Владимир Захаров - Загадка последней дуэли. Документальное исследование

В 12-м году Граббе состоял адъютантом начальника штаба 1-й Армии А.П. Ермолова.

По заключении мира Граббе встречается командиром, кажется, Елизаветградского полка, где имел скандальную историю в обществе офицеров, но в царствование Александра Павловича подобные случаи скрывались, с целью избегнуть необходимости признать начальника виновным.

При восшествии на престол Николая I Граббе был замешан в Южном политическом тайном обществе и привезен в Петербург, где посажен в Петропавловскую крепость, в которой просидел несколько месяцев. Но оказалось, что он только смутно знает о существовании общества, а участия его в нем не могли доказать. Сверх того, в Следственной Комиссии он говорил резко и смело. Даже раз временщик Чернышев сказал ему дерзость, Граббе засвидетельствовал всем присутствием, что пока полковник не осужден, закон не дозволяет с ним такое обращение, по осуждению же виновного обращение с ним зависит отличных свойств, степени чувств честности того, кто в положении оскорблять, пользуясь своей безнаказанностью. Это столкновение имело последствием обе поименованные личности в непримиримые, заклятые враги.

Когда Граббе выпустили из крепости, возвращаясь к своему полку, расположенному в Херсонской губернии, у него что-то сломалось в экипаже, и он остановился в крестьянской хате имения Скоропадских, потомков Запорожского гетмана, и послал просить помещицу дозволить своим мастеровым починить его экипаж.

Госпожа Скоропадская пригласила Граббе переехать в ее дом, где и приняла его самым радушным образом.

Починка экипажа продолжалась несколько дней, в которые Граббе заметил, что младшая дочь Скоропадской находится в загоне у матери и послана на господскую кухню. Девушка понравилась Граббе, он просил ее руку у матушки и тут же обвенчался; но она не долго прожила замужем и оставила Граббе вдовцом.

После Турецкой войны 1828 года Граббе остался при войсках занимавших Молдавию под начальством графа Киселева. Главная квартира находилась в Бухаресте, оживленном беспрерывными блестящими праздниками и балами, на которых царила дочь молдованина медика, по которой вся молодежь с ума сходила, и эта Катенька, которой фамилии не помню, была предметом общего волокитства.

Должно быть, ее отцу это надоело и <���в один> прекрасный вечер разнесся слух, что Катеньку венчают в церкви с каким-то стариком молдованином.

Катенька, едва преступив порог <���дома> своего навязанного мужа, прямо отправилась в спальню, где и заперлась, не поддаваясь никаким просьбам и увещеваниям отпереть замок, и на рассвете подожгла комнату. Сама же посредством постельных гардин спустилась в окно и бежала к своему отцу.

То же утро Граббе отправился к Бухарестскому архиерею и убедил его расторгнуть насильственный брак Катеньки, а вечером с ней обвенчался и она стала Екатериною Евстафьевной Граббе. Она была малого роста, черноволоса, смугла, с чертами, встречаемыми на античных греческих камеях.

В Ставрополе Екатерина Евстафьевна, впоследствии родов, от прилива молока к мозгу, помешалась, позднее изменила своему мужу, для прекрасного молодого человека Глебова — позже убитого состоя адъютантом у князя Воронцова и, вследствие этой измены, сам Граббе сделался всеобщим посмешище, по целым ночам ходя он по тротуару под окнами спальни своей жены в длинном плаще с красным воротником, скрывая пару заряженных пистолетов.

Трагически кончила Екатерина Евстафьевна. Блестящая карьера Граббе при императоре Николае I прервалась, и он без назначения, со всем многочисленным семейством, удалился в свою деревню, полученную еще от Скоропадского, как долю его первой жены.

Раз за вечерним чаем Екатерина Евстафьевна встав, поцеловала мужа, потом поочередно своих детей, которых благословила и удалилась в свои покои; вскоре послышался пистолетный выстрел, кинулись по направлению его звука, и застали труп самоубийцы.

Генерал Граббе слыл нестерпимым подчиненным, что он и доказал на Кавказе, куда он прибыл генерал-лейтенантом под непосредственное начальство Командира Отдельного Кавказского Корпуса.

По гражданской части, в звании начальника Ставропольской области Граббе оказался невозможным, допустив неслыханные злоупотребления и целый хаос беспорядков. Как Командующий войсками он, по хозяйственной части тут очень сложной, в особенности относительно Линейного казачьего войска, Граббе показал отсутствие даже маломальских понятий. В военном деле, быть может величайшим, является понятие горной войны, а генерал Граббе оказался не только бездарным и без соображения военачальником, но еще и весьма вредным по своим не соображениям относительно сбережения войска. И всюду, где он лично начальствовал, войска несли неслыханные на Кавказе потери совершенно без малейшей пользы.

Надменен в мелочах Граббе по своему свойству был непроходимо ленив. По природе образованный плохим воспитанием и слабым образованием, он проводил жизнь в совершенном far niente [безделье. — итальян .], мастерски загребая жар чужими руками бессовестного шарлатана, и чрез это его управление отличалось наглым лихоимством и вопиющими злоупотреблениями его подчиненных. К тому же стечение обстоятельств сложилось благоприятно для природной лени Граббе.

При назначении Граббе на Кавказ, ему назначили начальником штаба флигель-адъютанта полковника Генерального Штаба некто Траскина, которого прохождение службы, рисующие порядки того времени, внушало Граббе, что Траскин приставлен к нему шпионом, почему он ему предоставил всю хозяйственную часть, подряды и расходы немаловажных сумм, которыми Траскин широко пользовался.

Военный Министр выскочка князь Чернышев — в лексиконе Бусета обозначенный «Aventurie Rapse» [тертый авантюрист — франц .], был вторым браком женат на девице графине Зотовой, по матери внучке князя Куракина, отца бобочных семейств баронов Вревских и Сердобинов. Одна из девиц этих семейств жила у своей ближайшей родственницы княгини Чернышевой и ее соблазнил князь Чернышев, через что оказалось необходимо ее выдать замуж, для чего и выбрали Траскина, отличашегося единственно своим безобразием лица и уродливой тушностью.

Очень скоро, после свадьбы, Траскина померла при родах, и Траскин вдовец обчелся в своих расчетах, лишившись покровительства всесильного временщика Чернышева.

<���Как-то раз> при Дворе затеяли Маскарад, для которого приготовлялся китайский кадриль. Для этой кадрили в числе прочих избрали уродливого Траскина, который после репетиции во дворце, в китайском наряде, в полутемном коридоре встретил чем-то взбешенного князя Орлова, пред которым вздумал буфонить и задержал придворного Бок Малога, который своею богатырскою дланью отвесил могучую пощечину широкорылому Траскину, но после узнав, что этот ряженый китаец полковник Генерального Штаба, сделался его покровителем.