Джон Бушнелл - Эпидемия безбрачия среди русских крестьянок. Спасовки в XVIII–XIX веках

В относительно крупной вотчине можно было поддерживать режим и универсального брака (крестьянская практика вокруг Рязани), и демографической автаркии (идеал с точки зрения некоторых дворян), как минимум если владелец был способен в случае необходимости подвезти невест из других семейных владений. В более мелких имениях это было нереально. У большого села Федякино, непосредственно граничащего с Константиново, было много владельцев, среди них семья Волынских; крепостные последних обменивались дочерями только с другими волынскими владениями. У остальных 14 владельцев с маленькими долями — вплоть до одного-единственного двора — не было поблизости крупных имений. Они не могли быть демографически самодостаточными, как бы ни старались. Из 145 принадлежавших им жен 52 нашли мужей внутри мини-долей Федякино, в которых родились, 15 — были привезены владельцами из своих отдаленных имений, а остальные 78 были родом из имений других дворян или (несколько) не были крепостными. Все женщины 20 лет и старше были замужем. Среди мужчин 20 лет и старше 126 были женаты, восемь — холосты. Шести из последних было 20–27 лет, и они еще имели шанс жениться, но в уезде, где универсальный брак был нормой, эти восемь взрослых холостяков были, по всей вероятности, показателем демографической напряженности [104] РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 2616. Л. 141–186 об. . Ввиду недоступности женщин из больших соседних имений Волынских и Нарышкиных федякинским мужчинам приходилось пересекать многие границы, чтобы найти себе жен. Даже сами Волынские признавали тщетность попыток сохранить демографическую автаркию в Дубровичах, примерно в 20 километрах на восток от их основных владений, где у них было всего 46 крепостных и небольшая часть села. Здесь они позволяли обмен невестами с крепостными, принадлежавшими другим дворянам [105] Там же. Л. 210–212. .

Возможно, разграничение вдоль р. Окиа было природного происхождения: к северу очень мало свидетельств попыток владельцев контролировать браки своих крепостных, к югу же очевидно, что по крайней мере в крупных имениях некоторые владельцы действительно запрещали заключение браков через границы владений. В Рязанской области Ока протекает примерно по границе между плодородными южными и неплодородными северными землями. Можно предположить, что растущие амбиции дворян XVIII в., владевших значительными земельными угодьями на юге, желавших производить зерно на продажу и, вследствие этого, вводящих барщинный труд, побудили их сконцентрироваться на максимальном увеличении количества трудовых единиц. Может быть, они решили обеспечить своих мужиков местными невестами. С другой стороны, не исключено, что демографически автаркичные нарышкинские и волынские вотчины были нетипичны даже для Рязанского уезда. Расположенные на Оке или поблизости они находились в исключительно выгодном положении для поставки зерна на московский рынок. Между тем относительно высокий размер вывода в Рязанском уезде мог быть нетипичным для всех местностей к югу от Оки. В юсуповской папке отпускных грамот есть документ от князя Репина, отпустившего девушку в связи с замужеством (выводное не вписано) в местность, впоследствии ставшую Тульской губернией; еще одну тульскую девушку отпустили за 3 рубля, а девушку из будущей Орловской губернии — за 2. Три вывода в Брянском уезде с 1720-х по 1750-е говорят о стандартной таксе примерно в 1 рубль [106] РГАДА. Ф. 1290. Оп. 1. Д. 193. Л. 6, 12, 16; Там же. Л. 1. Датировано 1700 г., из будущей Тульской губернии, обозначен вывод в 5 рублей, что явно нетипично для этого периода; РГАДА. Ф. 1200 (Новопечерский-Свенский монастырь). Оп. 1. Д. 157, 201, 616. .

