Петр Балаев - Миф о Большом терроре

В одном из первых советских лагерей, Соловецком, таких инициатив заключенных было особенно много. Так, в 1925-1937 годах там действовало "Соловецкое общество краеведения", посылавшее отчеты в Центральное бюро краеведения и Академию наук.

Один из его членов, Алексей Вангенгейм, также инициатор создания и первый председатель Гидрометеорологического комитета СССР, писал домой в 1934 году с первыми сомнениями: "Обращение к тов. Сталину, к Кагановичу, Калинину, заявление в приезжавшую Комиссию — пока безрезультатны. Тревога невольная в душе, что правда никому не нужна. Невольно подкрадываются ужаснейшие сомнения. Пока я их гоню".

9 октября 1937 года Алексей Феодосьевич был приговорен к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение менее месяца спустя в урочище Сандармох, в Карелии».

Блогера « holera_ham » я знаю. В моей ленте ЖЖ иногда натыкаюсь на его посты. По уровню антикоммунистического и антисоветского накала они даже не за гранью разумного, они похожи на записки маньяка. Впрочем, добрая половина людей моего поколения такие же, а этот блогер мой ровесник. Это последствия контузии, полученной в результате представления СССР периода Хрущева и Брежнева социалистическим государством, а их КПСС – коммунистической партией. Если тот социализм и тех коммунистов воспринимать как социализм и коммунистов, то точно можно стать маньяком-антикоммунистом.

Но ладно, приступим к судьбе профессора Вангенгейма. К фантастической судьбе «жертвы режима», как она представлена деятелями из «Мемориала». Начнем эту историю не с начала и не с конца, с середины. Будем пользоваться материалом, представленным в книге «Алексей Феодосьевич Вангенгейм: возвращение имени». И спонсоры у этой книги есть: «Печатается при финансовой поддержке РосГидроМетеоцентра и РАО ЕЭС».

Итак, «соловецкий расстрел». В книге о Вангенгейме выложено о нем два документа.

Первый за подписью Ежова: «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. Экз.№ 1.

Нач. УНКВД Ленинградской области Комиссару госуд. Безопасности

1 ранга т. Заковскому

г. Ленинград…»

Читатель, знакомый с географией СССР хотя бы на уровне школьной программы на «троечку», сразу задаст закономерный вопрос: «Петр Григорьевич, а почему вы «соловецкий расстрел» притянули к начальнику УНКВД Ленинградской области? Где Соловки и где Ленинградская область?».

Да я-то здесь причем? Я-то прекрасно знаю, что Соловки находятся в Архангельской области, а в 1937 году – эта область входила в Северный край, и начальник УНКВД Ленинградской области имел к Северному краю такое же отношение, как и к Хабаровскому, т.е., никакое. Но ведь это ДОКУМЕНТ! Давайте его читать дальше: «…В соответствии с моим приказом №00447 (разослан начальникам УНКВД) – ПРИКАЗЫВАЮ:…»

Понятно, что сам комиссар госбезопасности 1 ранга Заковский, получив приказ наркома НКВД №00447, касающийся всех начальников УНКВД (и даже НКВД Республик), не мог догадаться, что он разослан всем адресатам. И, дабы предупредить вопрос Заковского наркому: а ты, алкаш Ежов, приказ свой разослал всем начальникам УНКВД, не забыл, или только мне отправил? – нарком о рассылке ставит Заковского в известность.

«…1. С 25-го августа начать и в 2-х месячный срок закончить операцию по репрессированию наиболее активных контрреволюционных элементов, содержащихся в тюрьмах ГУГБ, осужденных за шпионскую, диверсионную, террористическую, повстанческую и бандитскую деятельность, а также осужденных членов антисоветских партий (троцкистов, эсеров, грузмеков, дашнаков, иттихатистов, муссаватистов и т.д.) и прочих контрреволюционеров, ведущих в тюрьмах ГУГБ активную антисоветскую работу.

В Соловецкой тюрьме ГУГБ репрессированию подвергнуть также бандитов и уголовные элементы, ведущих в тюрьме преступную работу…».

Нет, на то, что в тюрьмах ГУГБ до приказа №00447 все контрреволюционеры могли хором петь «Боже, царя храни», скандировать «Сталин- Чикатило! Ленин – шпион!», а бандиты и уголовники грабили, резали надзирателей и никому ничего за это не было (нарком же не приказывал еще их трогать) – это ладно. Этот беспредел контриков и бандитов, творимый в местах заключения, мы из приказа №00447 еще видим.

Здесь другое. А какое отношение вообще имел начальник УНКВД Ленинградской области к тюрьмам ГУГБ? Тюрьмы и все сотрудники НКВД, работавшие в этих тюрьмах, подчинялись не начальникам УНКВД областей и краев, а Управлению тюрем ГУГБ НКВД СССР. Заковский без разрешения начальника тюрьмы даже в тюрьму с экскурсией зайти не мог. А содержащихся во Владимирской тюрьме ГУГБ тоже Заковский должен был репрессировать? Или ему только Соловки выделили?

«2. Все перечисленные контингенты после рассмотрения их дел на Тройках при УНКВД подлежат расстрелу…»

Как все? А в приказе 00447 – не все, часть – 10 лет лагерей. Сам нарком наплевал на свой приказ? И дела не на Тройках рассматривают! На тройках с бубенцами гимназисток румяных катают! «…после рассмотрения дел Тройками при УНКВД» писать правильно. Набрали в контору неучей!

Стоп. А что, в Ленинградском УНКВД у Заковского было несколько Троек НКВД? Почему во множественном числе они в приказе Ежова, если данный приказ адресован только одному Заковскому?

«3. Вам для Соловецкой тюрьмы утверждается для репрессирования 1200 человек».

Помните старый фильм «Где находится нофелет»? У меня такой же вопрос к тем, кто сочинял эту хрень: где находится НОФЕЛЕТ? Т.е., Соловецкая тюрьма? Какое отношение к тюрьме, находящейся в регионе ответственности УНКВД Северного края, имел начальник УНКВД Ленинградской области? Тем более, что даже к УНКВД Северного края эта тюрьма не относилась никаким боком, Соловецкая тюрьма особого назначения (СТОН) находилась в ведомстве Управления тюрем ГУГБ НКВД, была заведением центрального подчинения.

Ладно. Черт с ним, с этим «нофелетом». Раз Родина приказала соловецких узников перебить из нагана Заковскому, то нужно исполнять. Но читаем докУмент дальше:

«4. Установить следующий порядок рассмотрения дел репрессируемых:

Начальники тюрем ГУГБ, на основании материалов оперативного учета и личных дел составляют на каждого подлежащего репрессированию подробную справку с указанием…»

Можно, я закончу с этим «нофелетом»? Сил больше нет… удивляться. Мало того, что лимит выделили Заковскому, а решать – кого репрессировать, должны начальники тюрем… Это мелочи. Другое важно, если бы этот документ писался до 60-х годов прошлого века, то пункт звучал бы так: «Начальники тюрем ГУГБ, на основании материалов агентурных дел и личных дел…».

То, что с 60-х годов стало называться делами оперативного учета (сегодня в ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» у них такое же название), в 30-е годы называлось агентурными делами.