Джульет Баркер - Азенкур: Генрих V и битва которая прославила Англию

Существует некоторая путаница относительно того, когда армия фактически отправилась из Арфлера. Современные английские источники по-разному датируют это событие: 6, 7, 8 или 9 октября. Счета казначейства, по которым выплачивалось жалованье людям, отправившимся в поход, казалось бы, являются убедительным доказательством того, что это было 6 октября, "в этот день они покинули город Арфлер вместе с королем, направляясь на битву при Азенкуре". Большинство отчетов о зарплате тех, кто остался в гарнизоне, также начинаются с 6 октября, хотя некоторые начинаются двумя днями позже. Из трех английских хронистов, писавших до 1422 года, Томас Уолсинггем вообще избегает называть какую-либо дату, Томас Элмхэм выбирает 9 октября, которое было праздником Святого Дениса, а капеллан — единственный, кто действительно присутствовал в походе, — неправильно рассчитал свои даты и дал две противоречащие друг другу. [414]

Причина этой путаницы в том, что в средневековье не существовало единой универсальной системы датировки. Существовало только две константы. Первой был юлианский календарь, введенный Юлием Цезарем в 45 году до нашей эры. Он делил год на двенадцать месяцев и 365 дней, причем каждый четвертый год в конце февраля добавлялся дополнительный день, чтобы наверстать расхождение между арифметически рассчитанным годом и солнечным годом, наблюдаемым астрономами. Вторая константа, "год благодати", была введена в 535 году н. э. Римской католической церковью. Она провела окончательную границу между языческой и христианской эпохами, разделив их на годы, исчисляемые до воплощения (До Рождества Христова) и после него (В год Господа нашего). Англичане, ведомые примером преподобного Беды, приняли эту систему к восьмому веку. К пятнадцатому веку она распространилась по всей Западной Европе, кроме Португалии, которая до 1420 года придерживалась 38 года до нашей эры как начала своей эры. [415]

Хотя введение "В год Господа нашего" внесло некоторую степень единообразия и определенности в хронологию Западной Европы, у нее был один основной недостаток. Для начала года не была принята конкретная дата. Поэтому существовало несколько противоречивых дат. Некоторые из них были логичными, например, Рождество, день, отмечаемый как рождение Христа, или Женский день, известный как праздник Благовещения, который выпадал на 25 марта и был днем, когда ангел сообщил Марии, что у нее будет ребенок. Другие были совершенно нелогичными, например, день Пасхи, который менялся из года в год. На протяжении всего средневековья церковь, предпочитавшая начинать год с одного из главных христианских праздников и успешно противостояла попыткам вернуться к языческой римской практике начала года 1 января. Несмотря на то, что распространение протестантизма в шестнадцатом веке придало этому празднику новое звучание, он был официально принят в Англии в качестве Нового года только 1 января 1752 года. [416]

Чтобы еще больше усложнить ситуацию, существовали и другие способы исчисления года. В Средние века каждый новый год начинался в соответствии с местным обычаем или конкретным подданством того, кто его вычислял. В Англии финансовый и юридический годы делились на периоды, Михайлов день, Пасху и Троицу, причем новый год начинался с Михайлов дня 6 октября. Это сочеталось с наиболее популярной формой летоисчисления, которой был регнальный год, датируемый началом правления нового короля. Регнальные годы использовались теми, кто был на службе у пап и епископов, королей и принцев, и поэтому, отличались в зависимости от страны. Например, регнальный год Генриха V начался 21 марта 1413 года, в первый полный день после смерти его отца. [417]

Если добавить в это уравнение тот факт, что большинство дат не обозначались простыми последовательными числами, а также несовпадение христианского и юлианского календарей, которые использовались в одно и то же время, то можно понять, почему историки и хронисты в средневековья иногда допускали ошибки. В христианском календаре даты назывались именами церковных праздников и дней святых, включая не только сам день, но и день "до" ( fnidic и vigilia ) и "день после" ( crastinum ). В юлианском календаре каждый месяц был неравномерно разделен на периоды — календы, ноны и иды, внутри которых дни считались в порядке убывания. Согласно этой системе, наше 25 октября было восьмым днем перед ноябрьскими календами, в то время как 30 октября было только третьим.

У средневекового хрониста, желающего указать дату битвы при Азенкуре, было несколько вариантов. Рыцарские авторы, как правило, выбирали легкий вариант: Монстрелле, например, просто назвал ее "пятница, xxv-й день месяца октября тысяча четыреста пятнадцатого года". [418]Церковные писатели, включая хронистов и клерков королевской администрации, возможно, потому, что они были более грамотными и обязанными соблюдать церковную практику, использовали более сложные системы. Английский и французский хронист, получивший церковное образование, описали бы одно и то же событие разными терминами. Ни один из них не датировал бы битву 25 октября, а связал бы ее с праздником Святого Криспина и Святой Криспинианы. Англичанин мог бы поместить его "в третий год нашего господина короля Генриха, пятого от этого имени после завоевания". Его французский коллега, писавший от имени Карла VI, описал бы это как "в праздник Святого Криспина и Святой Криспинианы, в тридцать пятый год нашего правления". Именно поэтому каждый средневековый хронист и клерк должен был иметь под рукой набор хронологических таблиц для вычисления даты.

Нелегко было даже точно определить время. Хотя было общепризнанно, что в сутках двадцать четыре часа, способы измерения этих часов различались. В начале пятнадцатого века использовались три системы. Одной из них был раннесредневековый обычай делить день на два периода — от восхода до заката и от заката до восхода, каждый из которых искусственно делился на двенадцать неравных часов. Зимой светлое время суток было короче, а ночное — длиннее, летом ситуация менялась на противоположную. Второй метод также менялся в зависимости от времени года и определялся семью каноническими часами, которые обозначали главные ежедневные службы в церкви; они начинались с Заутреней на рассвете и заканчивались Вечерней с наступлением темноты. Преимущество этой системы заключалось в том, что, хотя в разных местах она была разной, поскольку зависела от времени восхода солнца, и часы опять же были неодинаковой длины, службы отмечались звоном колоколов в монастырях и приходских церквях, который был слышен людям, живущим вокруг них. Подобно школьным звонкам и фабричным гудкам современного мира, они определяли продолжительность рабочего дня для подавляющего большинства людей. [419]