Владимир Захаров - Загадка последней дуэли. Документальное исследование

Читателю будет небезинтересно прочесть, например, о взятии Арзрума Бековичем-Черкасским — ведь свидетелем этого события был А.С. Пушкин, находившийся тогда при Паскевиче. (Почему эти события не нашли отражения в его «Путешествии в Арзрум» — загадка, но до сих пор никто из пушкинистов не использовал этот интересный факт.)

Воспитателя. — Прим. В.С. Толстого .

Карабахский князь. — Франц .

«Раевский, как вы медлительны!» ( фр .).

«Нужно ли быть более быстрым мадам, чтоб Вам понравиться» ( фр .). Игра слов: Vite — быстрый и граф Витте.

Печатается по единственной публикации А. Нарцова [141].

Укрепление в Черномории на левом берегу Кубани, верстах в 80-ти от Екатеринодара. — Прим. Мартынова .

Какой Долгорукий? Не двоюродный ли брат князя Владимира Андреевича, Московского генерала-губернатора? — Прим. А. Нарцова .

Вуаль или покрывало, которое носят черкесские женщины; им закутывается лицо и весь стан до самых ног. — Прим. Мартынова .

На Кавказе весьма редко встречаются лошади такого большого роста. — Прим. Мартынова .

Всех офицеров, которые обыкновенно приезжали с Долгоруким, она называла братьями. — Прим. Мартынова .

На этом рукопись обрывается. — Прим. А. Нарцова .

Запись в книге Чербарского уездного суда по литере «Е» за 1815 г. от 21 августа в тетради под порядковым номером 43 была обнаружена вместе с регистрационными записями других заемных писем Е.А. Арсеньевой при разборке ведомственных архивов бывшего Пензенского губернского архива архивистом Пензенского архивного бюро А.Е. Любимовым. См.: «Литературную газету» 1929 от 21 октября, № 27, стр.; и «Червонний шлях» 1930, № 1, стр.191–192.

Готовя в 1986–89 гг. к публикации в изд-ве «Книга» труд первого биографа Лермонтова П.А. Висковатого «Михаил Юрьевич Лермонтов: Жизнь и творчество», я попытался в комментариях поднять вопрос о том, чем объясняются юридические формальности, связанные с оформлением в суде этих заемных писем. Однако издательство «внимательно» отредактировало мои строки, совершенно убрав комментарии к закладным письмам Елизаветы Алексеевны. Были сняты и другие подобные вопросы.

Как сообщал П.А. Вырыпаев, в 1827 г. Ю.П. Лермантов от своего Кроиотовского имения получал дохода около 10 тысяч рублей ассигнациями в год. Этого было, конечно же, недостаточно, чтобы жить с комфортом. Вот почему он решил заложить имение и приезжал в 1827 и 1828 гг. в Москву, где встречался с Михаилом Юрьевичем. 16 февраля 1828 г., заложив имение, Юрий Петрович получил наличными 27 699 руб. По закладной надо было ежегодно выплачивать 2240 руб., ссуда была дана на 24 года. См.: [49, 117–118].

В сентябре 1936 г. В.А. Мануйлов, будучи заместителем председателя Пушкинского общества обратился в государственный архив в Чембар: «Просьба посмотреть в церковных книгах села Тархан дату венчания Юрия Петровича Аермантова и Марии Михайловны Арсеньевой в 1813 или 1814 г.». Оттуда, на обороте его же письма, пришел ответ следующего содержания: «В просмотренных метрических книгах Чембарского уезда по с. Тарханы за 1814 год нет сведений о бракосочетании Юрия Петровича Лермантова с Марией Михайловной Арсеньевой. За 1813/1812, 1815 годы нет книг по селу Тарханы. Ст. архивный работник А. Иноземцева » [9].

О роде Лермантовых в Костроме см.: [61, 141–171].

О самоубийстве Михаила Васильевича см.: [49,30–32,34 — 37].

