Джульет Баркер - Азенкур: Генрих V и битва которая прославила Англию

Лекари и хирурги в королевской армии знали об опасности болезней, связанных с походом. Личный врач короля, Николас Колнет, владел экземпляром влиятельного и популярного трактата Бернарда Гордона "Lilium Medicinae", в котором содержался следующий весьма актуальный и практичный совет: "Но если врач находится в армии, то палатка короля и палатки врачей и хирургов должны находиться на возвышенности, с благоприятным ветром; ни в коем случае не следует устанавливать их в низине, где собирается всякий мусор. Следует выбирать хороший свежий воздух, без запаха трупов и прочего. Летом помещение должно выходить на юг, и врачи должны тщательно учитывать все, что может навлечь болезнь на армию, и по возможности устранять это; это жара, дождь, гниющие трупы, болезни, орехи, капуста, деревья, растения, рептилии, болота и тому подобное".

В соответствии с этим советом король и его брат разбили свои палатки на склонах холмов над Арфлером. [354]Ни они, ни кто-либо другой в армии, даже если бы они понимали, как передается болезнь, не могли сделать ничего, кроме как избегать любых контактов с зараженными.

Современные хронисты, не зная истинной причины эпидемии, винили в этом либо недостаток припасов, либо, как это ни парадоксально, английскую жадность, которая (как они утверждали) заставила мужчин объедаться недозрелыми фруктами и моллюсками, которые в изобилии водились в солончаках между Арфлером и устьем Сены. [355](В средневековом сознании необъяснимое всегда можно было объяснить грехом). На самом деле, такой рацион не имел никакого отношения к распространению дизентерии, и обвинение в том, что англичанам не хватало провизии, не подтверждается доказательствами. Помимо того, что каждый человек взял с собой, согласно приказа от 24 июля, должно было хватить на три месяца, они получали постоянные поставки рыбы (свежей и соленой), пшеницы, говядины, вина, эля и других продуктов питания из Англии и, возможно, Аквитании. Граф-маршал нанимал собственные корабли, чтобы регулярно доставлять из Англии в Арфлер зерно, муку, пиво, вино и даже бочку лосося, что позволяет предположить, что и другие военачальник поступали подобным образом. Помимо судов, курсировавших по Ла-Маншу, отряды фуражиров регулярно доставляли большое количество свежих продуктов, особенно зерна, которое можно было перемолоть в муку для выпечки хлеба. Королевские склады в Арфлере выдали только лучникам из свиты сэра Джеймса Харингтона 42 фунта муки, 2576 фунтов говядины и 4545 галлонов вина, что не говорит о тяжелых обстоятельствах. [356]Поддержание запасов на должном уровне было настолько важным вопросом, что даже король озаботился этим. Когда Генрих писал своим подданным в Бордо в начале сентября, он призывал их прислать ему "как можно быстрее" и "без всякого отказа" столько вина и других продуктов, сколько они смогут обеспечить, заверяя их в то же время, что "те, кто принесет их нам… получат полное удовлетворение при оплате". Мастер Жан де Бордю в сопроводительном письме интерпретировал это как просьбу о предоставлении от пятисот до семисот туннов вина, но он добавил еще два комментария, которые, возможно, свидетельствуют о том, что неожиданная продолжительность осады начала вызывать беспокойство. "Хотя в настоящее время поля дают достаточное количество зерна, это, однако, не может удовлетворить будущие потребности большой армии, которая находится с ним и которая увеличивается с каждым днем". Возможно, более существенным было то, что он также отметил, что "мой лорд из Дорсета… который является вторым командиром" и его люди "громко жалуются, что нет возможности заплатить". Вероятно, купцов Бордо не очень обрадовало известие о том, что король "очень уверен", что граф найдет способ заплатить, но раздражающе беспечная уверенность Генриха, как обычно, подкреплялась его практическими действиями, поскольку в тот момент он как раз занимался получением займов от Ричарда Уиттингтона и других "для поддержания нашей осады Арфлера". [357]

Точное время появления первых случаев дизентерии в английской армии (или в Арфлере) не зафиксировано. О наличии болезни хронисты узнают только 15 сентября, когда умерла самая известная ее жертва. Ричард Куртене, епископ Норвича, был человеком, который, несмотря на свою профессию, поставил свои необыкновенные способности полностью на службу своему королю, а не Богу. Доктор гражданского и канонического права, дважды избранный ректором Оксфордского университета, которому он был щедрым и ученым покровителем, дипломат, финансист и постоянный спутник и советник Генриха V. Единственное, на что он никогда не находил времени, так это на посещение своей епархии, где Джон Лестер, архиепископ Смирны, жил в его дворце и исполнял за него его церковные обязанности. Для английского капеллана (который не знал о шпионской деятельности епископа) Куртене был "человеком благородного происхождения, внушительного роста и превосходного ума, отличавшимся не только дарами красноречия и образованности, но и другими благородными природными качествами, и считавшимся более других подходящим для членов королевской свиты и советов". Он также был, по словам капеллана, "самым любящим и самым дорогим" из друзей короля, что, возможно, является более примечательной эпитафией, поскольку мало кто мог претендовать на такие отношения с Генрихом V. О том, что это было оправдано, говорит тот факт, что король сам присутствовал на его смертном одре, омыл ему ноги и закрыл глаза Куртене, когда тот умер. Куртене было всего тридцать пять лет. Его тело было отправлено обратно в Англию, где по приказу короля его похоронили среди королевских гробниц за главным алтарем в Вестминстерском аббатстве. [358]

Три дня спустя, 18 сентября, король потерял еще одного преданного слугу от той же болезни. Майкл де ла Поль, граф Саффолк, "рыцарь с самой превосходной и доброй репутацией", был пятидесяти четырех лет от роду, сопровождал отца Генриха в крестовом походе в Пруссию, а после того, как он стал королем, служил ему во всех его походах "телом и душой". Война во Франции, которая привела к его преждевременному концу, также унесла жизни четырех из пяти его сыновей. Его старший сын Майкл, которому еще не исполнилось двадцати одного года и который также находился в армии при Арфлере, был убит при Азенкуре. Жанна д'Арк оказалась заклятым врагом всех остальных. Александр погиб в битве при Жаржо 12 июня 1429 года, и в том же сражении три его оставшихся брата были взяты в плен; двое из них, Джон и Томас, умерли в плену. Де ла Поль заплатили высокую цену за свою верность ланкастерским королям Англии. [359]

15 сентября, в тот же день, когда умер Ричард Куртене, произошла вторая серьезная неудача. Либо потому, что смерть Куртене сильно всех отвлекла, либо, что более вероятно, потому, что осаждающие просто ослабили бдительность после почти месячной осады, люди, осаждавшие Лёрские ворота, стали жертвами внезапной вылазки французов. Примечательно, что среди ответственных за это нарушение долга были сэр Джон Холланд, сэр Джон Корнуолл и его брат по оружию сэр Уильям Портер, которым выпала честь первыми высадиться в Шеф-де-Ко. Воспользовавшись моментом, французы предприняли отчаянную вылазку из ворот и сумели поджечь английскую осадные строения, после чего были отброшены назад с большими потерями. (Заманчиво думать, что Рауль де Гокур стоял за этим отчаянным, но галантным жестом, не в последнюю очередь потому, что это произошло в воскресенье, в день, когда он носил золотые оковы узника и рыцарские подвиги были у него на первом месте). Хотя с военной точки зрения вылазка нанесла лишь незначительный ущерб, она значительно подняла моральный дух осажденного гарнизона, который насмехался над своими врагами, считая их полусонными, ленивыми и неспособными лучше следить за порядком. [360]