Хотя в том, как дворяне относились к бракам крепостных в первой половине XVIII в., были значительные местные и индивидуальные различия, подавляющее большинство из них позволяли женщинам выходить замуж на сторону и взимали относительно низкие выводные или же — в удивительно большом количестве случаев — отпускали совсем без вывода. Иначе говоря, наблюдалась преемственность с установившимися порядками XVII в. Кирилло-белозерские монахи сознательно решили следовать прецеденту: в инструкциях приказчику, отправлявшемуся в 1735 г. управлять имениями в Нижегородском и Арзамасском уездах, было сказано собирать выводные таким же образом, как было установлено в предыдущих инструкциях по тем же имениям в 1653 г. [107] РГАДА. Ф. 1441. Оп. 2. Ч. 1. Д. 2285. Л. 2. Нижегородская епархия подняла в 1726 г. уровень вывода с 15 копеек, но всего лишь до 31 копейки [108] ЦАНО. Ф. 570. Оп. 552: 1726. Д. 42. Л. 46 об. . Не только в Ярославском и Ростовском уездах многих женщин отпускали без уплаты вывода. Когда в 1714 г. управители, назначенные Александро-Невской лаврой, основанной в Санкт-Петербурге в 1713 г., приступили к своим обязанностям в переданных им от Свято-Троицкой Сергиевой лавры и новгородского Свято-Духова монастыря вотчинах в Бежецком, Угличском, Ярославском, Тверском и Кашинском уездах, они докладывали, что в недавнем прошлом в некоторых из этих вотчин крепостные девки выходили замуж на сторону без уплаты вывода [109] Описание архива Александро-Невской лавры за время царствования Императора Петра Великого. СПб.: Синодальная тип., 1903. Т. 1: 1713–1716 гг. Стб. 485, 623, 651, 704; Там же. Пг.: Синодальная тип., 1916. Т. 3: 1720–1721 гг. Стб. 412. . Эти доклады необязательно означали, что от бывших управителей имений не требовалось собирать выводные; их надзор мог быть настолько небрежным, что крестьяне запросто обходили правила.

Монастыри и другие духовные владельцы, возможно, придерживались старых порядков дольше, чем дворяне, но данные по первой половине XVIII в. в гораздо большей степени свидетельствуют о традиционном невмешательстве дворян в брачные дела крепостных, чем о желании принуждать женщин выходить замуж в своих родных вотчинах, предписывать вступление в брак к определенному возрасту или взимать выводные на уровне рыночных цен. Когда в 1751 г. князь Петр Александрович Румянцев наказывал приказчику своих нижегородских владений: «В свадьбах между крестяни ни под каким видом и вымыслом отнюдь невступать, тожъ силою кого в замужество не принуждать под жестоким истезаниям но исправлять те свои свадьбы собственно по их желаниям и договорам», он просто формулировал пассивный подход, практиковавшийся значительным большинством дворян того времени [110] Довнар-Запольский М. В. Материалы для истории вотчинного управления в России // Университетские известия. 1903. № 12. С. 7. Другие рассматривают инструкции Румянцева как единственное исключение из дворянского вмешательства в браки крепостных. В проекте уложения второй половины 1750-х гг. признается, что брак через границы владений был в порядке вещей: дворянам предоставлялось право давать вольную вдовам и девкам в связи с замужеством. Поскольку проект уложения в то же время давал дворянам неограниченное право делать с крепостными что пожелают (кроме убийств, пыток и бития кнутом), то право дворян запретить выход замуж в чужие владения не требовало подтверждения. Латкин В. Н., ред. Проект нового уложения, составленный законодательной комиссией 1754–1766 гг. (Часть III. О состояниях подданных вообще). СПб.: Тип. Одиночной тюрьмы, 1893. С. 119–120, 131. Эта третья и последняя редакция части III была завершена к 1762 г. и касается прав не только дворян, но и лиц духовного сословия и заводчиков, в то время как более ранние редакции, от 1750-х гг., касались лишь дворянских прав. Немногое, что известно о составлении этого проекта, можно найти в: Латкин В. Н. Законодательные комиссии в России в XVIII столетии. СПб.: Л. Ф. Пантелеев, 1897. Т. 1. С. 90–91, 136, 140 и в других местах. Краткое описание проекта уложения см.: Анисимов Е. В. Россия в середине XVIII века. Борьба за наследие Петра. М.: Мысль, 1986. С. 64–68. . Наверняка одной из причин, по которой мало кто из дворян запрещал браки на стороне, было то, что они не видели, какую проблему мог бы разрешить подобный запрет. Для владельцев же маленьких имений, где скрупулезные правила православной церкви о грехе кровосмешения (касавшиеся также и родственников «по свойству и кумовству») почти полностью исключали браки у себя, многосторонний обмен женщинами между имениями был единственным способом — кроме покупки — обеспечения всех своих мужиков женами.