Юрий Захаров - Генерал армии Н. Ф. Ватутин

Утром 30 июня Жуков вызвал Ватутина. Когда Николай Федорович вошел в его кабинет, Георгий Константинович разговаривал по телефону. Увидев своего заместителя, кивнул, сказал в трубку:

— А вот он как раз у меня... Хорошо... Нет, лучше не одного, а с группой. Да, конечно, товарищ маршал. Слушаюсь.

Положил трубку, пояснил:

— Тимошенко. Звонит уже второй раз. И все по Северо-Западному фронту. Предлагает послать туда представителей из Генштаба, чтобы разобраться во всем на месте. Возглавить группу придется вам.

— Когда ехать?

— Желательно сегодня же.

— Я готов.

— Желаю удачи, Николай Федорович.

Вернувшись к себе, Ватутин позвонил жене. Попросил собрать в дорогу необходимые ему вещи. Предупредил, что к вечеру заедет на несколько минут домой.

Из Москвы Николай Федорович выехал со своей группой на нескольких машинах. Смеркалось. На Ленинградском шоссе водители держали достаточно высокую скорость. Но затем пришлось петлять по проселочным и лесным дорогам. Чем ближе подъезжали к Пскову, тем чаще навстречу попадались беженцы. То и дело на дорогах возникали пробки, особенно у переправ. Слухи были один тревожнее другого. Говорили, что фашистские танки вот-вот будут в Пскове, что Новгород полностью разрушен вражеской авиацией.

Машины продвигались вперед с большим трудом. Николай Федорович, оглядываясь по сторонам, недовольно хмурился: «Беженцы — это понятно. Но почему среди них бойцы и даже командиры? Окруженцы, отбившиеся от своих частей?»

Около одной из групп красноармейцев, расположившихся на отдых прямо на пыльной обочине, приказал водителю остановить машину. Бойцы поднялись, начали приводить себя и свою амуницию в порядок. К Ватутину подбежал и вскинул руку к пилотке худощавый сержант. Но ничего не доложил, даже не представился.

— Откуда? — спросил Ватутин.

— Из-под Даугавпилса, товарищ генерал, — хрипло выдавил сержант. — Наш полк там в окружение попал. Трое суток дрались, а потом немец нас танками подавил. Вот двенадцать человек только и осталось. Идем вторые сутки, а куда — и сами не знаем. Хоть бы сборный пункт где найти либо часть какую. — С надеждой спросил: — Может вы, товарищ генерал, нас куда-нибудь определите?

— Ведите, сержант, своих бойцов к Пскову, — приказал Ватутин, садясь в машину. — Там разберемся.

— Слушаюсь, — козырнул повеселевший сержант.

Штаб Северо-Западного фронта Ватутин нашел в лесу южнее Пскова. По всему было видно, что здесь совсем недавно рвались вражеские бомбы. Зияли свежие, пахнущие взрывчаткой воронки, лежали вырванные с корнем деревья, лес в нескольких местах горел.

Вид у начальника штаба фронта генерала П. С. Кленова был подавленным. На вопросы Н. Ф. Ватутина он отвечал путанно. Он не знал даже, где находится командующий фронтом, каково положение его армий, их местонахождение. Не было у начштаба сведений и о состоянии приданного им на усиление 21-го мехкорпуса. Не лучше знал обстановку и член Военного совета фронта корпусной комиссар П. А. Диброва. Было ясно, что штаб потерял управление войсками.

— Об этом я немедленно доложу в Ставку, — сказал Ватутин. — Не скрою, что буду просить о замене командования фронта. Ну а уж там как решат.

Решение Ставки ГК совпало с решением Ватутина. И даже было несколько неожиданным для него: именно он должен был занять должность начальника штаба фронта. Командующим войсками фронта назначался генерал П. П. Собенников, членом Военного совета — корпусной комиссар В. И. Богаткин. Телеграмма заканчивалась словами: «...до прибытия Собенникова [6] Генерал-майор П. П. Собенников в это время еще командовал 8-й армией. фронтом командовать Ватутину».

С чего же начал Ватутин? Прежде всего потребовал выяснить, где находятся соединения и объединения фронта, и установить с ними надежную связь. Основная тяжесть при выполнении этого приказа легла на самолеты связи. Летчикам было приказано искать не только штабы армий и дивизий фронта, но даже отдельных полков, вышедших из окружения групп.

Выполнить это было нелегко. Ведь садиться нужно было на случайные площадки, а подчас едва ли не в боевых порядках войск, и взлетать, передав распоряжение штаба фронта, под артиллерийским, а то и минометным огнем врага.

Одновременно офицеры оперативной связи на мотоциклах и бронемашинах пробирались в те обнаруженные с воздуха части и соединения, где посадка самолета была вообще невозможна.

Не теряя времени, Н. Ф. Ватутин наводил порядок в штабе фронта. Отделы, не принимавшие непосредственного участия в руководстве войсками, лишние машины и обременяющее штаб имущество были отправлены в тыл фронта. За короткий срок были построены блиндажи, отрыты щели. Оставшиеся машины надежно замаскированы, организована надежная охрана штаба. И все это делалось в обстановке, когда люди знали, что скоро придется покинуть эти места. Но они понимали и другое: с палатками, поставленными на скорую руку, с телефонами, висящими на сучках деревьев, отныне покончено раз и навсегда. С этого дня, где бы и на какой бы срок ни располагался штаб, им будут созданы нормальные условия для работы.

Усилия Н. Ф. Ватутина давали свои результаты: все четче работали отделы штаба, постепенно с войсками налаживалась связь.

Сведения о положении войск фронта были неутешительными. 8-я армия с тяжелыми боями отходила в Эстонию, и генерал П. П. Собенников в этих условиях не считал пока возможным сдать командование армией другому человеку и принять командование фронтом. 27-я армия отходила на восток, к реке Великая, а 11-я — в район Невеля.

Наладив связь с армиями, Ватутин получил возможность установить боеспособность частей и соединений, а также понесенные ими потери. Выяснилось, что во многих дивизиях в строю оставалось по 40—50 процентов штатного состава. Николай Федорович доложил об этом в Ставку. Его заверили: поможем, выделим из резерва несколько корпусов, но до их подхода придется обходиться наличными силами.

Это была неимоверно трудная задача. Ведь даже мимолетного взгляда на карту было достаточно, чтобы определить всю сложность создавшейся обстановки. Войска фронта, отходя с боями под натиском превосходящих сил противника по расходящимся направлениям, образовали в линии фронта брешь, перед которой находился Псков. Ватутин принимает все меры, чтобы «залатать» ее. Офицеры штаба и некоторые представители группы, прибывшей вместе с ним из Генштаба, начинают формировать из выходящих к Пскову разрозненных подразделений боеспособные полки и батальоны и ставить их в оборону. Подразделения обеспечения сокращаются едва ли не наполовину, а высвободившийся личный состав тоже сводится в батальоны. Организуется срочный ремонт поврежденной в боях боевой техники.