Юрий Захаров - Генерал армии Н. Ф. Ватутин

И действительно, готовя наступление с букринского плацдарма, Николай Федорович, казалось, предусмотрел все. Так, 40-й армии согласно его приказу предстояло нанести главный удар своим левым флангом, силами 47-го стрелкового корпуса и к исходу первого дня наступления овладеть рубежом Стайки, Янивка, а второго — рубежом Халепье, Черняхов, Переселение. Силами же 8-го гвардейского и 10-го танковых корпусов выйти в район Долина, Гусачевка, высота 200,0, Антоновка.

27-я армия, которая занимала восточную часть букринского плацдарма, слева от 40-й армии, получила задачу во взаимодействии с 40-й разгромить противника и к исходу второго дня выйти на рубеж Кагарлык, Липовец. Именно в ее полосе должна была вступить в бой 3-я гвардейская танковая армия, чтобы к исходу второго дня наступления выйти в район Ставы, Шпендовка, Запрудье. 47-й армии Ватутин ставил задачу к этому же сроку достичь рубежа Зеленьки, Емчиха.

Наступление войск Воронежского фронта началось 12 октября. После артиллерийской и авиационной подготовки 47, 40 и 27-я армии пошли вперед, но сразу же натолкнулись на сильное сопротивление противника. Не помог и несколько преждевременный ввод в сражение 3-й гвардейской танковой армии: в первый день наступления 47-й стрелковый корпус 40-й армии совместно с частями и соединениями 27-й и 3-й гвардейской танковой армий продвинулся вперед всего на 5—8 километров, сумев овладеть лишь населенным пунктом Ходоров.

Еще меньших результатов добился 52-й стрелковый корпус 40-й армии. Он продвинулся не более чем на километр. В результате 40-я армия не смогла осуществить задуманное Ватутиным соединение букринского и щучинского плацдармов. 47-я армия, наносившая удар со Студенецкого плацдарма, также не сумела соединиться с 27-й армией.

Итак, первый день наступления не принес желаемых успехов. Ватутин приказал к утру 13 октября перебросить на правый берег всю оставшуюся на левобережье артиллерию, подвезти боеприпасы и горючее.

Однако и противник продолжал проявлять большую активность в районе букринского выступа. В частности, он направил все усилия своей авиации на нанесение ночных ударов по переправам, препятствуя усилению советских войск на правом берегу. Поэтому армиям Воронежского фронта на следующий день пришлось наступать почти в том же составе, что и накануне.

Это конечно же сказалось на результатах: армии фронта не добились заметного успеха ни 13 октября, ни в последующие десять дней. Правда, к 21 октября удалось-таки с большим трудом соединить щучинский плацдарм с букринским и подойти к восточным окраинам населенных пунктов Ульяники и Липовый Рог, а правофланговые части 27-й армии овладели Ромашками. На этом и исчерпался достигнутый успех.

В чем же крылись причины неудачи? Уже после войны, анализируя события тех октябрьских дней 1943 года, бывший командующий 40-й, а затем 38-й армией дважды Герой Советского Союза Маршал Советского Союза К. С. Москаленко выделял несколько из них. Во-первых, указывал он, противник регулярно прослушивал переговоры, которые велись на захваченных нашими войсками плацдармах. Знал об этом и Ватутин. Поэтому требовал, чтобы велась дезинформация врага. И она велась. Правда, в весьма ограниченном объеме. Сковывали небольшие территории плацдармов. К тому же все то, что предпринималось для введения противника в заблуждение относительно наших планов и сил, довольно быстро раскрывалось врагом — его авиация буквально висела над плацдармами, тогда как самолеты 2-й воздушной армии, которая поддерживала войска Воронежского фронта, практически бездействовали из-за острой нехватки горючего.

Во-вторых, между началом форсирования нашими войсками Днепра и последующим переходом их в наступление прошло без малого двадцать дней. За это время гитлеровцы сумели перебросить на угрожаемые участки довольно значительные силы. Как указывает Москаленко, уже к 11 октября на участке от Халепья до Ржищева заняла оборону 34-я пехотная дивизия противника, а далее до Ходорова — 10-я моторизованная и эсэсовская танковая дивизия «Рейх». В свою очередь непосредственно в букринской излучине находились 72, 112, 167, 225-я пехотные, 7-я, 19-я танковые и 20-я моторизованная дивизии. А против войск 47-й армии фронта в районе Студенец, Бобрица и южнее действовали 3-я танковая и 57-я пехотная немецкие дивизии.

Кроме того, в тот же период, и особенно в последнюю неделю перед нашим наступлением, фашистское командование усиленно укрепляло свои позиции на всем фронте от Гребенки до Бучака, в то время как наше командование из-за отсутствия переправочных средств к началу форсирования, слабого авиационного прикрытия не смогло перебросить на правый берег достаточно сил и средств, чтобы расширить захваченные плацдармы (хотя бы букринский) и повести с них без какой-либо оперативной паузы наступление [50] См.: Москаленко К. С. На юго-западном направлении. М., 1979, кн. 2, с. 129—133. .

Ватутин наблюдает в бинокль за действиями своих наступающих войск. Он видит, как с запада в плотном строю идут на букринский плацдарм фашистские бомбардировщики. Вот головные машины уже срываются в пике. Мощные взрывы сотрясают берег Днепра. Бомбардировке вторит вражеский артобстрел. Атакующие танки и пехотные цепи окутываются пылью и дымом...

Командующий видит, с каким упорством его войска отвоевывают у противника каждый метр правобережья, постепенно теснят врага, но ему уже ясно, что успеха здесь не добиться...

Ватутин круто разворачивается и по земляным ступеням спускается с площадки наблюдения в блиндаж. Здесь кроме генерала К. С. Москаленко, хозяина блиндажа, находятся командующий 3-й гвардейской танковой армией генерал П. С. Рыбалко и командующий 27-й армией генерал С. Г. Трофименко. Это их части сейчас там, в огне...

Командармы выжидающе смотрят на Ватутина. Что-то он скажет?

Несколько минут в блиндаже стоит тишина. Гул канонады там, наверху, не в счет. Ватутин хмурясь смотрит на разостланную на столе карту, но, кажется, не видит ее.

Чувствуя, что пауза затягивается, командующий фронтом наконец нарушает ее. Говорит твердо:

— Приказываю атаки здесь прекратить! Войскам закрепиться на достигнутых рубежах. Дальнейшие указания получите позже. А пока все свободны.

Минут через десять и он сам покидает КП 40-й армии.

...Трудно, очень трудно признаться даже самому себе в том, что что-то тобой недодумано, принято поспешно, без учета важных обстоятельств. Невольно хочется сослаться на объективные причины, которых, если только захотеть, можно найти немало. Но не таков Ватутин. Да, объективные причины есть. Но не только и даже не столько они привели к неудаче. Сейчас, вглядываясь в карту, он понимал, что не все учитывал, отстаивая перед Ставкой свой план главного удара с букринского плацдарма. Мотивировал свое решение тем, что это плацдарм, мол, самый обширный, достигает по фронту одиннадцати и в глубину — до шести километров. И как-то не обратил внимания на то, что лютежский плацдарм, с которого планировался вспомогательный удар, к этому времени войска 38-й армии с помощью танкистов генерала А. Г. Кравченко расширили до пятнадцати километров по фронту и до десяти — в глубину. К тому же и местность там — не то что на букринском плацдарме: ровная, позволяет использовать танковые войска на всю их мощь. Значит, нужно пока не поздно исправлять допущенную ошибку.