Дмитрий Дегтев - Будни советского тыла. Жизнь и труд советских людей в годы Великой Отечественной Войны. 1941–1945

Впрочем, большинство жителей красоту салюта не оценило, а «трепетное сияние» по большей части освещало пустые улицы. Хотя именно искусственный свет в то время стал большим дефицитом. После трех с половиной лет войны советские города превратились в грязные, темные и даже зловонные трущобы. В них практически вернулась разруха времен войны Гражданской. Правда, и теперь, как и тогда, по словам профессора Преображенского, это была вовсе не «старуха с клюкой», побившая все стекла и лампочки. Многие ответственные и безответственные работники попросту саботировали свою работу, полагая, что военное время все спишет. Зачем подметать мусор, для чего вставлять лампочки и стекла? Война же! Вот победим, тогда все подметем и починим…

Темнота и холод вообще были главными атрибутами последней военной зимы. Например, в городе Ветлуге электростанция вышла из строя еще в 1942 году. После этого во всем городе света не было в принципе. Как при этом работали школа, больница, детский сад, остается только догадываться. К тому же районная больница не только не освещалась, но в зимнее время даже не отапливалась. Посему напоминала скорее не лечебное заведение, а морг… Заготавливать дрова и ремонтировать котельную было попросту некому: «все ушли на фронт».

До Победы оставалось еще долгих полгода!

Действие культового фильма «Семнадцать мгновений весны» разворачивается с 12 февраля по 24 марта 1945 года, незадолго до капитуляции Третьего рейха. Главный герой фильма, штандартенфюрер Макс Отто фон Штирлиц, советский разведчик, работающий в центральном аппарате СД, получает задание выяснить, кто из высших руководителей рейха ведет сепаратные переговоры о перемирии с США и Великобританией.

Время в сериале выбрано не случайно. В начале февраля мощное советское наступление в Польше практически выдохлось. Согласно современным оценкам, целью операции, позднее задним числом названной Висло-Одерской, было взятие Берлина. Советские войска в ходе январских боев сумели продвинуться до самого Одера и даже форсировать его на узком участке. Однако фланги ударной группировки непомерно растянулись и застряли возле многочисленных плацдармов и «крепостей», где отрезанные и даже окруженные немецкие гарнизоны продолжали оказывать ожесточенное сопротивление. В конце войны у Гитлера вошло в практику заранее объявлять тот или иной город «фестунгом» («крепостью»). Гарнизон вместе с жителями должен был сражаться до последнего человека, фактически жертвуя собой «ради блага Германии». Наиболее известным «фестунгом» стал город Бреслау, окруженный Красной армией 13 февраля и продержавшийся в окружении аж до 5 мая! В Венгрии также продолжались ожесточенные бои, причем после падения 14 февраля Будапешта фюрер втайне готовил новое наступление. Ну а на Западе, понеся серьезные потери во время Арденнского наступления гитлеровцев, союзники очень медленно продвигались к Рейну.

Таким образом, вопреки победным ожиданиям, царившим в странах антигитлеровской коалиции, в феврале – марте 1945 года бои на всех фронтах приняли позиционный характер. Даже сводки Совинформбюро за 18–19 февраля рассказывали не столько о наступательных операциях советских войск, сколько о контратаках немцев на разных участках фронта: «В Померании южнее и юго-восточнее города Штаргард наши войска успешно отбили атаки пехоты и танков противника… На северном берегу Дуная, восточнее Комарно, наши войска продолжали отбивать атаки крупных сил пехоты и танков противника… В течение 19 февраля на Земландском полуострове наши войска отбивали атаки пехоты и танков противника, стремящегося прорваться из г. Кенигсберг на запад… Наши войска, находящиеся западнее реки Грон, отбивали атаки крупных сил пехоты и танков противника и после упорных боев оставили несколько населенных пунктов…»

В нацистском руководстве все это «затишье» вызвало надежды на перелом в войне. Гитлер и его ближайшие сподвижники уповали на скорый раскол между союзниками. Фюрер полагал, что немецкие войска все еще в состоянии «погнать Советы на востоке назад», а потом намеревался заключить со Сталиным сепаратный мир. Более того, Гитлер даже надеялся, что Сталин согласится на повторный раздел Польши и оставление Хорватии и Венгрии в сфере германского влияния. Более прагматичные деятели, вроде рейхсфюрера СС Гиммлера и его протеже генерала Вольфа, напротив, рассчитывали на сепаратный мир с союзниками и вели тайные переговоры с их представителями. Третьи же, вроде начальника тайной полиции Генриха Мюллера, разрабатывали планы бегства. В общем, обстановка, хорошо нам известная по «Семнадцати мгновениям».

«Мы должны быть такими, каким был Фридрих Великий, и соответственно вести себя, – писал в своем дневнике рейхсминистр пропаганды Геббельс. – По стоически-философскому отношению к людям и событиям фюрер очень напоминает Фридриха Великого. Он говорит мне, например, что необходимо трудиться для своего народа, но что и это, может быть, лишь ограниченное дело для рук человеческих: кто знает, когда снова произойдет столкновение Луны с Землей и сгорит вся наша планета? Однако, несмотря ни на что, наша задача – до конца выполнить свой долг». Короче, только падение небесного тела и последующий Армагеддон, по мнению Геббельса, могли затмить величие фюрера! В этой оценке обстановки нет ничего удивительного, учитывая, что одним из «консультантов» рейхсминистра в тот период стал… генерал Власов. Уроженец Горьковской области, перешедший на сторону вермахта, рассказывал своему новому «другу» о сущности «коварного и хитрого крестьянина» Сталина и перспективах борьбы с ним. «Генерал Власов в высшей степени интеллигентный и энергичный русский военачальник. Он считает, что Россия может быть спасена только в том случае, если будет освобождена от большевистской идеологии и усвоит идеологию вроде той, которую имеет немецкий народ в виде национал-социализма», – восхищался Геббельс, признававшийся, что генерал-предатель действует на него «очень ободряюще». Власов консультировал гитлеровское руководство, как правильно вести пропаганду в отношении большевизма, и полагал, что, если немцы будут защищать Берлин так же, как русские Москву, все у них будет хорошо!

«Пусть вы не обратили внимания на гигантский плакат «Германия», установленный у переправы через пограничную речушку. Но вот вы осматриваетесь по сторонам и сразу понимаете: вы в Германии, – рассказывала статья «В берлоге зверя». – Здесь все стандартно, однообразно, невыразительно. Одинаковые дома под черепицей, одинаковые двери, окна, занавески. Деревья высажены и пострижены по линейке, сантиметр в сантиметр». Вот то ли дело у нас в Советском Союзе! Никаких вам стандартов и однообразия! «Выразительные» и разнотипные старые особняки, избы, «щитки», бараки и «засыпушки» с «уникальными» дверями, разноразмерными окошками и разноцветными занавесками. А все почему? А потому, что в Германии живут люди, лишенные вкуса! Люди, которым недоступны «обычные бесконечно многообразные порывы сердца».