Владимир Захаров - Загадка последней дуэли. Документальное исследование

Положение Васильчикова и Глебова было несравненно более благоприятно и менее уязвимо, Александр Илларионович Васильчиков возвращался из годовой поездки по Закавказью, где он принимал участие в комиссии барона Гана, ревизовавшего этот обширный край. Служебное положение Васильчикова, сына Председателя Государственного Совета, было отличным и можно было надеяться, что он поплатится лишь обещанной ему наградой или кратковременным арестом. Михаил Павлович Глебов так же мог рассчитывать на мягкий приговор, так как он лечился в Пятигорске от тяжелой раны, полученной в бою с горцами (1–3 января 1842 года Николай I распорядился по военносудному делу в связи с последней дуэлью Лермонтова:

…Титулярного советника князя Васильчикова и корнета Глебова простить, первого во внимание к заслугам отца, а второго по уважению полученной им в сражении тяжелой раны»).

Тем не менее, решение Глебова и Васильчикова принять на себя всю вину и предстать пред судом было мужественным. Их задача осложнялась готовностью скрыть участие А.А. Столыпина и С.В. Трубецкого и для этого даже дать ложные показания, что, конечно, было сопряжено с определенным риском. Молчал долгие годы и Р. Дорохов, а Чалову, видимо, было хорошо заплачено за сохранение тайны. Истина о дуэли могла проникнуть в печать лишь через несколько десятилетий. Впрочем, это не значит, что самое имя поэта находилось под запретом. Посмертные публикации его произведений и критические отклики на них, статьи о Лермонтове появлялись в журналах и в 40-х и в 50-х годах.

Кто же были Васильчиков и Глебов, признанные официальными секундантами Лермонтова и Мартынова?

Как они исполняли свои обязанности?

Можно ли их считать участниками и пособниками убийства великого русского поэта?

Александру Илларионовичу Васильчикову в 1841 году было 23 года. Год тому назад он окончил юридический факультет Петербургского университета. В 1839–1840 годах Васильчиков неоднократно встречался с Лермонтовым в свете. Васильчиков был хорошо образован, не гонялся за чинами и, за исключением истории со своим роковым секундантством, не прибегал к помощи и покровительству высокопоставленного отца. Независимость суждений и ум, несмотря на внешнюю светскость, видимо, привлекали к нему Лермонтова. Они особенно сблизились, как соседи по дому, в Пятигорске в последние два месяца перед дуэлью.

Известно, что Лермонтов не раз вышучивал Васильчикова в карикатурах и эпиграммах, но трудно найти в окружении Лермонтова человека, который бы не служил мишенью для его шуток. На такие вещи не принято было обижаться. Единственное исключение составлял Мартынов, отличавшийся непомерным самолюбием.

Мы имеем возможность судить о Васильчикове не по какому-то отдельному поступку, а по всей его жизни. Личный архив Васильчикова дошел до нас в образцовом состоянии, он хранится в Ленинграде (ЦГИАЛ, фонд 551) и дает биографу богатейший конкретный материал.

Васильчиков прожил долгую жизнь, всегда оставался верен себе, верен своим оппозиционным взглядам. Пренебрегая чинами и служебной карьерой, он вскоре вышел в отставку и посвятил себя ученым занятиям по вопросам, занимавшим русскую общественную мысль середины XIX века: земледелия и землевладения, самоуправления и кредита. Много сил отдал он также земской деятельности, что породило со стороны его консервативных противников обвинение в его «социализме». Конечно, было ошибкой причислять Васильчикова к демократам, к передовым деятелям его времени, он был всего лишь либералом. Но еще большей ошибкой было бы считать Васильчикова двуличным интриганом, виновным в гибели Лермонтова.

Другой официальный секундант корнет Лейб-гвардии Конного полка Михаил Павлович Глебов был в 1841 году также очень молод, ему шел двадцать второй год. Он лишь в 1839 году окончил в Петербурге школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, в которой пятью годами раньше учился и Лермонтов. Вскоре после окончания ее Глебов приехал на Кавказ, где показал себя отличным боевым офицером. В летней экспедиции 1840 года он вместе с Лермонтовым участвовал в Валерикском сражении и был тяжело ранен в ключицу. Весь следующий год Глебов затратил на лечение, а летом 1841 года приехал в Пятигорск и поселился вместе с Мартыновым неподалеку от Лермонтова, Столыпина и Васильчикова с Трубецким.

Все шестеро были приятелями и жили рядом в маленьких домиках, соединенных садами; они вместе принимали участие в курортных увеселениях, вместе посещали гостеприимный дом Верзилиных, находившийся тут же рядом.

Михаил Павлович Глебов был веселым, радушным, красивым юношей, которого товарищи ценили за «светлый ум и доброе сердце». Лермонтов очень его любил и безоговорочно доверял ему [181].

Через два года после смерти Лермонтова Глебов попал в плен к горцам и при весьма романтических обстоятельствах с помощью ногайского князя Карамузина, показав чудеса храбрости, бежал из плена. Этот подвиг прославил Глебова, и перед ним открылась блестящая карьера, он был назначен адъютантом к наместнику Кавказа князю М.С. Воронцову. Но это не изменило Глебова; такой же веселый и приветливый, чуждый хвастовства, полный удали и героизма, он снова и снова рвался в бой. В 1847 году при штурме аула Салты Глебов командовал цепью застрельщиков и был убит наповал пулей в голову.

В бумагах Васильчикова сохранился неоконченный некролог, написанный под свежим впечатлением от известия о гибели Глебова:

«Он умер, как многие умирают на Кавказе, без шума, но с твердостью, в чине ротмистра Гвардии, на 28 году от роду; и смерть его, как и жизнь, была проста, коротка и славна.

Кто знал его, милого друга, верного товарища, храброго офицера, кто испытал его высокое радушие, светлый ум и доброе сердце, тот, верно, сохранил ему память сердечную.

Но он достоин и памяти общественной, если только труды, страдания, раны, мучительный плен — могут заслужить 28-летнему ротмистру благодарность и сострадания людей. Если же мы и судим пристрастно, то да извинит нас тесная дружба с покойником, и пусть этот рассказ будет принят только, как сердечное воспоминание, как надгробная молитва» (ЦГИАЛ, ф. 551, on. 1, дело 6).

Нам думается, что эти простые, дружеские строки характеризуют не только Глебова, но и их автора — Васильчикова.

[1] Лермонтов М.Ю. Поли. собр. соч. / Под ред. и с прим. проф. Д.И. Абрамович. Тт. 1–4. — СПб., 1910–1913.

[2] Лермонтов М.Ю. Поли. собр. соч. в пяти томах / Ред. текста и коммент. Б.М. Эйхенбаума. — М.—Л.: Academia, 1935–1937.