Павел Полян - Жизнь и смерть в аушвицком аду

Из 198 уцелевших членов «зондеркоммандо» пятеро были поляками, а 151 — польскими евреями, еще 26 человек — греческими, 5 — словацкими, 4 — французскими, 2 — венгерскими и по одному — чешскому, голландскому, немецкому, румынскому и алжирскому еврею [378].

Но крематорий IV больше никогда не заработал и в ежедневных разнарядках уже не упоминался: 14 октября «зондеркоммандо», согласно Лангфусу, приступила к разборке его разрушенных во время восстания стен.

Общее число трудозадействованных сократилось на 451 человек, убежать, судя по всему, не удалось никому. Впрочем, несколько членов «зондеркоммандо» из восставших крематориев каким-то чудом пережили восстание. Первым был доктор Миклош Нижли с крематория II, в это время находившийся в прозекторской (впрочем, его статус был, видимо, несколько иной, нежели у «зондеркоммандо»). Вторым был Филипп Мюллер из крематория V: он укрылся в яме и переждал шум и стрельбу, а затем спрятался в крематории IV и, после того как все утихло, перебрался обратно в крематорий V [379]. Третьим был С. Файнзильбер-Янковский, накануне собравшийся бежать в одиночку и поэтому во время восстания прятавшийся в другой части лагеря; там его и обнаружили, наказав лишь палочными ударами [380]. А вот греческому еврею Раулю Яхуну из крематория IV спастись не удалось: по свидетельству Шаула Хазана, он перебежал на крематорий III к своему брату, но на перекличке его обнаружили и тут же расстреляли [381].

Между тем началось 1,5-недельное расследование, которое — со всей суровостью и подобающими пытками — вели следователи Дразер и Брох. 10 октября был арестован Врубель — в составе 14 узников «зондеркоммандо» он был доставлен в бункер 11-го блока в Аушвице-1 [382]. Среди арестованных были Янкель Гандельсман и 5 или 6 советских военнопленных. [383]Всех их 20 октября расстреляли, но не во дворе Бункера, как считалось, а в душевой крематория I. Впрочем, советских военнопленных расстреляли еще на свежем воздухе: при высадке из грузовика они набросились с кулаками на унтершарфюрера СС Й. Эккерта [384].

Райя Каган, работавшая в регистратуре лагеря, а также переводчицей при допросах, вспоминала о легших на ее стол 96 свидетельствах о смерти повстанцев 7 октября: каждая бумажка — каждая судьба — вызывала у нее благоговение. Имен она не запомнила, но помнит, что были там евреи из Гродно и из Салоник, а также несколько русских [385].

А между тем оставшиеся и оставленные в живых зондеркоммандовцы вовсю трудились на совершенно новом для себя направлении: начиная с 14 октября — на разрушении стены крематория IV, изрядно пострадавшего во время восстания. Разве не к этому же стремились и восставшие?..

Следователей же особенно интересовала взрывчатка: откуда взялся порох в самодельных ручных гранатах?

Два предателя — два капо с «Юниона» (капо вечерней и дневной смен) — немец Шульц и полуеврей из Чехословакии Ойген Кох — донесли на своих подопечных СД [386]. Первыми 10 октября арестовали Эстер Вайсблум и Регину Сафин, но поначалу все обошлось, и они отделалась 25 ударами палками: по данным регистрации, все сходилось, и никакой недостачи пороха не было (ее не было только потому, что девушки закладывали в бомбу только половину пороха). Поэтому их отпустили. Но потом взяли Эллу Гэртнер, и та не выдержала пыток, после чего взяли Розу Роботу, потом Регину и снова Эстер [387].

Роза работала на складе одежды женского лагеря, примыкавшем к территории крематория IV; именно она передавала порох узнику «зондеркоммандо» Юклу Вробелю [388]. Решив, что Врубеля уже нет в живых, Роза призналась в том, что передавала ему порох.

После ареста Р. Роботы своего ареста ждали и Гутман с Лауфером (страшась не столько смерти, сколько пыток, оба готовились к самоубийству). Розу дважды в день проводили мимо них из Бункера в СД. Легенда утверждает, что капо Бункера Якуб Козельчик, он же «Бункер Якоб», могучий еврей из Белостока, даже устроил Лауферу [389]свидание с Розой. Она ему рассказала, что на допросах называла только тех, кого уже нет в живых (например, Врубеля) и что она никого не выдаст. Он даже принес записку от Розы — ее последнее слово: «Будьте сильными и храбрыми!» [390]

5 января 1945 года всем, кто работал на «Юнионе», не только еврейкам, было приказано кончить работу раньше обычного — это никогда ничего хорошего не предвещало. На этот раз была не селекция, а казнь — публичная казнь четырех героических девушек [391]. Их повесили — как бы в две «смены»: двоих (ими были Аля и Эстер) в утренние часы и еще двоих (Розу и Регину) в дневные — в назидание обеим рабочим сменам лагеря.

Оба раза перед казнью Хёсс зачитывал приговор Верховного суда в Берлине и добавлял: «Так будет с каждым…» (Также, кстати, стало и с ним самим!)

В этот день падал снег, и запорошенные тела висели три дня. [392]

Некоторое недоумение вызывает столь поздняя дата казни. Та же легенда утверждает, что «Бункер Якоб», по совместительству и лагерный палач, якобы имел дерзость отказываться их вешать до тех пор, пока не придет официальное письменное подтверждение из Берлина…

Находя и опрашивая немногочисленных оставшихся в живых членов «зондеркоммандо», Г. Грайф предпринял попытку

«…понять границы морали тех, кто физически ближе всего находился к эпицентру убийства — месту, для которого немцы, казалось бы, исключали существование любых гуманитарных ценностей» [393].

Саму же методологию и методику — принуждать одних жертв убивать других — он по праву называет дьявольской [394].

Сатанинской назвал ее в 1961 году и Г. Хаузнер, израильский обвинитель на процессе Эйхмана:

«Мы найдем и евреев на службе у нацистов — в еврейской полиции гетто, в „советах старейшин“ — „юденратах“. Даже у входа в газовые камеры стояли евреи, которым велено было успокаивать жертвы и убеждать их, что они идут мыться под душем. Это была самая сатанинская часть плана — заглушить в человеке все человеческое, лишить его эмоциональных чувств и силы разума, превратить его в бездушного и трусливого робота — и, таким образом, сделать возможным превращение самих лагерных заключенных в часть аппарата, истребляющего их же братьев. В результате гестапо [395]смогло свести число своих людей в лагерях до минимума. Но, в конце концов, и роботы не могли избежать горькой участи и подверглись уничтожению, наравне с соплеменниками…» [396]

Да, существо деятельности членов «зондеркоммандо» было чудовищным. Причем настолько, что их как коллаборационистов высшей пробы — наравне с еврейскими полицаями в гетто — обвиняли в прямом пособничестве и чуть ли не в сопалачестве — в непосредственном соучастии в убийстве! [397]И отказать обвинителям в праве называть «зондеркоммандо» пособниками и коллаборационистами нельзя. В видах собственного, хотя бы и кратковременного, спасения разве не соучаствовали они в этноциде целого народа, своего народа?