Николай Карташов - Ватутин

— Нам, и прежде всего мне, надо было думать не о контрударе, а об отражении удара превосходящих танковых сил противника, — сказал Ротмистрову Ватутин. — Русская пословица гласит: семь раз отмерь, один раз отрежь. Но беда в том, что долго отмерять у нас не было времени. События развивались с головокружительной быстротой. Враг ставил под угрозу вторую полосу нашей обороны и мог с ходу прорвать ее.

Из дальнейшего рассказа Ватутина Ротмистров узнал, что положение усугубилось неудачным оперативным построением 1-й танковой армии. Вместо обоих (6-го и 31-го) танковых корпусов командарм поставил в первый эшелон 6-й танковый и 3-й механизированный корпуса.

— Конечно, — признался Ватутин, — здесь мой промах. Ведь я утвердил решение генерала Катукова. Однако Михаилу Ефимовичу как специалисту-танкисту и командарму лучше были известны боевые возможности подчиненных ему корпусов и их предназначение.

В те августовские дни Николай Федорович, несмотря на большую занятость, наконец-то выкроил минуты, чтобы дать ответ своим землякам. «Родные мои односельчане — колхозники и колхозницы, — писал он. — Сердечно и глубоко тронут вашим тёплым и родным для меня письмом. Спасибо, дорогие мои, за горячее поздравление и заботы! Ваши успехи на трудовом фронте, о которых вы сообщаете, ещё больше воодушевляют бойцов и офицеров Красной Армии на скорейший разгром гитлеровских разбойников. Очень рад, что мои родные и знакомые односельчане дают прекрасные образцы труда, работают, не жалея своих сил, на благо своей Родины, на дело нашей победы над врагом. Горячо поздравляю вас с успехами на колхозных полях и выражаю надежду, что колхозники сельхозартели им. ЦК железнодорожников и впредь будут в первых рядах борцов за честь, свободу и независимость народов Советского Союза. Из вашего письма узнал, какое огромное горе и разорение принесли вам немецкие изверги во время их подлой оккупации Валуйского района. Огромная ненависть к немецким захватчикам возрастает с новой силой, когда читаешь ваше письмо. Но не уйти гитлеровским разбойникам от сурового возмездия советского народа, от сокрушительных ударов Красной Армии. Красная Армия разгромила под Орлом и Белгородом отборные немецкие дивизии и, продолжая успешное наступление, овладела городом Харьковом, подходит к Брянску. Героическая Красная Армия наголову разгромит германскую армию, изгонит немецких захватчиков из нашей Советской страны и обеспечит нашей любимой Советской Родине, нашему великому народу свободную и счастливую жизнь. Желаю вам успеха в работе и счастья в жизни. При первой возможности с радостью побываю у вас. До свидания, родные. Ваш односельчанин генерал армии Н. Ватутин. 24 августа 1943 года».

Во время недолгого затишья у Николая Федоровича случился и семейный праздник. К нему приехали жена Татьяна Романовна и дочь Елена, у которой 22 августа как раз был день рождения, ей исполнилось 14 лет. Сколько искреннего счастья было при встрече! Любимые Танечка и Леночка тут же обвили руками Николая Федоровича и заодно покрыли его лицо звонкими поцелуями и теплыми слезами.

— Задушите меня, разбойницы! — захлебываясь от радости, говорил Николай Федорович своим дамам.

На свежем воздухе, рядом с деревенской хатой в тени большой груши накрыли стол. Правда, без особых разносолов. Зато было любимое блюдо Ватутина — домашняя лапша, которую успела приготовить для мужа Татьяна Романовна. Стол в честь именинницы накрыли, а вот о подарке в суматохе запамятовали, хотя он и был припасен.

— Папа, ну что же ты мне никакого подарка не сделал, — напомнила дочка Николаю Федоровичу.

— Как? А освобождение Харькова?! — тут же нашёлся отец.

...Всего несколько дней Николаю Федоровичу удалось побыть в кругу семьи. Но потом его вновь захлестнули фронтовые дела и заботы, которых хватало с избытком. Войска Воронежского фронта бурным потоком, словно дружное весеннее половодье, неудержимо двигались вперед. На Запад. К Победе.

Сентябрь на Украине выдался сухим и теплым. Еще куковали молодые кукушки и ворковали горлинки. Спелый неповторимый запах яблок и груш висел над уцелевшими садами. Но признаки осени уже чувствовались во всём: в летящей в воздухе паутине, в утренних прохладных серебристых росах, а также в кое-где уже выкрашенных в золотые и бронзовые цвета листьях клёнов, берёз, яворов...

По многочисленным дорогам — шоссейным и проселочным — нескончаемо двигались танки, самоходки, автомобили, тягачи с орудиями, шла легкой рысью кавалерия, спорила шаг неутомимая пехота. А обочины сплошь и рядом были забиты по-тигриному раскрашенной в буро-зеленые цвета немецкой техникой — поврежденными или разбитыми грузовиками, бронетранспортерами, пушками, миномётами, полевыми кухнями, а также трупами оккупантов. Попадалась и советская техника.

Как и раньше, «виллис» Ватутина спешил в передовые части, которые по пятам преследовали отступающего врага. В один из дней, проезжая мимо рабочего поселка, находившегося на границе Украины и России, Николай Федорович неожиданно попросил своего водителя сержанта Кабанова остановить автомобиль. Командующий вышел из «виллиса». Позади ехала машина члена Военного совета генерал-лейтенанта Н. С. Хрущева. Она тоже остановилась.

— Николай Федорович, что случилось? — недоуменно спросил Никита Сергеевич.

— А случилось то, Никита Сергеевич, что мы приступили к освобождению Украины, — улыбаясь, сказал Ватутин. — С чем я вас и поздравляю.

Второго сентября войска фронта овладели важным областным центром Украины — городом Сумы. В тот же день Верховный главнокомандующий Сталин издал приказ, адресованный непосредственно Ватутину. «За отличные боевые действия и отвагу, — говорилось в документе, — объявляю благодарность всем руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях за освобождение города Сумы». Вечером Москва от имени Родины отсалютовала войскам Ватутина 12 артиллерийскими залпами из 124 орудий.

Мощный вал наступления был необратим. «Даешь Днепр!», «Даешь Киев!», «Днепр совсем близко. Вперёд!», «Герои Волги и Дона, вас ждёт Днепр! Преследуйте врага, не давайте ему передышки!». Эти призывы постоянно звучали в частях и соединениях Воронежского, Центрального, Степного фронтов... Их можно было прочитать на броне танков и фюзеляжах самолётов, в заголовках газет и листовок, на щитах вдоль дорог и на фанерных табличках, прибитых к уцелевшим телеграфным столбам, встречавшимся на пути движения военных колонн.

Красные стрелы, нанесённые штабными работниками на оперативные карты, указывали советским войскам их маршрут и главные цели — Днепр и Киев. Общевойсковые и танковые армии, подобно тучам перед грозой, сосредоточивались на противоположном от немцев берегу могучей реки на протяжении 300 километров. Сталин, как вспоминал Жуков, требовал, чтобы войска как можно скорее вышли к Днепру.