которое мы имеем к вам". [205]

Кто мог отказаться от такого личного и прямого обращения? Конечно же, не города, религиозные общины и отдельные люди, которым было адресовано письмо. Ричард Куртене, епископ Норвича, как казначей королевской палаты, был должностным лицом, на которое была возложена общая ответственность за сбор денег, вероятно, потому, что палата отвечала за многие личные украшения и предметы, которые король должен был заложить в качестве залога. Например, золотая корона Ричарда II, усыпанная 56 рубинами, 40 сапфирами, 8 бриллиантами и 7 крупными жемчужинами, стоимостью 800 фунтов стерлингов, была заложена для получения займа в 1000 марок от жителей Норфолка, которые внесли суммы от 500 марок от мэра, шерифов и граждан Норвича до 10 марок от некоего Николаса Сконфета. Большая золотая скиния, богато украшенная драгоценностями, принадлежавшая герцогу Бургундскому, была предоставлена в качестве залога за 860 марок, взятых в долг консорциумом мирян и священнослужителей из Девона, включая декана и капитула Эксетерского собора, мэров и граждан Эксетера и Плимута, а также аббатов и приоров Тавистока, Плимптона, Лонсестона и Бакфаста. [206]