Николай Карташов - Ватутин

Как пишет М. Г. Брагин, первый биограф Ватутина, «этой же активной борьбой, частыми контратаками и контрударами Николай Федорович не только не ослаблял, как могло показаться, свои войска, но готовил их к общему контрнаступлению, не давал им “застаиваться” в обороне и терять свою способность к активным, решительным боям. Ватутин пользовался каждым случаем, чтобы развить частный успех. Так, однажды, когда батальон, которому была поставлена задача наступать на плацдарме за Доном с ограниченной целью, выполнил эту задачу и продолжал наступление, Ватутин немедленно развил местный успех батальона, двинув в этом же направлении целую дивизию».

— Отсиживаться в обороне нам никак нельзя, — часто повторял Ватутин. — Скорее наоборот. Надо атаковать немца любыми силами: ротой, батальоном, полком, дивизией, армией. Наша первостепенная задача — оттягивать резервы от Сталинграда.

Не раз бывало так, что соединения противника, снятые с Воронежского фронта, в результате контратак войск Ватутина спешно возвращались обратно, чтобы остановить продвижение советских частей. Случалось, что дивизии противника, следовавшие в эшелонах южнее Воронежа на Сталинградский фронт, вынуждены были в авральном порядке выгружаться и выдвигаться в район Воронежа, чтобы восстановить положение на том или ином участке обороны. В общей сложности Воронежский фронт удерживал перед собой не менее тридцати вражеских дивизий, которые очень бы пригодились немцам под Сталинградом.

В те дни Николай Федорович писал жене Татьяне Романовне и дочери Елене: «Целую Вас крепко и шлю сердечный горячий привет с самыми наилучшими пожеланиями. О себе скажу очень кратко. Дела на фронте идут неплохо. Беспощадно истребляем немцев под Воронежем. Здесь перебито их уже очень много, но предстоит еще большая и трудная задача. Мы её выполним во что бы то ни стало. Над этим я и работаю. Очень беспокоюсь о вас».

С первого дня пребывания на Воронежском фронте Николай Федорович не мог смириться с тем, что практически весь город, расположенный на правом берегу реки Воронеж, находился в руках врага. Поэтому он всё время вынашивал план выбить оккупантов из столицы Чернозёмного края.

К началу сентября под руководством Николая Федоровича была подготовлена масштабная наступательная операция, в основе замысла которой лежало окружение и уничтожение всей группировки противника в районе Воронежа. В ней планировалось задействовать 60-ю армию генерал-майора И. Д. Черняховского и 40-ю армию генерал-лейтенанта М. М. Попова, а также некоторые дивизии 38-й армии генерал-лейтенанта Н. Е. Чибисова, переподчинённой к тому времени Воронежскому фронту. Провести операцию предполагалось концентрическими ударами из района Подгорное на Семилуки и из района Придача, в обход Воронежа с юга. Ещё один удар, вспомогательный, должен был быть осуществлён в направлении Нижняя Верейка и Ольховатка.

Для доклада разработанного плана операции Ватутин был вызван в Ставку. О том, как шло его утверждение, засвидетельствовал в своих мемуарах «Солдатский долг» Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский, тогда генерал-лейтенант и командующий Брянским фронтом: «Во второй половине августа меня внезапно вызвали в Ставку. У Сталина я застал и нашего левого соседа Н. Ф. Ватутина. Рассматривался вопрос об освобождении Воронежа. Ватутин предлагал наступать всеми силами Воронежского фронта непосредственно на город. Мы должны были помочь ему, сковывая противника на западном берегу Дона активными действиями левофланговой 38-й армии. Я знал, что Ватутин уже не раз пытался взять Воронеж лобовой атакой. Но ничего не получалось. Противник прочно укрепился, а нашим войскам, наступавшим с востока, прежде чем штурмовать город, надо было форсировать реки Дон и Воронеж. Я предложил иной вариант решения задачи: основной удар нанести не с восточного, а с западного берега Дона, используя удачное положение 38-й армии, которая нависает над противником севернее Воронежа. Для этого надо только перегруппировать сюда побольше сил, причем по возможности скрытно. При таком варианте удар по Воронежской группировке наносился во фланг и выводил наши войска в тыл противнику, занимавшему город. Кроме того, этот удар неизбежно вынудил бы противника ослабить свои силы, наступавшие против Юго-Западного фронта. В той обстановке такой вариант, по моему глубокому убеждению, был наиболее правильным.

Но Ватутин упорно отстаивал свой план, а мои доводы, по-видимому, оказались недостаточно убедительными. Не подействовало и обещание, что, если будет принят мой вариант, Брянский фронт выделит в распоряжение соседа все войска, которые сможем собрать без ущерба для своей обороны. Сталин утвердил предложение Ватутина, обещав при этом усилить Воронежский фронт дополнительными соединениями из резерва Ставки, а также гвардейскими минометными полками, вооруженными реактивными установками М-31 со снарядами большой разрушительной мощности.

На этом визит у Сталина закончился. Выйдя в соседнюю комнату, мы с Ватутиным оговорили все вопросы, связанные с действиями 38-й армии, которая на время операции переподчинялась Воронежскому фронту, и разъехались каждый к себе».

В свой штаб Николай Федорович вернулся 30 августа. Настроение было приподнятое: план не только утвердили, но и подкрепили его материально. Для поддержки сил фронта из резервов Ставки ВГК было выделено четыре стрелковых соединения. Кроме того, дополнительно изыскали боеприпасы для артиллерии: по полтора боекомплекта для средних калибров (180 снарядов на орудие) и по два боекомплекта для тяжёлых калибров (240 снарядов на орудие). Это было хорошее подспорье для начала операции.

Дата наступления была определена на раннее утро 9 сентября. Вплоть до её начала в войсках шла интенсивная подготовка. С командующими армиями и командирами дивизий Николай Федорович лично проиграл на карте и на рельефном плане местности динамику предстоящих действий. В свою очередь командармы отработали эти задачи с командирами дивизий и полков. Особое внимание было уделено взаимодействию родов войск. Поближе к переднему краю были выдвинуты пункты управления армий и фронта.

Сам Ватутин в то время буквально дневал и ночевал в войсках: проверял их готовность, заслушивал доклады командармов и комкоров, ставил задачи, уточнял вопросы взаимодействия, отдавал последние распоряжения, настраивал людей. Однако за два дня до начала операции в штаб фронта позвонил по ВЧ Сталин. На проводе с ним был начальник штаба генерал-майор М. И. Казаков — Ватутин в это время находился в одной из частей 38-й армии.

— Четыре стрелковые дивизии, полученные для участия в наступательной операции, в передовую линию не вводить, — как всегда, лаконично сказал Сталин. — Их нужно готовить немедленно к отправке в район Царицына [Сталинграда]. Операцию, которую вы готовите, разрешается временно отложить...