И хотя в этом письме М.М. Сперанский характеризует Юрия Петровича недостаточно хорошо, видно, что это не его личное мнение, а мнение других лиц. П.А. Висковатый совершенно незаслуженно взял эти слова М.М. Сперанского главными при оценке личности Юрия Петровича и с его легкой руки за Юрием Петровичем укрепилась характеристика человека вздорного, а после появления записок А.Ф. Тирана (см.: [125]) к этому прибавились обвинения в пьянстве и пристрастии к карточной игре.

О том, что Михаил Юрьевич знал текст завещания бабушки, видно из текста драмы «Menschen und Leidenschaften». Вот как излагается история вражды между бабушкой и отцом Юрия Волина — главного героя драмы, в котором легко угадываются черты Лермонтова: «Марфа Ивановна то же лето поехала в губернский город и сделала акт, какой акт?., сам ад вдохнул в нее эту мысль, она уничтожила честное слово, почла отца — отца твоего за ничто, и вот короткое содержание: «Если я умру, то брат П.И. опекуном именью, если сей умрет, то другой брат, а если сей умрет, то свекору препоручаю это. Если же Николай Михайлович возьмет сына своего к себе, то я лишаю его наследства навсегда». Как видим, этим завещанием была решена дальнейшая судьба Мишеля и положен конец всем спорам. Юрий Петрович, желая, по-видимому, обеспечить материальное положение Мишеньки, пошел даже на некоторое унижение, так как понимал, что на маленькие доходы с Кропотова он не в состоянии дать сыну достойное образование. Об этом Юрий Петрович написал и в своем завещании [49, 46].

Впрочем, П.А. Висковатый писал: «Старожилы в Тарханах рассказывали мне, что когда Юрий Петрович приезжал навестить сына, то Мишу или увозили, или прятали где-либо в соседнем имении, или же посылали гонцов в Саратовскую губернию к брату бабушки, Афанасию Алексеевичу Столыпину, звать его на помощь против возможных затей Юрия Петровича, см.: [48, 62].

Юрий Петрович встречался с Мишенькой ежегодно в Москве, начиная с 1828 года. 18 января 1830 г. они вдвоем с отцом были в маскараде, состоявшемся в Благородном собрании. В «Визитерской книге» они записаны под № 261 и 262. См.: [49, 67], см. также: [52, 119–120].

О герцоге Дерма см.: [161; 159], см. так же: [49, 71–72].

В начале XVII века один из Лермонтов, Георг, покинул Шотландию. Сначала он отправился в Польшу, а затем в 1613 году, после взятия русскими крепости Белой, перешел в числе шестидесяти шотландцев и ирландцев служить московскому царю. Вскоре Георг Лермонтов, как служилый человек, верстаный поместьями и денежными окладами, получил девять деревень с пустошами в Галицком уезде, от него и пошла русская ветвь Лермантовых.

Хранится в музее ИРЛИ в Санкт-Петербурге. О портрете см.: [157, 110–111].

О перенесении праха Юрия Петровича из Кропотово в Тарханы и о их погребении 1 декабря 1974 г. см.: [188, 275–276; 190, 31–36]. Но в Тарханы в 1974 г. были перевезены и захоронены останки не Юрия Петровича Лермантова. Ни В.П. Арзамасцеву, тогдашнему директору музея-заповедника «Тарханы», ни другим членам комиссии, которая занималась поисками могилы Юрия Петровича, не было известно письмо, которое приведено ниже. В середине 80-х годов В.А. Мануйлов передал в Дом-музей М.Ю. Лермонтова в Тамани часть своего большого личного архива, здесь и было обнаружено это письмо. Оно было адресовано научному сотруднику музея Домик Лермонтова в Пятигорске М.Ф. Николевой. В 1937 году Маргарита Федоровна совершила поездку в Кропотово и Шипово в надежде найти какие-либо новые материалы о М.Ю. Лермонтове в бывшем имении Юрия Петровича. Она встречалась со старожилами, однако никого из тех, кто мог бы знать Юрия Петровича, она уже не застала. Там же ей сообщили, что жив старый священник из Шиповской церкви, который после ее закрытия служит в другом месте и обещали расспросить его. Николева оставила свой адрес и вскоре получила по почте письмо, текст которого мы приводим ниже. Это письмо она, в свою очередь, переслала В.А. Мануйлову, который собирал материалы о Юрии Петровиче.