Дмитрий Дегтев - Будни советского тыла. Жизнь и труд советских людей в годы Великой Отечественной Войны. 1941–1945

Естественно, централизованный ремонт жилых помещений проводился, но с большими трудностями и малоэффективно. Жители заводских поселков жаловались, что ремонтные работы идут хорошо только «за пол-литра вина». Например, гражданка Ефремова жаловалась на то, что «не дала вина и осталась в комнате неотремонтированной». [114] ГУ ЦАНО. Ф. 2491. Оп. 1. Д. 170. Л. 19. Впрочем, и тот ремонт, что все-таки делался, имел исключительно низкое качество. Жильцы жаловались, что «печи перекладывали по два-три раза, а они все равно дымят, белят по четыре-пять раз, все равно желтеет и отваливается». [115] Там же. Л. 10. При этом во время ремонта жильцы, как собаки, по многу недель проживали в сараях и дровяниках. Зачастую стоимость такого ремонта обходилась дороже, чем постройка нового дома.

Тяжелые социально-бытовые условия приводили к тому, что некоторые специалисты, присланные по распределению, вскоре сбегали с заводов. Так, в заводской газете «За ударные темпы» от 3 апреля 1934 года рассказывалось о молодом специалисте технике Черняеве. Он был прислан по распределению из Ленинграда в Горький и направлен на работу в мастерскую № 4 завода № 92 на должность сменного мастера. Ему предоставили комнату в общежитии. Однако уже в первые дни работы Черняева ограбили по пути с работы, затем он был «обыгран в карты» и обобран соседями по «общаге». В итоге, не выдержав тяжелых бытовых условий и работы, он через два месяца «безо всякого разрешения» попросту сбежал с завода обратно в Ленинград.

Однако, по версии начальства, Черняев бежал не от плохих условий, а потому, что его «манили огни большого города». По приказу тогдашнего директора завода Радкевича в упоминавшемся выше номере газеты «За ударные темпы» была помещена статья с громким названием «Позор дезертирам». В ней, в частности, говорилось: «Этот жалкий дезертир, не понимающий величайшего долга каждого советского специалиста перед нашим социалистическим строительством, – позорно обанкротился».

Аналогичным образом «сбежал» в Москву мастер цеха нормалей Разуваев. Бегство рабочих на другие заводы отмечалось и на заседаниях завкома, заводских культурно-бытовых конференциях.

Понятно, что в войну положение еще больше усугубилось. Работники водопроводных станций и коллекторов относились ко 2-й категории рабочих, никакой брони им не давали, зарплата была небольшая. Да и украсть в ЖКХ, кроме метелок и гаечных ключей, было нечего. Понятно, что людей в этой сфере катастрофически не хватало, слесаря и ремонтники ушли на фронт, дворники нашли более высокооплачиваемую работу. В результате состояние жилого фонда зимой 1941/42 года стало стремительно ухудшаться.

На заседании исполкома Горьковского облсовета 11 января 1942 года один из выступавших так охарактеризовал состояние городского ЖКХ: «Баня грязная, мусорные ящики и выгребные ямы переполнены, нечистоты текут по улицам… Водоразборные колонки и отдельные магистрали часто замораживаются и выходят из строя… Основным недостатком в части эксплуатации жилого фонда является совершенно неудовлетворительная подготовка жилищ к зиме, что приводит прямо к катастрофическим последствиям». [116] ГУ ЦАНО. Ф. 3180. Оп. 4. Д. 155. Л. 26–27.

В результате полного выхода из строя коммуникаций остались без воды и отопления только в Свердловском районе города четыре многоэтажных дома по набережной имени Жданова (ныне Верхневолжская наб.) и еще три – на улицах Университетской, имени Лядова и имени Дзержинского. В ужасном состоянии оказались и дома в Куйбышевском районе. Например, в доме № 40 по улице Маяковского «все входные двери и окна в коридорах не остеклены, водопровод и канализация вышли из строя, выносной уборной не имеется, во дворе образовались свалки нечистот и помоев, коридоры залиты водой и завалены дровами, на лестничных площадках всюду мусор и нечистоты». Нередко жильцы, как в Средние века, выливали отходы жизнедеятельности прямо на лестницы и в окна. [117] ГУ ЦАНО. Ф. 3180. Оп. 4. Д. 155. Л. 28–32.

«В условиях войны возникли известные трудности в производстве капитального и текущего ремонта жилищ, в частности в заготовке и доставке ремонтных и строительных материалов, в наборе рабочей силы, – рассказывала 18 февраля 1942 года типичная статья под названием «Беречь жилищный фонд!». – Возникновение этих трудностей ни в коей мере не означало свертывания деятельности жилищных управлений… Однако жилищные управления явно не справились с этой ответственной задачей, почти совершенно свернули текущий и капитальный ремонт, предоставили самотеку использование жилого фонда, не вели работу с кадрами домоуправляющих… Ослабление работы жилищных управлений привело к тому, что жилищный фонд находится в совершенно неудовлетворительном, запущенном состоянии. Некоторые жильцы, пользуясь явной бесконтрольностью, не только недобросовестно, но преступно эксплуатируют жилища. Жильцы дома № 31 по ул. Маяковского заморозили водопровод и канализацию, а когда вода залила кухню – настелили доски и продолжали пользоваться канализацией. Гражданка Ситская, проживающая на той же улице в доме № 47, сумела втащить в свою квартиру на 3-й этаж свинью и долгое время не обращала внимания на протесты жильцов.

Разрушают жилищный фонд и предприятия, арендующие помещения. Судостроители приняли в хорошем состоянии здание бывшего театрального училища и совершенно запустили его. Небольшой зал превращен в дровяник и склад, водопровод, канализация, отопительная система заморожены. Заморозили отопительную и канализационную системы хозяйственники облторга…

Разрушителями жилфонда и коммунального хозяйства являются порой сами работники местных советов. В Гагине руководители райкомхоза и исполкома райсовета сумели заморозить отопительную систему в собственном же доме – единственном в районе доме с центральным отоплением. Долгое время в ведении исполкома Дзержинского горсовета находились дома № 20, 19, 18 по Окскому проспекту и дома № 10, 14, 9, 15 по проспекту Республики. Из года в год отопление в этих домах производилось крайне плохо. Исполком горсовета, как пишет нам группа жильцов, передал дома в ведение жилищного управления Чкаловского района. Отопление от этого не улучшилось: водопровод и канализация замерзли, батареи отопительной системы лопнули… Жалобы и заявления трудящихся неделями валяются на столах ответственных работников».

Любопытно, что одной из причин невыполнения текущего и капитального ремонта коммунальщики указывали… большую задолженность по квартплате и арендной плате. Значит, даже в годы войны часть жильцов не платила или несвоевременно платила за ЖКХ! При этом значительная часть задолженности, как и в нынешние времена, образовывалась и по вине организаций и предприятий. «Особое внимание нужно уделить ликвидации задолженности по квартирной и арендной плате, ведь от своевременности ее поступления зависит финансирование ремонта, а данные за январь говорят о том, что задолженность не снижается, а увеличивается (например, в Свердловском и Куйбышевском районах гор. Горького)», – писала пресса. Примечательно, что в данном случае больше всего должников было в наиболее благополучных районах, в центре города, где жила по большей части интеллигенция, торговцы и служащие. Жители окраинных рабочих поселков платили за ЖКХ более аккуратно!