Олег Ивик - О брачной и внебрачной жизни

Единственная форма брака, которая допускает сравнительную легкость развода, в том числе для жены, — это «асура». Именно брак-асура, как это ни странно, всегда был самым непрочным из восьми форм индийского брака. И он же допускал развод по инициативе жены (хотя такое случалось и случается крайне редко).

В остальных формах брака развод был возможен только по инициативе мужа. Традиция разрешала мужу оставить жену, если у нее в течение восьми лет супружества не было детей, если в течение десяти лет появлялись только мертворожденные младенцы или же в течение одиннадцати лет она рожала только девочек. Тот факт, что в этом может быть «повинна» не жена, а муж, традиция не учитывает. Но зато она позволяет женщине легко и приятно разрешить проблему мужнего бесплодия. По свидетельству известного советского индолога Натальи Гусевой, «ради приобретения потомства женщины уходят в паломничество к храмам Шивы, где проводят иногда несколько суток и где храмовые жрецы, играя роль нисходящего бога, успешно выполняют обязанности мужа, часто пораженного бесплодием».

В 1955 году в Индии были приняты законы о семье, по которым обе стороны получили право на развод. Но основания для него нужны достаточно веские. Например, женщина может требовать развода, если ее выдали замуж в возрасте до пятнадцати лет. Юные жены имеют возможность развестись со своими мужьями, ссылаясь на нарушение закона. Но они должны сделать это до достижения ими брачного возраста. Как только нарушительнице исполняется восемнадцать, она оказывается прочно связана узами брака. Причем узы эти носят не только прочный, но иногда и насильственный характер. Индийские супруги обязаны жить вместе, и если, например, жена загостилась у родителей и не торопится к мужу, то и она, и приютившие ее родственники могут угодить в тюрьму.

До 1955 года правом насильственно водворять свою «половину» к семейному очагу пользовались только мужчины. Теперь женщины тоже получили право требовать, чтобы супруг жил с ними под одним кровом. Но при этом муж отнюдь не обязан возвращаться к жене, он лишь дает ей возможность следовать за ним. В Индии именно муж решает, где будет жить семья. И если, например, жена хочет переехать в другой город, поскольку для нее там есть работа по специальности, муж может запретить ей это через суд. А жена в аналогичном случае обязана следовать за мужем.

Еще одно свидетельство неравноправия индийских жен: они не могут подать в суд на любовницу мужа. А мужчина может возбудить уголовное дело против любовника жены и даже получить материальную компенсацию. Впрочем, это трудно назвать дискриминацией женщин: ведь закон, позволяющий наказать любовника, оставляет безнаказанными женщин — разрушительниц чужого семейного очага. Тем не менее измена как жены, так и мужа считается в современной Индии веской причиной для развода. Но измену мужа нужно доказать, а чтобы обвинить жену, достаточно если она отсутствовала дома без убедительных объяснений или показалась на улице в обществе постороннего мужчины.

Поводом для развода индийские суды признают «жестокость» одного из супругов. Но что такое жестокость, каждый судья решает по-своему. Например, в 1994 году в индийском штате Андхра Прадеш слушалось дело о разводе. Жену обвинили в том, что она отказалась носить ритуальное ожерелье, которое в Индии считается символом замужества. Суд квалифицировал ее отказ как жестокость и удовлетворил иск мужа о разводе.

Жестокостью считается и нежелание женщины иметь детей, и отказ жить с родственниками мужа. А вот отказ жены готовить, стирать и даже разговаривать с мужем суд штата Керала в 1988 году жестокостью не посчитал. Жена доказала, что хотя она и не разговаривала с мужем, но писала ему письма, в которых сообщала, что молится о его здоровье. И иск мужа о разводе был отклонен.

Несмотря на то что жених и невеста очень часто незнакомы друг с другом и впервые видятся на свадьбе или, в лучшем случае, на коротких смотринах, им предстоит быть вместе до конца жизни. В свадебную ночь жених по традиции показывает невесте на Полярную звезду (которая, как известно, неподвижна и, значит, постоянна) и говорит: «Ты неизменна, я вижу тебя, о неизменная. Будь неизменна ты со мной, процветающая. Брихаспати дал тебя мне, твоему мужу, живи со мной сто осеней».

«Жена, на которой женился, и лошадь, которую купил, — это чтобы ездить на них и плеткой учить», — гласит старая китайская пословица. А если кому-то не нравится сравнение с лошадью, то есть и другое: иероглиф «семья» в китайском языке состоит из сочетания знаков «крыша» и «свинья». Вот так: свиньи, живущие под одной крышей. Свинья, конечно, животное полезное и даже симпатичное. Но отношения человека и свиньи, как правило, лишены романтики. Точно так же отношения китайца с его женой традиционно лишены не только романтики, но и обычного человеческого тепла. По крайней мере, внешние отношения, продиктованные традицией и ритуалом. В старом Китае считалось абсолютно неприличным, если муж публично или даже в среде родственников оказывал жене какое-либо внимание. Предполагалось, что любовь к жене умаляет его преданность родителям.

Китайская литература редко говорит о любви. В ней, как правило, нет ни страсти, ни флирта. А уж если любовь в виде исключения и возникнет, то исход ее будет печален. Впрочем, любви, как правило, просто негде было возникнуть. Конфуцианская мораль, которая в течение двух с половиной тысячелетий господствовала в китайском обществе, практически запрещала общение между посторонними мужчинами и женщинами.

Хорошо ли поступил человек, протянувший руку утопающей женщине? Вопрос, с точки зрения конфуцианца, весьма спорный: ведь спасатель коснулся ее руки. Далеко не все одобряли такую безнравственность.

Предание гласит, что Конфуций (2-я половина VI — начало V века до н. э.) не рекомендовал мужчинам и женщинам сидеть за одним столом. Если женщина встречала на улице мужчину, то должна была перейти на другую сторону. Конфуций говорил: «В доме труднее всего иметь дело с женщинами и слугами. Если их приблизить, они становятся дерзкими, а если отдалить — озлобляются».

Понятно, что в таких условиях романтические влюбленности в Китае были редкостью. А вот жениться любой китаец считал своим долгом перед семьей: ведь жена — это работница. Поговорка китайских крестьян гласит: «Женщина сильнее мужчины». И эта женщина, попав абсолютно бесправной в новую семью, действительно должна была трудиться как рабыня, беспрекословно подчиняясь свекрови и мужу. Кроме того, китайцу нужны были сыновья: ведь только сын может заботиться о духе отца, когда тот умрет. Поэтому китайские юноши охотно вступали в брак. Впрочем, их согласия никто особенно не спрашивал: все решали родители.